Вернусь к главному тезису АПОЛОГИИ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ:

«ИСТИНА СЛУЧАЙНА. ЗНАНИЕ — ЛИШЬ СУБЛИМАЦИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, СКОРЛУПА, ВООРУЖИВШИСЬ КОТОРОЙ, МЫ ТО АГРЕССИВНО НАПАДАЕМ НА МИР, ТО, ПОДОБНО СТРАУСАМ, ПРЯЧЕМСЯ ОТ НЕГО В ЭТУ СКОРЛУПУ»

Этот тезис непосредственно иллюстрируется жизнью ВИРУСОВ, — простейшей формы живой материи, известной человеку.

Вирусная частичка подавляющую часть времени своей жизни представляет собой ниточку молекулы РНК (либо ДНК — в зависимости от вида вируса), облепленную глобулами тех белков, информация о которых закодирована в этих нитях. Т. е. вирусы — это фрагменты чистого рассудка, упакованные в белковые сублимации своих априорных истин.

Рассудок-вирус «спит» более 99% времени своей жизни, защищенный объятиями своих истин, спрятавшись в «скорлупу» этих материализованных в белке ЗНАНИЙ, словно страус.

Эти ЗНАНИЯ защищают его от множества напастей, среди которых самые страшные — генерируемые высшими клетками и клетками бактерий ферменты-убийцы (всевозможные РНК-азы и ДНК-азы), — белковые роботы-монстры, непрерывно рыщущие в поисках жертв. Обнаружив вирусную РНК или ДНК нить ОБНАЖЕННОЙ, они беспощадно режут ее на мелкие части, уничтожая тем самым элемент чистого рассудка.

Обнажаются вирусные нити РНК (ДНК) весьма специфически.

При случайном соприкосновении со стенкой «подходящей» им клетки (бактериальной или высшей) вирус вдруг «ощущает» себя шприцем, начиненным наследственным материалом. Облепляющие его белковые глобулы выстраиваются в своеобразную пружину, которая, прицепившись одним концом к стенке клетки, другим как поршнем, вталкивает обнажающуюся нить молекулы РНК (ДНК) вовнутрь клетки, превращающейся в жертву агрессии вируса.

Залетающий внутрь клетки фрагмент чужеродного клетке чистого рассудка ведет себя как коварный чужестранец, присваивающий себе все производственные мощности клетки. Ее искусственная внутренняя среда, своеобразная слепая фабрика по штампованию информационных матриц и белковых тел и по этим матрицам, считываемым с геномов клетки, сбивается на параллельное штампование матриц и белков с впрыснутой нити.

Далее идут процессы САМОСБОРКИ тел новых вирусов до тех пор, пока клетка, переполненная чужеродной продукцией, не лопнет, разбрасывая вокруг себя десятки и сотки новых вирусных частичек. И т.д., — идет цепная реакция вирусной инфекции.

САМОСБОРКА вируса есть тот МОМЕНТ, в который торжествует закодированная в вирусе ИСТИНА. Эта истина СЛУЧАЙНА. Но она реализуется.

Ключ случайным образом находит подходящую ему скважину замка.

«Медвежатник» угадывает шифр закрытого сейфа.

В этой исчезающее малой вероятности и находится соответствие между ИСТИНОЙ и РЕАЛЬНОСТЬЮ!!!

В этом примере раскрывается главный тезис АПОЛОГИИ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ, дважды записанный выше.

Истина — исчезающее маловероятна. Все остальное — лишь СУБЛИМАЦИЯ (подмена, иллюзия, слепая ВЕРА).

Раскрытие моей темы будет неполным, если я не вернусь к феномену ЖЕНСКОЙ ЛОГИКИ.

Столкнувшись с мужским ОБМАНОМ, т. е. с нереализацией ранее объявленных намерений, она, фактически спасая ЖИЗНЬ НА ЗЕМЛЕ, делает непостижимый мужскому уму выход в ТРЕТЬЕ ИЗМЕРЕНИЕ. Из плоскости маловероятных истин и абсолютной ВЕРЫ в Чистый Разум она вдруг выходит в ЭТИЧЕСКУЮ плоскость ДОБРА и ЗЛА, вынося мужчине парадоксальный приговор: «ОН… ПЛОХОЙ… Но Это Лучшее, что было со МНОЙ…».

Таким образом, вся вышеописанная мрачноватая картина оказывается лишь плодом плоской мужской логики, разом срываемым и съедаемым ЖЕНЩИНОЙ, оценивающей истину в измерениях разрушения-созидания, т.е. в измерениях ДОБРА и ЗЛА.

С. Шилов:

Уважаемый Валентин Николаевич, отвечаю Вам и продолжаю дискуссию следующим материалом.

Жизнь есть способ существования риторических чисел

1. О системе чистого разума

Необходимо прояснение представления о системе чистого разума. Здесь термин «чистый» нередко вводит в некоторое заблуждение каковое является существенной чертой западноевропейской метафизики как метафизики различия. Существуют исследования о смысловых трансформациях в употреблении этого термина, которые затрагивают и то фундаментально-онтологическое понимание, что этот термин приобрел в знаменитой научной поэме Парменида как категория бытия; и то значение каковое было наработано нарративностью схоластики; и то дефинитивное значение этого термина, которое было феноменологически схвачено в немецкой классической философии и выступило ноуменальной основной для феноменологии Гуссерля и фундаментальной онтологии Хайдеггера; и то, наконец, значение, которое используется при «игре в бисер».

Уважая Ваше право «задержаться ПОКА в фазе АПОЛОГИИ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ», я в свою очередь реализую собственное онтологическое право разработки проблемы системы чистого разума не в аспекте критики Вашего текста (Вашей Свободы), но в форме содружественного движения к иной Свободе, более истинной, НА МОЙ ВЗГЛЯД.

Представленные Вами измерения мышления (дуализма, в Вашей, да и в Канта также терминологии) — (1) Традиционное, к которому Вы относите Критику чистого разума; (2) Апология нечистого разума; (3) Синтез — это измерения западноевропейской метафизики различия, с тем пониманием, что Синтез в этой парадигме представляется не как теоретический синтез (на это имеется фундаментальный запрет, фундированный именно вторым измерением — Апологией нечистого бытия), но как Воплощение, Конец истории, всемирное торжество либерально-капиталистической глобализации. Репетицию этого оркестра понятий в свое время произвел Гегель, когда объявил «венцом творения» абсолютного духа прусскую монархию, некоторую материальную политико-экономическую форму правления.

В западноевропейской метафизике различия дело сегодня обстоит следующим образом: К первому измерению отнесена не только философская классика Нового времени, но уже и Хайдеггер с Гуссерлем. Второе же измерение, наименование для которого (Апология нечистого бытия) Вы подобрали удивительно точное, — это французская, по преимуществу, философия второй половины ХХ в. (от экзистенциализма, модернизма и структурализма до постструктурализма и постмодернизма — Сартр, Леви-Стросс, Барт, Фуко, Делез и др.), которая пыталась зафиксировать свое историко-философское величие и новый нетрадиционный классицизм именно как АПОЛОГИЮ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ. Вершина этой апологии — деконструктивизм Ж. Дерриды как та форма «системы чистого разума», на которую готова была согласиться западноевропейская метафизика различия в конце своей истории.

Деконструктивизм Дерриды все же пытался в дебрях спекулятивных конструкций метафизики различия отыскать возможности и горизонты продуктивного синтеза. Известно, что в последние годы Деррида даже заговорил о необходимости Новой этики и, что уж совсем удивительно, о меганаучных перспективах Риторики. В 90-х годах, когда Деррида посещал СССР, выступал с лекцией в Институте философии АН СССР, мне в составе группы «молодых философов» довелось лицезреть «Конец истории западноевропейской метафизики». Я, помнится, дерзнул задать «Концу истории метафизики» вопрос о Риторике, тему которой я осознавал тогда уже как Имя-принцип возвращения в философию бытия (истинности, собственного предмета), но в ответ услышал нечто из сферы отношений Я-Другого, диалогизма, т. е. всё тоже свойственное западноевропейской метафизике различия чувственное материалистическо-сенсуалистское понимание Риторики. И вот ныне как и Гуссерль в свое время в нескольких набросках указал на солиптическое будущее феноменологии (философии как трансцендентального метода редукции), так и Деррида ныне указывает на имя Риторики. Интересный символизм тогда приключился: я единственный решил воспользоваться лифтом в здании Института философии АН СССР, в то время как толпа молодых философов устремилась на лекцию естественным пешим шагом по лестнице (о приезде Дерриды мы уже знали, но никто его еще не видел), и вот, когда двери вызванного мною лифта раскрылись, то из него вышел спускавшийся вниз Деррида, в сопровождении директора института Степина, который, очевидно, показывал ему институт. Я вошел в лифт, из которого вышел Деррида, спускавшийся вниз, нажал на кнопку и поехал вверх.