Лисса чувствовала недовольство брата. Но ведь это он оставил её одну! Она собиралась высказать свои обвинения, но для начала задала наиболее интересующий вопрос.

— А ты где был все это время? Уж точно не сидел в каюте!

— Я поговорил с капитаном. И он нанял меня на работу, — Дуг выждал паузу. — Возвращать деньги я буду гребцом. С завтрашнего утра.

— Как?! В Миноре мы бы заплатили сполна. Дуг, ты бы устроился в кузницу, и за время стоянки «Великолепного» в порту, мы бы все вернули, — она не верила своим словам, но ведь можно было попытаться убедить капитана. — Неужели он не может уступить нам немного? Дочери Тайры негоже отказывать!

— То, что ты тайя, только поднимает цену. Все понимают, что ты скрываешься. Мы просто беглецы, и уже без медяка в кармане. Я должен отдать все деньги, которые у нас есть, а также твои кольца и свой браслет, — Дуглас попробовал снять меду, но ему, как и прежде, не удалось, она будто приросла к руке.

Лисса не находила слов, чтобы как-то подбодрить брата. А ведь она была виновницей всех передряг. Без неё Дуглас мог спокойно уйти и плыть на любом корабле или добираться верхом в любые края. Тайя сняла оба кольца и протянула их брату.

— В Горесте ты сможешь продать все это намного дороже. Поговори ещё раз с Минатом. В конце концов, он не сможет заставить работать тебя на веслах. В Мории только гаруны гребут у себя на кораблях!

— Не волнуйся, что-нибудь придумаем, — парень потушил лампу. — Сейчас дует попутный ветер, «Великолепный» идет на всех парусах. Скоро мы будем на месте. И пару дней подработать на гарунов — не так уж страшно.

Только чем он займется на корабле? Дуглас полагал, что у него будет выбор.

На следующее утро палубу «Великолепного» оглушали проклятия гарунов. Матросы бегали по судну с обнаженными кривыми саблями, стараясь поймать юрких грызунов, заполонивших бочки, ящики, шлюпки. Крысы, маленькие и огромные, шныряли по кораблю, пищали под ногами и даже забирались на мачту. В своей каюте капитан «Великолепного» уже уложил кинжалом трех прожорливых крыс, когда, завыв на весь корабль, он отбросил оружие и выбежал прочь. Они съели все огарки свечей, карты и принялись за деревянные кружки и бутылки, валявшиеся на столе. Койка же капитана покрылась изгрызенными остатками мягкого ложа.

— Что за проклятое судно! О, Море, и Тайра, и Великий Ал-Гарун, за что вы посылаете на меня такое мучение?! Коман, Коман! Калиф, пришли ко мне помощника и кока! — Минат остановил гаруна, который пробегал мимо каюты. У него на спине висела крыса, зацепившаяся зубами за рубаху.

Минату захотелось взвыть ещё громче, чтобы хоть какой-то бог услышал его сокрушения. По палубе к нему спешил Пакр.

— Капитан, этот рудокоп уже навел порядок у меня в камбузе. Он утверждает, что у крыс начался половой сезон. Э-э… — Пакр замолк. — Я не знаю в чем дело, хотя уже не первый раз выхожу в море, но парень дал порошок, который отпугивает серую шваль. Раньше я никогда не имел дело с крысиным нашествием. Да, иногда зверьки подымаются из трюма на палубу, и я убивал парочку крыс у себя в камбузе, но такое…

— Чтобы ни одной из них не осталось у меня на корабле! Вы слышите! Всем матросам начать охоту и дай мне этого порошка! — Минат выхватил из рук кока сложенный платок. Он забежал назад в каюту и, бросив остатки белой пыли на стол, быстро выскочил за дверь, плотно заперев её за собой.

Он принюхался к ладони, на которой осталась присыпка.

— Напоминает муку. Позвать ко мне этого крысолова! — заглянув ещё раз в каюту, капитан вздохнул с облегчением, не заметив внутри грязных шкурок грызунов.

Дуглас во всеоружии зашел в разгромленную каюту капитана. За поясом у него висел кухонный нож, взятый в камбузе, а также мешок, из которого сыпался белый порошок. В руке он держал маленький деревянный ящик. Его дар понимать язык людей, птиц и зверей нынче весьма пригодился. С крысами Дуглас никогда не общался на берегу. Но, прислушавшись вечером к пискам животных в камбузе, парень решил, что может найти себе более подходящее занятие на корабле. Не только он понимал язык живых тварей, но и они внимали его словам. Заставить крыс выйти из темного обжитого трюма наверх оказалось не так легко, но Дуглас догадывался о скудных мыслях, которые посещали их крошечные умы. Помимо обещаний о вкусной еде, он пригрозил всеобщим уничтожением, поэтому просьба рудокопа была принята. Крысы даже не думали противиться воле и желанию всесильного бога, коим представился двуногий громадина. Утро явило блестяще исполненную задумку, и Дуг сожалел лишь о том, что другие животные не всегда так гладко и безропотно следовали его поручениям. Но договориться с крысами удалось лишь о времени атаки и знаках отступления в трюм, на что указывала мука.

— Капитан, — парень склонил голову в утреннем приветствии. — Вижу, вы тут справляетесь без моей помощи, — он оглядел каюту и сдержал улыбку.

— Что произошло с моим кораблем, ты мне можешь объяснить? — Минат стоял возле стола, перелистывая остатки неразборчивых записей.

— Вам лучше это должно быть известно, мой капитан.

— Мне?! Да за все годы моего плавания я не видел и не слышал о таком!

— Видно, зверушки очень проголодались и вышли наружу — перекусить.

— Ты ещё насмехаешься! А, что это за порошок. Да это просто солёная мука — ты считаешь меня дураком?! Это твои боги — Тайра и номы — обрушили на мой «Великолепный» проклятья!

— Капитан, не знаю, на что вы намекаете, но мы не имеем к этому никакого отношения. У нас в деревне весной иногда случаются такие нашествия, и мука с солью лучшее средство. В одном году крысы напали на коровник и съели корову, — Дуглас слишком увлекся враньем, но решил таким образом успокоить гаруна. Пускай думает, что ещё легко отделался. — Говорят, это крысы-живодеры, они надышались запахом раг и сошли с ума.

— Конечно, в Тайраге от раг сходят с ума не только крысы, но и люди. Я всегда стараюсь не задерживаться в порту, — Минат немного смягчил тон разговора.

— Мы, тайранцы, уже к этому привыкли. В каждом доме у нас есть крысоловки — наподобие этого ящика, — Дуг приподнял в руке деревянную коробку. — Пойманная крыса приносится в жертву Тайре, а таги даже их едят, — он надеялся, что гарун поверит россказням о жизни в Тайраге. Даже жители других морийских государств представляли Тайраг как страну, где кровавые приношения Тайре совершались в каждом доме каждую ночь. Хотя в маленьких поселениях провинции жили обычные земледельцы, вспоминавшую богиню в беде или радости, но без непременных ритуалов тагов.

Минат приблизился к Дугласу, внимательно рассматривая «крысоловку».

— Мальчик мой, чтобы больше я не видел ни одной крысы на «Великолепном». Можешь их есть или выбрасывать в море, но избавить меня от этой напасти твоя главная задача. Иначе ты будешь грести у меня на корабле и в дождь, и в попутный ветер.

— Ещё один такой набег и от вашего корабля не останется и щепки.

Минат посмотрел на собеседника, и Дуглас разглядел ярость в темных глазах гаруна.

— Я не буду повторять дважды!

— Капитан, мне нужны доски, инструменты…

— Мальчик, иди и делай свое дело, а как, это уже твои проблемы! — капитан выпихнул его за дверь.

Дуглас остался на палубе один. Недалеко он услышал голос Комана. Помощник отдавал приказы по приведению в порядок корабля. Рудокоп усмехнулся. Крысы поработали на славу. Утром они забрались даже в его комнату, и Лиссин крик до сих стоял у него в ушах. Расставив на корабле незатейливые ловушки для крыс, Дуглас планировал каждое утро показывать пойманных зверей капитану, или помощнику, учитывая угрозы Мината, после чего выпускал бы мелких пленников на свободу, и таким образом мог бы работать крысоловом всю жизнь.

Путешествие по волнам продолжалось. Ветер крепчал, неся судно на север. Матросы расслабились: Минат не сажал команду за весла, и вечером моряки открывали бочку рома, отмечая ещё один прожитый день пред очами Великого Ал-Гаруна. Каждый день Дуглас находил крысу в камбузе и показывал её Пакру, молча очищал ловушки в каюте Мината. Отловленных крыс парень подкармливал и отпускал в трюм, при этом повторяя назидания об очередном пленении в оговоренном месте.