— Чувствую, что это прощальный подарок колдуна или попытка его дочурки вернуть нас назад, — пробурчал себе под нос Конан, вспомнив, как безутешно рыдала Файонарана, когда они уезжали.

Спать не хотелось; никто из путников не мог отделаться от ощущения, что где-то рядом притаилась неведомая опасность, только и выжидая, что люди погрузятся в ночной сон. Вдруг одна из лошадей с пронзительным ржанием унеслась прочь, за ней вскоре последовали и другие. Тщетно путешественники пытались угадать, что за враг подкрадывается к ним. В непроглядной тьме не было видно ничего напоминающего силуэт человека или зверя. Даже глаза варвара, которые могли видеть намного больше обычного человека, не смогли различить ничего необычного во мраке. Все та же бескрайняя равнина, те же колышущиеся под ветром жесткие стебли и стелящиеся по земле длинные листья травы, похожие на волосы Подземной Девы, которой случается, пугают непослушных детей жители гор, располагающихся между Заморой и Тураном…

Внезапно где-то вдалеке блеснул огонек, даже скорее крохотная еле заметная искорка. Огонек увеличился, рос прямо на глазах и всего за несколько мгновений превратился в целый костер. Теперь путешественники явственно ощущали запах горелой травы, слышали, как потрескивает огонь, пожирая пищу.

Костер вытянулся, приняв вид длинного огненного щупальца, которое потянулось к холму, на вершине которого люди устроились на ночной отдых. Полоса горящей травы раздвоилась подобно языку змеи, продолжая приближаться к ним, охватывая с обеих сторон…

— Ой, как страшно! — пискнула девочка, уткнувшись головой себе в коленки. Они же могли там сгореть, да?

— Без сомнения, опасность была велика, но нет такой опасности, которую не мог бы преодолеть король Конан и еще не родился тот, кто способен победить его в честном поединке или в состязании ума и хитрости…

— Ты это уже говорил, дедушка! — досадливо поморщился старший из внуков. — Расскажи лучше, что было дальше!

— Его величество со свойственным ему умом и прозорливостью смог в считанные мгновения найти единственно верный путь к спасению. Он обнажил меч и бесстрашно шагнул навстречу неведомому врагу…

— Ты что-то путаешь, — заметил маленький мальчик, который устроился на коленях бывшего управителя замка. — Разве можно таким образом справиться с пожаром? Это же огонь, при чем же здесь меч?

— Не следует забывать, — наставительно произнес Арчибальд — что его величество Конан Первый владеет необычным оружием. Этот меч был откован на Первородном Огне и дарован его величеству самим Кромом, так как ему было предначертано стать героем…

— Но в прошлый раз ты говорил, что этот меч был выкован из стали, созданной Древним Народом, жившим еще до Начала Времен и отдан ему умершим королем, который много зим сидел на троне, ожидая своего преемника.

— Просто ты вместо того, чтобы внимательно слушать, все время вертишься и все пропускаешь мимо ушей! — рассердился бывший управитель замка и склонился над своими записями, выискивая, где он прервал свое повествование.

Маленькие слушатели уже начали думать, что сегодня им так и не доведется узнать, как Конан и его спутники справились с бегущим огнем, как вдруг старик заговорил сам безо всякого напоминания.

— Его величество вынул из ножен меч и крутнул его в воздухе, выписывая замысловатый узор. Раздался звук, подобный завыванию ветра в каминной трубе и размахивая мечом, его величество бесстрашно шагнул навстречу с ревом двигавшейся на них пылающей стене. Меч столкнулся с огнем и пламя отступило. Смолкло потрескивание горящей травы, стена огня покрылась прорехами подобно шелковой одежде разорившегося нобиля, который избрал местом своего постоянного пребывания один из подозрительных кабачков в неблагополучной части города. Не прошло и четверти колокола, как пламя, готовое пожрать и лагерь и самих путешественников, потухло окончательно.

Внуки завозились, зафыркали и стали тыкать друг дружку локтями в бок.

— Вы что не верите тому, что написано в манускрипте? — строго спросил Арчибальд.

Дружный хохот бы ему ответом. Старик махнул рукой и продолжил:

— Утро застало их посреди равнины, покрытой слоем черной сажи, она же покрывала одежду путешественников, их лица и волосы, делая похожими на выходцев из царства Нергала. Они двинулись в путь, выбрав направление наугад и следя лишь за тем, чтобы не возвращаться назад, описав большой круг. Солнце поднялось уже довольно высоко, когда впереди показалось нечто, что внесло разнообразие в окружающую местность. Это были две довольно высокие, в рост человека, стопки, сложенные из светлых плоских камней, совершенно не тронутых копотью. Повинуясь внезапно возникшему желанию, путешественники проехали между этими странными сооружениями и тут же с удивлением обнаружили, что находятся на одной из самых оживленных дорог Шема.

Оглянувшись назад, они увидели все ту же дорогу, деревья и чахлые кустики. Единственное, что не оставляло сомнений в том, что ночное приключение произошло на самом деле, был вид самих путешественников. Немногие путники, попадавшиеся навстречу в этот ранний час, с изумлением смотрели на них.

Заявившись на первый постоялый двор в гостевом квартале, они потребовали лучшие комнаты, побольше горячей воды и хорошую еду.

Конан и его спутники не спешили отправляться дальше, наслаждаясь после тягот дальнего пути спокойствием и благами цивилизации. Наконец несколько дней спустя они покинули гостеприимную таверну.

Лошадей со всей сбруей взамен тех, что сбежали ночью, им удалось за небольшие деньги купить у шемских торговцев.

Верхом дорога казалась несоизмеримо приятнее. Один из охранников, попавших вместе с Миэлином во владения стигийского некроманта, заголосил шутливую балладу о том, что место вечного блаженства, о котором твердят бродячие жрецы, не так уж далеко — всего лишь на высоте лошадиного роста.

Когда до границы с Кофом было уже буквально подать рукой, путешественники попали в разбойничью засаду. Конан не боялся предстоящей стычки, более того, он даже обрадовался возможности немного поразмять кости. Его гвардейцы гоже не были новичками в такого рода случаях. Миэлин, которому это было еще внове, старался сохранить присутствие духа и ничем не выдать своего волнения.

Рука варвара уже тянулась к мечу, а сердце замирало от сладостного предвкушения хорошей драки, как вдруг все изменилось. Один из разбойников — настоящий великан с растрепанной черной бородищей, одетый в развевающийся балахон из огненно-красного виссона, внезапно остановился, радостно выругался и властным жестом удержал остальных, готовых броситься на замерших посреди дороги путешественников.

— Хо-хо! — воскликнул он хриплым басом. — Разрази меня Дамбаллах, это же Конан из Киммерии! Выходит, тебе еще не снесли башку, бродяга?

— А я смотрю, твоя тоже пока что не насажена на кол напротив дворца правосудия одного из этих городишек. Приветствую тебя Архоз из Кангара! Вот так встреча! — отвечал северянин, пряча свое грозное оружие в ножны и раскрывая объятия.

— Отличный повод напиться! — снова загрохотал великан. — Ребята, вы только поглядите, кто перед вами! Славно мы тогда отделали этих аргосцев. Эти ходячие мешки с навозом еще хвалились, что лучше их гладиаторской школы на свете нет. Ты так и лазишь по сокровищницам или нашел себе занятие поинтереснее? А это кто, твои друзья? Тысяча демонов, чего же мы торчим посреди дороги?! Дети мои, сегодня мы устроим пир во славу непобедимого Конана и его товарищей! Смотрите, чтобы все было как следует! Вино должно литься рекой, ясно?!

… Пир удался на славу. В развалинах загородного дворца были накрыты столы, наспех сделанные из остатков дверей, украшенных тончайшей резьбой и остатками позолоты, положенных на винные бочки. В огромном камине жарилась целая туша быка. Красного аргосского и золотистого хауранского, которое, стоит лишь открыть бутылку, так и норовит выплеснуться наружу, было вдоволь.