Общие потери немцев за декаду 20-30 ноября оперотдел армии оценил в 12 человек пленными и до 2000 убитыми. Если бы это было так, 16-я мд уже перестала бы существовать, поэтому оценки майора Берлина следует признать весьма завышенными. Кроме того, в степи было собрано 10 танков, 18 орудий, 39 минометов, 14 станковых и зенитных пулеметов, 118 ручных пулеметов и более 1000 винтовок разных систем, включая советские.[324]
Пришедшие в себя после боев под Хулхутой немцы перешли к активным действиям.
27 ноября при поддержке 16 танков мотопехота фон Шверина попробовала на прочность оборону 3-го батальона 107-го гвсп. Гвардейцы подтвердили свою репутацию и атаку отбили.
29 ноября аналогичная атака состоялась на стыке 34-й гвсд и 6-й тбр. Она была неудачна для немцев. Экипаж гвардии лейтенанта А.Петрова на КВ-1 подбил два танка, и, выйдя из укрытия, разметал боевую цепь немецких пехотинцев, заодно раздавив два орудия. Артиллеристы Губаревича довершили дело, уничтожив один танк и шесть автомашин.[325]
Бригада Кричмана отошла северо-западнее кургана Ацха Хартолга, развернувшись в ожидании неожиданностей фронтом на север. Ей по-прежнему был придан мотобатальон 152-й осбр, окопавшийся на высоте 5.0. Передовой отряд танкистов (1 Т-34, 1 Т-60) вместе со стрелковым взводом ушел далеко на север и занял позицию в 6 км юго-восточнее урочища Чапчачи.
152-я осбр, избежавшая катастрофы у Дед-Хулсун, и успевшая отдохнуть после штурма Хулхуты, прибегла к активным действиям. В бригаде насчитывался 4591 боец, включая 521 офицера. Из них примерно 200 стояли в заградотряде.[326] В ночь на 2 декабря она почти всеми наличными силами (1-й, 3-й и 4-й батальоны) провела разведку боем в 6 км северо-восточнее Яшкуля. При этом было уничтожено боевое охранение 60-го мп и захвачена занимаемая немцами кошара.
Фон Шверин с офицерами оперативного штаба 16-й мд пришел к выводу, что, раз ударные силы 28-й армии, понеся серьезные потери, отошли северо-восточнее Яшкуля, следует нанести удар вдоль дороги, поставив Герасименко перед угрозой потери коммуникаций и вынудив его отвести армию к Хулхуте.
2 декабря дважды, с фланга и тыла, были атакованы части 152-й осбр в районе Шалда. В 12.00 немецкая мехколонна в составе пяти танков, четырех буксируемых тягачами орудий и нескольких машин с пехотой вышла в советский тыл, к сборному пункту вышедших из строя машин Кричмана. К несчастью для немцев, оснащенных одним Т-IV и четырьмя Т-III, здесь стояли три тридцатьчетверки. Ходовая у них не работала, но с орудиями и поворотным механизмом башен все было в порядке. Экипаж лейтенанта Мамася, ремонтировавший свою машину, срочно занял места. Мамась воевал на астраханском направлении еще в составе 565-го отбат и обладал приличным опытом, что и не преминул продемонстрировать. Первым же выстрелом он сумел подбить передовой Т-IV, а затем и шедшую за ним «тройку». Два угодивших в Т-34 немецких снаряда никакого вреда советской машине не причинили. Однако броня внутри башни покололась и смертельно изрешетила механика-водителя Дмитрия Куницына. Тем временем на шум боя подоспело еще два советских танка, с хода подбившие один немецкий. Этим бой и закончился — в 13.30 немцы погрузились в машины и уехали в юго-восточном направлении, то есть… в тыл советских войск![327]
Перекусив, в 14.30, они атаковали 152-ю осбр. Здесь пехоту прикрывал одинокий КВ, к которому было срочно переброшено еще два танка, скорее всего, тридцатьчетверки. К 15.00 немцы были вынуждены отказаться от своих намерений и повернули назад в Яшкуль.[328] Впрочем, их передовая часть осталась в 4 км юго-восточнее Бор Худук, где и окопалась. В результате боя 152-я осбр потеряла 19 человек убитыми и 42 раненными, а также подбитый противником танк, у немцев было подбито 5 танков и повреждено 15 автомашин.[329]
3 декабря моторизованные части немцев появились у зимовья колхоза им. Ширяева, в оперативном тылу 28-й армии. Полковник Захаров в Журнале боевых действий 28-й армии фиксировал, что разведгруппы немцев силой от роты до батальона при поддержке 3-20 танков появляются в разных местах восточнее Яшкуля, разведуя местность.
В этот же день в 14.50 три наших самолета отбомбились и отстрелялись по позициям 899-го сп. Из пяти бомб разорвались только две. Жертв, благо, не было.[330]
Вообще, события отнюдь не напоминали триумфальное шествие. Несмотря на окружение 22-х дивизий у Сталинграда, вермахт держался достаточно уверенно. На юге 30 ноября 4-й гвардейский Кубанский казачий кавалерийский корпус нанес удар в тыл моздокской группировки врага и к исходу дня 1 декабря вышел на дорогу Ачикулак — Моздок, 10-я гвардейская кавалерийская дивизия овладела Новкус-Артезианом, Яманчой и завязала бои с противником южнее Ачикулака. 9-я гвардейская кавалерийская дивизия вела бой за Иргаклы. 30-я кавалерийская дивизия овладела Найко, Морозовским и вступила в бои за Сунженский. Но большего корпусу достигнуть не удалось. До 4 декабря казаки вели ожесточенные бои с моторизованными подразделениями немецкого корпуса особого назначения «Ф» (Фельми) и к концу дня 4 декабря отступили. Неудача постигла и 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус. Опасаясь удара по своему правому флангу, корпус вынужден был также отступить.
Под Яшкулем положение также не упрощалось.
Силы 28-й армии расположились следующим образом.
В Чапчачи рота 34-й гвсд обороняла передовой опорный пункт. Сама дивизия Губаревича стояла напротив Дед-Хулсуна и Олинга, занимая т.н. Синие горы — группу возвышенностей, вытянувшихся с севера на юг в 5-7 км восточнее линии немецкой обороны. Западный рубеж оборонял 107-й гвсп, юго-западный 105-й гвсп. 103-й гвсп был выведен в дивизионный резерв. Чуть восточнее, оперируя против немецких позиций на Арце-Хартолга, расположился 899-й сп, а на астраханской дороге — 152-я осбр. В тылу 34-й гвсд находилась бригада Кричмана. У Хулхуты и Сянцика стояли основные силы 248-й сд — 902-й и 905-й сп.
Большую проблему доставляло водоснабжение — если в немецком тылу находилось несколько ильменей, то в расположении советских войск имелось лишь несколько мелких колодцев, поэтому высокое значение имела стабильная работа системы снабжения из Астрахани. А с этим возникли проблемы. Мелкий, но непрекращающийся дождь размыл дороги. Из Астрахани было просто невозможно выехать. В результате начштаба армейской артиллерии полковник Бадковский записал в оперсводке: «фуража осталось на 1 сутки, продовольствия на 1 сутки, горючего — на 2 заправки».[331] Правда, потеплело — температура днем держалась на уровне 2-3 градусов выше нуля, что не могло не радовать бойцов.
Отсутствие сплошной линии фронта вело к различным казусом. Заместитель командира 6-й гвтбр по тылу капитан Ф.Василенко едва не накормил немецких пехотинцев, с полевой кухней подъехав к боевому охранению 60-го мп. Примерно за сто метров от окопов Василенко сообразил, что что-то выглядит неправильно, и развернулся назад. Разочарованные пехотинцы повели огонь, продырявив кухню и оставив танкистов Кричмана без чая.[332] Во избежание ошибок Герасименко распорядился установить в степи указатели — «хозяйство Кричмана», «хозяйство Губаревича» и др.
«Танки с полной заправкой и полным боекомплектом стояли в окопах, над земляным бруствером возвышалась только башня. Экипаж был в готовности к ведению огня. Рядом с окопом находилось укрытие — землянка, накрытая брезентом, в ней жил экипаж. В землянке стояла самодельная печка, сделанная из бочки или канистры, ее топили соляркой, и поэтому печка страшно дымила. Когда не хватало воды, на печке в котелках растапливали снег, чтобы получить воду для умывания и питья».[333]
