Содержание

1. Наука Демократии

2. Федерализм и реальное единство нации

3. Создание Союзного государства на основе Конституции Российской Федерации

4. Федерация - это Университет. О «беспартийном законе» развития общества

5. Инновационная социал-демократия – основа реального либерального прорыва в экономике

6. Марксизм и Федерализм, как различные теории социальной природы

7. Манифест о праве на богатство

8. Устойчивое развитие – гуманитарное развитие. Общечеловеческая концепция прав народа.

9. Экономический рост и Язык, или Что есть человеческий фактор с точки зрения экономики

10. Правое дело: Энергосетьпроект – проект «Эллин»

12. Диалог «Русская религиозно-либеральная реформация: Купина Неопалимая Группы Мозг, или Третий куст Виталия Найшуля»

13. О сущности доллара. Сравнительное жизнеописание СССР и США

14. Права человека. Взгляд федералиста

15. Либеральный манифест Русской победы

16. Точный (=европейский) смысл новой правой партии

17. Основание Большой Европы - "Большой Проект" Новой России

18. Призыв к созыву Европейского конвента СНГ. Русский язык – топос

Европейской гуманитарно-политической поэтики

19. Новый политрынок возникает из периферийных смыслов политической литературы переходного периода

20. Как нам научиться работать с преждевременностью России

21. В возникающей России есть только две партии: Партия Бродского и Партия Лимонова

22. О «внешнем виде» информационного общества

23. Новый Кремль. Раскрепость

24. Простые движения экспертного сообщества. Спасение – партия интеллигенции

25. Платон, Аристотель и софисты: проекция на отношение к политтехнологам в наши дни

26. От риторики борьбы с международным терроризмом – к риторике прав народа. Об Ученом и технологическом мире ислама

27. Русский Хайдеггер и теория либеральной империи

28. Национально-либеральная мегаидеология. Идеология либеральной империи

29. О техноструктуре правительства

30. Форма Новой России

31. Как нам обустроить местное самоуправление

32. Парадокс пятого национального проекта

33. Конкурентоспособность отечественного гражданского общества

34. Электронное благоустройство

Наука Демократии

Фундаментальным противоречием российской истории является оппозиция общества и власти, как правило, считается, что отношения общества и власти - это не более чем поверхностная игра сил, абсолютно зависимая от состояния экономики, технического и промышленного развития, уровня науки и информационной деятельности. Однако, обращаясь к классической политической философии, описывающей практический социально-политический опыт, мы обретаем совершенно иное, более продуктивное видение.

Социальность человеческого существования раскрывается в том, что основополагающее для Мышления отношение Субъекта и Объекта в жизни цивилизации воплощается соответственно, как отношение Власти и Общества и определяет ход истории цивилизации подобно тому, как отношения Субъекта и Объекта являются методом исчерпания бесконечности человеческого познания. С этой точки зрения безусловны два обстоятельства. Во-первых, именно демократия, как общецивилизационная теория адекватности Власти (Субъекта) Обществу (Объекту), является абсолютным смыслом, истиной политического развития человечества. И, во-вторых, мировой кризис демократии, с такой степенью очевидности разыгрывавшийся в России на всем протяжении ХХ-го века, (а именно мировой кризис демократии в соответствии с заявленной в настоящей статье позицией является основой «частных» кризисов - социально-экономического, политического, информационного, экологического и других кризисов социальности человеческого бытия) есть кризис самопознания, глобальной социальной рефлексии цивилизации, выход из которого лежит на путях дальнейшей разработки оснований демократии, более полного познания ее социальной природы, выявления новых способов наибольшей адекватности Власти (Субъекта) и Общества (Объекта), получении новых знаний и открытии новых потенциалов Общества-объекта.

Таким образом, социальная демократия - это инновационный проект обновленной науки об обществе, Науки Демократии, изъясняясь словами классика. Мне могут резонно возразить: ведь столько существует уже «наук об обществе», разнообразных концепции и учений, в том числе и фундаментальных, определяющих политическую историю цивилизации. Все это, безусловно, так. Но речь идет о другом, не о «чистых теориях», сложноорганизованных и высокоинтеллектуальных. Речь идет об институциализации гуманитарных наук, как реальных структур развития демократии, систем диалога власти и общества. Практику, ориентированному на интеллектуализацию власти и выстраивание ее рациональных отношений с обществом, очевидно одно: нет сегодня еще такого научного и методологического подхода в области гуманитарных наук, в котором были бы отчетливо конкретизированы «субъект-объектные отношения», без чего невозможна практическая деятельность, операциональность проводимой политики. Это отношения «социального ученого» (теоретика или прикладника, к последним можно отнести и представителей подлинно современной власти) и «социального объекта» его познавательной и преобразовательной деятельности общества, изучаемого в фундаментальной социальной теории и открытого к изменениям с помощью эффективных социальных технологий.

Социальные теории, с которыми практикам реальной политики приходится работать, нуждаются в серьезной реструктуризации, так, как представляют собой скорее богатые по интеллектуальному содержанию социальные мифы. В их основе - свойственное мифу представление о «наивном единстве, нерасчлененности субъекта и объекта» (А. Ф. Лосев), некая смесь из интеллектуальных воззрений на власть и общество в целом, фетишизирующая реальность социума через самодостаточные абстракции «неземного происхождения» («русская идея», «невидимая рука рынка» и др.). Современные же политики фундаментально заинтересованы в реальной науке, по отношению к которой они могли бы действовать, как своего рода прикладники, практики, действовать эффективно, с непременным наличием стратегического планирования и социального целеполагания.

Сегодня в степени научности российской политики мы, по всей видимости, находимся в ситуации, когда необходимы политические Бруно и Коперник. Когда власть, сущностно поддерживаемая интеллектуалами, ориентированными на европейский субъективизм (успешно, впрочем, преодолеваемый в современной Европе), вообще кругом видит только одну себя, не обнаруживая никаких признаков существования общества-объекта, и, по-шамански заклиная «институты гражданского общества», порой достаточно искренне просит, по-гоголевски, «поднимите мне веки!». Однако, все-таки именно Земля вращается вокруг Солнца и от него получает всю свою жизнь, как бы иное не казалось с ее поверхности. Так же и Власть все-таки «вращается» вокруг Общества и от него получает всю свою власть, какой бы единоличной и тоталитарной она не была в определенные моменты истории. Вот в соответствии с этим-то простым принципом и надо привести в порядок (изменить) наше социальное мышление. Это и есть принцип социальной демократии, принцип объективной политики, сознающей, как изначальный субъективизм власти (сродни человеческой субъективности), так и объективизм общества, дарующий жизнь, социальное и гуманитарное развитие (сродни объективности природы, познаваемой человеческим субъектом).

Мировоззрение демократической власти не может быть ничем иным, нежели мировоззрением «управляемой демократии». Для того она и власть, чтобы управлять. Совершенно очевидно и другое: без оппонирующего в многостороннем диалоге общественного мировоззрения «социальной демократии» даже самая демократическая власть, удерживаемая от крайностей напряжением внутренней культуры ее носителей, теряет импульс развития, импульс эффективности, способность вырабатывать стратегию, системно владеть и управлять ситуацией. В силу непредставленности в общественном сознании мировоззрения социальной демократии глава государства осознает себя лишь «главным чиновным лицом», а не всенародно избранным лидером демократии, который обязан видеть в каждом общенациональном событии, сколь много бы случайных и субъективных обстоятельств в нем не сошлись, реальное объективное противоречие (в данном случае противоречие между техногенной и гуманитарной логикой преодоления катастрофы) и разрешать это противоречие, как «главный волевой логик страны», соединяя потенциалы социальной нравственности, этических ценностей, научной, военной и технической компетентности, ответственности, стратегичности и оперативности, соединяя в единое действие, в единство коллективной воли и сознания, в работу «на результат», ожидаемый обществом. Для принятия главных и основополагающих решений необходимы только три закона логики, все же остальные усилия прилагаются для того, чтобы прорваться на вершину принятия этого решения сквозь грандиозный фактологический и информационный, а также психологический материал, для чего собственно и необходимо мировоззрение, как таковое.