Тут я замечаю, что дороги, по которым мы уже проехали и двигаемся в настоящее время, ремонтировались весьма странным образом: частично отчетливо наблюдается свежее полотно, наложенное кусками, тогда как с другой стороны ямы/рытвины/провалы заставляют машину скакать по дороге, как хромого сайгака по барханам.

– Командир, — обращаюсь я за разъяснениями к своему шоферу, — чё за дела? Кто распорядился так дороги изувечить?

– А-а-а… — скривившись, как от зубной боли, водила отчаянно матерится. — У нас, блин, в преддверие выборов деньги выделили на ремонт дорог. Все уши прожужжали — какая партия бабла отвалила. Начали типа делать. Выборы закончились, кого надо избрали. А дороги?.. Кому ими теперь заниматься-то? Некому! Где успели замостить, там и спасибо. Ну а где не успели до выборов — не спи за рулем. Вот и ездим, как по порожкам. Ждем следующую избирательную компанию.

Наконец экстремальная езда завершается.

– Все, братан, конечная. Просьба освободить вагон.

Я расплачиваюсь с веселым водилой, забираю с заднего сиденья свою винтажно-гламурную сумку «Filth&Glamour» и шагаю к гостинице.

И вот я в воронежской гостинице. Пью воду. Горло саднит сильнее, глотать больно. Появляется кашель. Я заказываю горячего чая, пью его и устало вытягиваюсь на кровати. Затем я делаю слабые попытки заставить себя принять душ и переодеться. Из этой затеи ничего не выходит. Мне лень двигаться. Пощелкав для разнообразия телевизионным пультом и не найдя для себя ничего привлекательного, я решаю вздремнуть часок. Вырубаюсь я очень быстро и почти сразу же засыпаю.

Итак, я сплю, и мне снится сон. Снится, что страна готовится к выборам президента Путина.

– Президентом Путиным должен стать популярный политик, пользующийся доверием народа, — доверительно сообщает диктор телевидения, — который сможет продолжить заданный курс на стабильность во внешней и внутренней политике и на экономическое возрождение России. Для обеспечения преемственности вертикали власти решением правительства учреждается новая должность в аппарате президента — преемник президента Путина.

Все разговоры — только о преемнике. Выступает сам преемник и заверяет электорат о поддержке курса прежнего президента.

– Дорогие друзья, — заявляет преемник, — для обеспечения стабильной выборности преемника президента в настоящий момент и в будущем необходимо увеличить качество и, главное, количество электората. Для этих целей из бюджета выделяется средства, намного превышающие некоторую сумму. Теперь семьям, в которых родится ребенок, будет единовременно выплачиваться пособие в размере, отличающемся от минимального. Стране нужны новые кадры!

И вот в стране нарастает бум деторождения. Мужчины потеют, женщины пыхтят. Все хотят получить заветную сумму, отличающуюся от минимальной. Но выборы завершаются. С перевесом на 99 % преемник побеждает ближайших конкурентов, коих по избирательным спискам не оказалось ни одного человека. И вот преемник становится легитимным преемником президента.

Роженицы вместе с только что рожденными детьми идут получать обещанные пособия. А пособия не выдают. Кого надо было избрать — того и избрали, и теперь платить никто не собирается. Все средства ушли на предвыборную кампанию. Денег в бюджете нет. Назревает кризис. Обманутые матери пытаются сдать своих новорожденных детей в Белый дом за ненадобностью.

Я тупо просыпаюсь. Бред, полный бред! Глупый сон! Я реально и четко понимаю, что вызван он разговорами с таксистом о дорогах Воронежа и партии, выделившей средства на их реконструкцию. Наконец я окончательно поднимаюсь и все-таки нахожу в себе силы для посещения ванной комнаты. Я снимаю с себя все, даже трусы и носки, открываю оба крана и тупо смотрю, как медленно наполняется ванна водой цвета использованного по назначению пива. Я снимаю со стеклянной полочки пузырьки/тюбики с шампунями/мылами и выливаю в ванну. Возникающая пена рождает еще больше ассоциаций с употребленным пивом, но постепенно пена скрывает под своей шапкой ржавую воду. Я погружаюсь в пену, и чувство некоторого очищения и расслабления телесной оболочки накрывает меня теплой волной.

После часа ничегонеделания в ванной я вытираюсь и одеваюсь в костюм. Пора сделать то, зачем я приехал в этот город. Настало время посетить местный офис компании «Globusland», нанести неожиданный визит руководству Воронежского филиала.

Офис Воронежского филиала находится на территории бывшего завода, который сохраняет за собой статус завода благодаря тотальной сдаче площадей в аренду. Кроме площадей (офисных/складских/производственных/выставочно/торговых), завод вообще ничего не производит. За филиалом корпорации «Globusland» закреплены один из самых больших цехов завода и офисное помещение с собственной столовой. Несмотря на более чем скромный вклад в компанию и долю выпускаемой/реализованной продукции, штат филиала раздут до фантастических размеров, особенно институт менеджеров высшего звена. ИТР, как в советские годы именовалась эта раковая опухоль, в данной организации состоит в основном из родственников, знакомых и родственников хороших знакомых. Я так полагаю, что и на работу они приходят чисто потусить, потому что даже не стараются создать какую-либо видимость деятельности.

Возглавляет весь этот блудняк кумовства директор — Володя Разгуляев. Главным его помощником и собутыльником является некто Витя, этакий серый кардинал, фамилию которого никто не знает, не помнит или не утруждается запоминать. Остальные единицы штатного расписания укомплектованы такими же бесфамильными Толиками, Костями, Дашами, Наташами и остальными бедными родственниками.

Целыми днями офисный топ-народ слоняется по кабинетам, изнывая от безделья. Женская половина перемывает косточки своим подругам, если не занята возложенными на них амурными функциями. Мужская часть гоняет чаи/кофеи, пребывая в перманентном состоянии то ли «с бодуна», то ли «под градусом», то ли соображая в этом направлении. Все здесь пропитано духом безделья и воровства. Да, воровство реально пахнет вполне определенным образом. В начале это запах страха, когда только начал красть, а позже это дух безнаказанности и дорогого перегара.

На пути моей ревизионно-проверочной деятельности данного ответвления корпорации непреодолимой преградой встала бабулечка на проходной.

– Куды, милок, собираисси итить? — смешно шамкая губами, строго спрашивает она, когда я намериваюсь прокрутить турникет и пройти на территорию завода.

– Туда, — сообщаю я, неопределенно указывая рукой. Я не хочу преждевременно сообщать о своем прибытии.

– Куды «туды»?

Меня забивает кашель. Бабулечка испуганно прикрывается и отворачивается.

– Предположим, в «Globusland», — признаюсь я, когда приступ кашля миновал.

– Чтобы туды пройтить, пропуск нужон.

– Где ж его брать?

– Так тама, куды собираисси, — шлемкает бабуля с обезоруживающей логикой. — В этой самой Глупостьлете.

– Как я могу туда пройти за пропуском, если вы меня не пускаете?

Бабуля картинно разводит руками. В поисках решения я тупо обшариваю глазами стены проходной. Наряду с наглядной агитацией, бережно сохраненной еще со времен строительства развитого социализма, на стендах вывешены названия фирм, арендующих заводские площади. Среди прочих я замечаю указатель: «Маг и чародей, магистр ордена Тайного таинства Корбунь Лев Львович. Отвороты, привороты, сглаз».

– А если к магистру, магу и чародею Корбуню?

– К ему — проходи, — великодушно разрешает бабуля.

– Значит, если к нему, то пропуск не требуется? — пытаюсь я уточнить для себя ситуевину.

– Не нужон. Так проходи, — подтверждает страж турникета.

– А если в «Globusland», то необходим пропуск?

– Туды нужон.

Подивившись избирательности строгих мер, я прохожу через проходную и оказываюсь на территории завода.