— Нет, до Минора ещё далеко. Они останавливаются в Ведане. Это уже вторая экспедиция. Коман разыскал заброшенную дорогу, по которой можно прямиком добраться до Минорского плато, а там уж и Межгорье — каменная пустыня на севере. Абут говорил, дорога заброшена, как и весь Ведан. Пару лет назад Коман с несколькими смельчаками прошли по ней. Если с неё не сворачивать, можно остаться живым. А если забрести вглубь страны — спой другу последний гимн за упокой. Стражи, солдат, разведчиков там нет, но немало прочей нечисти. Да зачем я тебе все это рассказываю? — Пакр уставился на Двину.

— У тебя развязывается язык, затуманивается голова и немеют конечности. Пока ты мне все не расскажешь, ты не сможешь сдвинуться с места.

— Похожий эффект дает ром. Вот я помню, первый раз пошел в море десять лет назад. Хороший был у нас корабль, уже забыл название…

— Ты скажешь Абуту, что рассчитаешься с ним в Миноре. За это время, я что-нибудь придумаю.

— Нет, нет, нет. Он уже сегодня захотел тебя забрать, хорошо, что Коман запретил тебя выпускать. Я ему так и ответил. Но, дорогая, я поставил тебя на кон, и долг надо будет отдавать. Хотя было условие — он тебя перепродаст и не оставит на корабле!

— Ах, так. Ты играешь на меня в камни, — Двина ударила со всего размаха кока по щеке. — Так Абут будет меня продавать, а не ты?!

— Я все равно уже ничего не чувствую, малышка. Ну, говорил я тебе, незачем нам в Горест! Мы бы хорошо отдохнули ещё несколько месяцев на Озере. А тут тебе придется тащиться с этими морийцами по Ведану. А там призраки… Недаром наши отряды ушли из Мории в последнюю войну. Уж не морийских солдат испугались!

— Пакр, расскажи мне об этих морийцах? Они тоже направляются в Горест?

— Бежали они из Тайрага. Это и малому дитя понятно. Вроде не муж и жена. Может родственники, может просто попутчики. Девушка — тайя — у неё, конечно, выбора не было, если она оказалась не по душе тагам и Тайре, но что тут делает рудокоп, не знаю. Хотя, он говорит, что он совсем не рудокоп! — Пакр замолчал и уронил голову на грудь. — Я устал и хочу спать.

Двина ещё раз ударила его по лицу:

— Вначале ты поможешь мне бежать, а потом выспишься.

— Ха! В море никуда не убежишь. А днем, наверное, мы уже станем на якорь. Морийцы ни о чем не догадываются. Коман пригласит их на берег прогуляться, посмотреть на Минор. Он заломил Дугласу, что это Минор. А в Ведане тоже некуда бежать. Говорю, свернешь с тропы — тебя тут же убьют или съедят. Абут рассказывал, что Коман с товарищами видели немало человеческих костей.

— Неужели, ты ещё не убедился, что я сама смогу за себя постоять, Пакр?! Значит, они планируют днем добраться до берега?

— А может, каравана еще нет! Я ничего не знаю. Тогда придется остаться в этой бухте на несколько дней. К тому же завтра гроза!

— Завтра, как мы станем на якорь, ты подсыплешь в еду этот порошок. Пусть команда отдыхает после трудной работы, — девушка раскрыла небольшой тканевый мешочек, прикрепленный к поясу и стала перебирать свои пожитки из засушенных трав и коробочек со снадобьями.

— Но всех одурманить не получится, Двина. К тому же меня всегда заставляют первым есть еду из общего котла, ты же знаешь. Ну что тебе понадобилось искать в этом Горесте?! Двина, Двина! Помнишь, у тебя был друг, который сбежал на север из подвала Рабаха. О двух черноморцах базар гудел целый месяц. Никон говорит, что его давно поймали, и Рабах опять пустил пленника в продажу. Так и тебя — опять на базар, а кто будет новым хозяином — как решит Ал-Гарун.

— Что? Почему ты до сих пор молчал? Ты же знаешь, что я его ищу! Ты же знаешь, что из-за этого мы отправились в Горест, — девушка давала коку пощечину за пощечиной. — Негодный гарун, если бы ты сказал раньше…

— Я сам узнал об этом на корабле. Никон заметил, что ты очень похожа на черноморку, а я его разубеждал. Ничего нельзя было вернуть, мы уже неделю плыли на «Великолепном».

— Пакр, завтра ты сделаешь то, что я тебе велю. Я не собираюсь травить весь ваш сброд, но если ты не исполнишь мою просьбу, то отвечать за это будешь не только пред лицом Ал-Гаруна… Я найду тебя везде — ты меня знаешь! — Двина подошла очень близко к коку, неуклюже сидевшему на табурете, и медленно произносила каждое слово. — А теперь ты мне расскажешь, как спустить на воду шлюпку, и в какой коморке разместились морийцы. Им, как и мне, придется поменять свой маршрут.

— Я всегда знал, что ты ведьма. И то, что в Черноморье ведьм нет и никогда не было — сущая ложь. Вы не только волчьи отродья, но демоны, с которыми Ал-Гарун сразится в последний светлый день!

— Тебе не стоит говорить, что я ведьма, Пакр. Я маг. Маг, который сможет превратить тебя в цыпленка и изжарить на огне. Но, как и все люди, я подвластна времени. Уритрей установил для всех незримые пределы, за которыми мы попадем в царство Таидоса. А ведьмы могут только насылать порчу и не стареть годами. Ведьма обрекла на проклятие мой народ, поэтому если я ещё раз услышу, что ты меня так называешь — я спалю тебя заживо. Внутренний огонь пожрет твою плоть, и не будет спасения тебе ни в воде, ни в воздухе, ни на земле!

Глава 4

СПАСЕНИЕ

Крупные капли дождя барабанили по деревянным доскам. Небо было заволочено темными тучами, день занялся серым туманом. Сильный холодный ветер сдувал тент, покрывавший бочки с припасами на палубе, а также места ночевки матросов. Дуглас спешил прочь от непогоды в сухую каюту. Он обошел все ловушки, расставленные на палубе, и обнаружил, что зверьки нарушили его приказ и не вылезли наружу из уютного темного трюма. Однако работать на показ было не для кого. Утром корабль стал на якорь недалеко от берега, который окутывала густая дымка. Из разговоров Дуглас разобрал, что матросы не одобряли место остановки «Великолепного», и клялись, что тем более в такую погоду, их нога не ступит на этот берег. После того, как полил дождь, гаруны попрятались кто куда, помощник и капитан заперлись по каютам, палуба осталась мокрой и пустынной.

— Время уже перевалило за полдень, а этот кок и не думает к нам заглянуть! — послышался возмущенный голос сестры, едва Дуглас пересек порог сухой коморки. Лисса устроилась возле стола, на котором горела лампа и чертила угольком на обломке доски. — Ты, наверное, тоже не прочь перекусить. Может заглянешь на кухню, Дуг?

— Для начала мне надо выпустить крысу.

Она оторвалась от своего занятия и с презрением отодвинулась в дальний угол кушетки.

— Ты хочешь меня позлить? Дуг, пожалуйста, сходи на кухню! Твоя крыса никуда не денется. Я кстати пока её нарисую.

Брат подошел поближе и взял дощечку из её руки.

— Это гарун. У тебя неплохо получается. Этот более похож на человека, чем вчерашний набросок.

— Вчера я рисовала их правителя Ал-Гаруна. Ведь за что-то гаруны считают его богом, вот и я решила добавить ему величие, силу…

— Ах, вот, что означали рога и когти на лапах! — Дуглас рассмеялся. — Наши боги ведь не отличаются от людей. Тайра — прекрасная девушка.

— А Море — почтенный старец. Я знаю об этом, но ни таги, ни видии никогда их не видели, поэтому не стоит верить в столь простой облик богов.

— Лисса, из тебя никогда бы не вышло тайи. И, видно, это воля Тайры изгнать такую непослушную дочь из страны.

— Нет, — девушка исподлобья посмотрела на брата, похоже, его укоры задели её за живое, — я не буду впредь нарушать её наставления. Ведь Тайра поощряет таланты. После Рудных гор я отправлюсь в Алмааг. Там в школе искусств я смогу рисовать, мне будут помогать художники, живущие при дворе.

Ворвавшийся свежий воздух из-за приоткрытой двери заставил тайю замолчать. В проеме появился незнакомый человек с подносом в руках. Темный плащ и накинутый на голову капюшон скрывал его фигуру и лицо. Он затворил за собой дверь.

— Дуглас, отпусти защелку. Нам с вами надо поговорить в тишине, без лишних тревог, — низкий женский голос немного обескуражил морийцев, но Дуглас тут же послушно запер дверь.