Первые антиправительственные группы проявились в Калмыкии уже в конце 1941 года. Минимум пять таких отрядов действовали в степи, захватывая скот и причиняя неприятности советской администрации. Абраков говорит, что летом 1942 года в них входило до 1500-2000 человек, а общее число групп достигло 100.

Немцы, испытывая дефицит военной силы, начали формировать специальные мобильные, подвижные конные отряды в составе 24-25 человек. Поскольку первоначально они исполняли полицейские функции, за исключением спецподразделения абвергруппы-103, занимавшегося разведкой, то все полицейские сельских правлений причислялись к этим отрядам, названным по идее доктора Отто Долла «Калмыцкими эскадронами». Активное участие в вербовке принимал обер-лейтенант Хальтерман.

Еще раз процитируем Абракова:

«Немецкая разведка хорошо работала. Немецкий аппарат был хорошо знаком с традициями калмыцкого народа. Главным образом они обрабатывали буддийских священников, чтобы те передавали местному населению, что немецкая армия, безусловно, победит коммунизм и калмыцкий народ приобретет свою свободу. Около двух дюжин наших священников стали проводниками немецкой пропаганды. Они убеждали население, что немецкая армия несомненно победит коммунизм, поэтому калмыки должны любыми средствами поддерживать оккупационную власть. Калмыки были измучены колхозно-совхозной системой, морально подавлены после разрушения буддийских храмов».

Хотя Абраков явно преувеличил склонность буддистских священников к сотрудничеству с немцами, он верно схватил суть — использование новой администрацией религиозной риторики. Уже в сентябре генерал-майор Хенрици сформировал первый калмыцкий эскадрон. К ноябрю их насчитывалось четыре, а в январе 1943 года — десять. К эскадронам было придано 15 офицеров. Формирование осуществлялось путем рекрутирования действовавших в степи вольных стрелков, а также проведенной в сентябре мобилизации.[186]

Ветераны 28-й и 51-й армий отмечали для себя бои с эскадронами Долла. Вот что говорит один из наших ветеранов[187]:

«В конце июля 1942 года мы стали подступать к Сталинграду, и воевать пришлось не только с немцами, но и с калмыками, которых баи и немцы заставляли воевать против Советской Армии. Они были прекрасные наездники, их маленькие лошадки по колено в песке, там ведь степь кругом, только так тащили сорокопятки. Стали эти калмыки здорово досаждать нам с тыла, нам нужно было вперед идти, а они не пускали.

Я очень лошадей любил и с детства умел с ними обращаться. Однажды поймал одну дикую, а начальник штаба приказал ее объездить. Я к тому времени был уже секретарем комсомольской организации роты. Как-то в разговоре с начальником штаба предложил план окружения досаждавшей нам группы калмыков, он план одобрил.

Устроили мы засаду, и перед утром появился калмыцкий обоз. Многих мы тогда поубивали, лошадей и технику отобрали. За эту операцию получил я свою первую боевую награду, солдатский орден — медаль «За боевые заслуги».

Это обиходное представление рядовых о том, что они сражались с «калмыками» закрепилось после войны в значительной части мемуарной литературы. Если сражавшимся на стороне немцев украинцам советский агитпроп придумал название «бендеровцев», а русским «власовцев», то имена Долла и Огдонова нашей разведке ни о чем не говорили, и особых терминов для подчиненных им соединений никто сочинять не стал.

Однако, мнение о том, что большинство калмыков перешло на сторону Гитлера, противоречит историческим фактам. Не будем обращаться к фамилиям отдельных людей, а просто обратимся к статистике. В составе советской армии служило, по оценке У.Б.Очирова, 37.000 уроженцев республики, хотя, надо отметить, что в это число входят и славяне.[188] Учитывая, что 22 жителя Калмыкии были удостоены звания Героя Советского Союза, и из их числа было 10 калмыков, можно предположить, что в Советской армии служило примерно 15-16 тысяч этнических калмыков, то есть вчетверо больше, чем в Калмыцком кавкорпусе вермахта.

Более того, и это стоит подчеркнуть особо, до 1500 советских солдат и офицеров калмыцкой национальности, оказавшихся в немецком плену, отказались перейти на сторону Гитлера. Это был своего рода подвиг, если учесть смертность среди советских пленных в немецких лагерях.

Немного отвлекаясь в сторону, отметим, что число готовых сотрудничать с немцами было немалым и среди славян. Так, в селе Икряное Астраханского округа возникла целая заговорщеская группа, в которую вошло двое членов ВКП(б), и которая, в ожидании появления немецких войск, уже успела поделить между собой колхозный скот и составить расстрельные списки. В итоге группа была расстреляна сама, и поделом. Однако, такие люди не характеризовали народ, ни русский, ни калмыцкий.

Несмотря на депортацию, и после 1944 года из состава Советских войск всех калмыков не выводили. Более того, именно теперь многие калмыки были отмечены за подвиги на поле боя. Если до депортации звания Героя Советского Союза удостоился только Эрдни Деликов, погибший в 1942 году на Дону, то в 1944 году — Николай Санжиров, Лиджи Манджиев, Басанов, а в 1945 году — Б.Хечиев, В.Мергасов, М.Сельгиков, Басан Городовиков и др. Впрочем, это происходило не благодаря, а вопреки советской администрации: многие воины-калмыки были поименованы своими командирами казахами или татарами с целью воспрепятствовать их депортации в Сибирь. Именно благодаря этому обстоятельству они и не имели препятствий в должностном росте и награждениях за заслуги.

Самым известным калмыцким военачальником времен Второй мировой войны стал О. И. Городовиков. Как красный командир, он был известен еще до войны. Городовиков участвовал в Гражданской, сражаясь против войск Краснова, Попова, Шкуро, Мамонтова, Деникина, Врангеля и белополяков. Закончив военные курсы, Городовиков был назначен командиром конного корпуса на Украине, а затем переведен в Среднюю Азию, где ему пришлось бороться с басмачами и помогать населению Памира, пострадавшему от стихийных бедствий. В 1938 году Городовиков стал генерал-инспектором кавалерии РККА, участвовал в походе в Западную Украину и Западную Белоруссию. Начало войны он встретил у Бобруйска, где возглавил кавалерийский полк, а затем дивизию. Имя этого человека и сегодня является гордостью калмыцкого народа.

Завершая раздел, отметим: калмыцкий народ внес максимально возможный для него вклад в победу Советского Союза. Лишь меньшая часть жителей автономии, причем по объясняемым (но не оправдываемым) причинам перешла на сторону вермахта. Последовавшая депортация народа в Сибирь была неоправданна, несправедлива и нечестна.

Действия диверсионных групп являют собой еще один пример самопожертвования калмыков и астраханцев в Великой Отечественной войне.

Как и в большинстве областей, где советские регулярные войска избежали окружения и перехода к партизанским действиям, партизанские группы возникли в Калмыкии отнюдь не сразу. Поначалу немцы вообще не испытывали проблем. Вдобавок в открытой степи негде укрыться от воздушной разведки и деятельность крупных отрядов была вообще невозможна, а малые группы не могли противостоять мобильным отрядам д-ра Долла, набранным из местного населения и отлично ориентировавшимся на местности. Поэтому без качественной подготовки рейды в степь были вообще невозможны.

Странно, но отсутствие сплошной линии фронта не сразу привело советское командование к мысли о перспективности диверсионной деятельности в немецком тылу. Лишь 18 сентября представители Центрального штаба партизанского движения И.Рыжиков и В.Шестаков открыли в Астрахани спецшколу № 005 по подготовке отрядов для направления в тыл к противнику.[189] Ее возглавил майор А.Доброседов, ранее работавший в Элистинском горкоме партии.