— Это как? Он думал, что улты его попугают и убегут, увидев, что он не испугался?

— А почему нет?

— Потому что это глупо с их стороны.

— Ничего не глупо. Все так живут. Постоянно друг друга подкусывают, то тут, то там — что из-за этого — всем со всеми воевать?!

— Угу. И сдачи на кусачий рот никто получить не боится? Может и сипы тоже… покусать хотели? И воевать с ними не надо? Ты это предлагаешь?

— Нет, это ты придумал!

— Тогда почему если сипы полезли кусаться и им в ответ по ушам, то это правильно, а если в бой пошел капитан Мурманцев, то войны быть не должно? Это что, как у Чапаева с Петькой?

— А как у Чапаева с Петькой? — не удержался и встрял Алёшка.

Никита улыбнулся.

— Приходит Петька к Чапаеву и говорит: "Василий Иванович, пошли тем мужикам в морду дадим". Чапаев его тогда спрашивает: "А если они нам в морду дадут?" Тут Петька удивился: "А нам-то за что? Мы же хорошие".

Анекдот вызвал в классе приступ всеобщего бурного смеха. А Никита пояснил:

— Прежде чем открывать рот на укус, надо думать, что прилетит в ответ. А то вот когда-то одна страна пальнула пару раз по России из миномёта. Уверенны были, что войны не будет, кто ж из-за такого воюет. А Россия взяла. да и ответила за тех солдат, которых из этого миномёта убили. По всей границе ответила. И надовали этим любителям кусаться так, что надолго запомнили.

— Это когда ж такое было? — спросил Серёжка.

— Перед Великой Отечественной войной. Была война с белофиннами. Вот так укусы выходят, боком. И улты обязаны были про это подумать. Как и капитан Мурманцев. Стоит ли планета того, чтобы кусться с такими вот последствиями.

— Да как это стоит — не стоит? — возмутился Аннит. — Да ты хоть знаешь, сколько в космосе планет, подходящих для колонизации? Их же очень мало? О чем тут вообще думать можно? Взял — держи руками и зубами, если выхода нет — пузом ложись и прижимай, но не отдавай… Стандарт поведения…

— Чей стандарт? — в своем привычном стиле уточнил Никита.

— Русского исследователя, вот чей!

— А по-моему это стандарт хомяка. Вышел в поле, увидел зерно и давай набивать за щёки, пока никто не видит.

Пионеры восторженно расхохотались: деревенским ребятам было очень легко вообразить себе эту картину.

— Нет, конечно, каждый сам решает, что ему нравится, — хмыкнул мальчишка, глядя на багрового от злости Аннита. — Вот только я бы всё-таки такие идеалы на всю Россию разность поостерегся бы. Вот у нас одежды для путешествия по лесу не хватало, так ребята с нами поделились, вместо того, чтобы захомячить в рюкзаках и не отдавать.

— Так вы ж свои, — пояснил Димка Салугин.

— А с не своим поделиться жаба задушит? — в упор спросил Никита. — Снегом среди зимы не поделишься?

— Поделюсь, — недовольно буркнул Салугин. — И не только снегом, если надо.

— Ну и вот, — подвел итог Никита. — В общем сглупил капитан Мурманцев тогда на Раде. Хотел как лучше, а получилось паршивенько. Так что уж какой из него герой… По хорошему за такое звания лишают.

Эти слова Никиты стали для Игоря последней каплей. Всё. Наплевать на все планы, замыслы и соображения. Маленького негодяя, глумящегося над честью рода потомственных русских дворян Мурманцевых, следовало прикончить прямо сейчас. И гори всё потом синим пламенем.

— Ты оскорбил моего родственника. И я вызываю тебя на дуэль. Немедленно, — отчеканил Игорь.

Стало тихо, очень тихо…

— Ой, — негромко произнесла Ленка. Но в тишине звуки её голоса прозвучали чуть ли не набатом.

— Игорь, а может… — робко начал Серёжка, но Мурманцев сразу его оборвал.

— Этого требует честь рода. Итак?

— Если я не прав, то докажи.

— Я не стану попусту тратить слова. Дуэль докажет всё.

— Разве? Ну победишь ты меня. Что от того изменится в поступке твоего родственника? Разве он не останется таким же, как был до дуэли. Побеждает тот, кто сильнее.

— Побеждает тот, кто прав!

— Вот как? — зло сощурился Никита. — Значит, если победа в войне останется за ултами, то они будут правы? Так у тебя получается.

— Не волнуйся за своих хозяев, — снисходительно улыбнулся Игорь. — Улты будут разбиты, победа будет а нами.

— Улты мне никто, и я волнуюсь не за них. Есть такое понятие: «честь». И вот оно не зависит от победы. С честью можно и победить, и потерпеть поражение. Точно так же и то и другое можно сделать, потеряв честь.

— Не тебе рассуждать о чести!

— Я знаю о ней гораздо больше некоторых из тех, кто кричит про неё на каждом шагу. Ты вызываешь меня на дуэль? Каким оружием?

— Мне всё равно, — лениво пожал плечами Игорь. — Шпага, пистолет, плазмомёт. Выбирай сам. По правилам оружие выбирает тот, кого вызвали.

— Я не умею использовать ни шпагу, ни пистолет, ни плазмомёт, — вздохнул мальчишка.

— Зато ты умеешь поливать грязью тех, кто не может тебе ответить. Раньше надо было думать. Теперь это уже не мои проблемы. Того, кто боится принять вызов и убегает от честного поединка, остается только придавить, как гусеницу.

— Хорошо, — Никита встал со стула и вынул из кармана две небольшие металлические палочки, больше всего похожих на авторучки. — Вот моё оружие. выбирай любую.

— Не превращай дуэль в балаган, — процедил сквозь зубы Мурманцев.

— Это моё оружие, — с нажимом повторил Никита. — Ты сам только что сказал, что право выбора за тем, кого вызвали. Я выбрал.

— Я не знаю, такого оружия, — Игорь ответил не задумываясь, поэтому фраза оказалась сформулированной неудачно. Разумеется, подросток имел ввиду, что авторучка не имеет права называться оружием. Но можно было понять и иначе, на что и не преминул указать Никита.

— Зато ты умеешь вызывать на дуэль. Раньше надо было думать. Теперь это не мои проблемы.

Игорь чуть не зарычал от злобы.

— Ладно. Давай любую. Это тебя всё равно не спасёт!

— Посмотрим, — хладнокровно ответил Никита.

Наверное, ему казалось, что игрушечное оружие сохранит его от серьезных неприятностей, но он крепко ошибался. Прошедший многочисленные тесты на выживание, прирожденный лидер, отборный человек из отборного материала, Игорь Мурманцев умел убивать самыми безобидными на вид предметами. Авторучка, ну что же, пусть будет авторучка. Если загнать её в глаз, то будет вполне достаточно, чтобы заткнуть говорливому мальчишке рот раз и навсегда.

— Так какой? Правый или левый?

— Правый.

— Хорошо. Серёж, передай ему пожалуйста, — Никита протянул другу выбранный предмет.

— Ты что? Неужели ты… — пионер ещё надеялся, что обойдется без боя. Надеялся вопреки всему что видел и слышал. Вопреки здравому смыслу. Надеялся, потому что не хотел, чтобы насмерть столкнулись люди, каждый из которых был ему дорог. — У тебя же нет шансов.

— Помнишь, как мы с тобой при встрече стыкнулись? Я тоже не люблю сдаваться.

— Игорь, неужели ты… — только и смог сказать Серёжка, вручая палочку Мурманцеву.

— Я никому не позволю марать честь рода, — холодно ответил Мурманцев. И, глядя мимо пионера, спросил: — Здесь или пойдем во двор?

— Можно и здесь. С расстояния десять шагов. Валер, посчитай пожалуйста.

Внутренне холодея (расчеты — расчетами, а на практике риск в самом прямом смысле того слова смертельный), Валерка отсчитал десять шагов. Дуэлянты встали напротив друг друга, а остальные отступили к стенкам. Поединки хоть и считались делом нормальным, но в жизни никому из ребят видеть их не доводилось. Да и незнакомое оружие немного пугало.

— Кто даст сигнал? — спросил Игорь.

— Серёжка? — предложил Никита.

— Я не… не могу… — хрипло произнес мальчишка.

Игорь скривил презрительную гримасу.

— Я дам сигнал, — предложил Аннит.

— Давай.

— На счет «три». Раз… два… три!

Рывок Игоря был так быстр, что мог показаться списанным с фальшивого «подвига» Олега Летягина. Он пролетел разделявшие его с Никитой десять шагов столь стремительно, словно время и вправду текло для него чуть медленнее, чем для всех остальных. Зажатая в правой руке металлическая палочка была нацелена точно в глаз врага. Отразить удар у Никиты не было ни малейшего шанса.