– Рузвельта? Почему Рузвельта?

– Какой же ты у меня глупенький! Это же актер. Он здесь в роли Рузвельта. Поэтому я так сказала.

– Рузвельт ходил в трусах?

– Он, наверное, был на рыбалке.

– Рузвельт не любил рыбалку. Он был прикован к инвалидному креслу.

– Это какой-то эротический римейк. И все! Хватит уже!.. Я не хочу об этом разговаривать!

Чтобы не испортить такой чудесный день, я подхожу к разгневанной девушке, нежно обнимаю ее и целую в шею.

Потом я одеваюсь. Пока я сижу в одних брюках, Алла зашивает надорванный рукав пиджака. Я смотрю на нее, и мне становится по-домашнему тепло и гламурно. Затем Алла идет на кухню, приготовить мне что-нибудь перекусить, а я надеваю пиджак и лезу под кровать в поисках носков. Носков находится больше, чем я рассчитывал. Я насчитал четыре штуки. Отделив два своих бежевых носка, я с удивлением вперился на оставшиеся — черные. Их ровно два. Я зову Аллу и указываю на два носка:

– А это тоже Шура тебе оставила в память о безумной ночи?

– Хорошо, что ты нашел их! — радостно смеется Алла. — Вот склеротичка! Я же тебе их в подарок купила.

Она смеется счастливым смехом и подает мне носки. Я принимаю подарок и принюхиваюсь:

– Алла, не хочу тебя огорчать, но, по-моему, ты купила ношеные носки.

Чтобы увериться окончательно, я еще раз втягиваю носом воздух. От носков исходит перманентный/омерзительный запах выбросившегося из озера кита.

У нее на глазах появляются слезы.

– Почему так всегда? Девушка хочет сделать приятное любимому человеку, а он такой нечуткий и неблагодарный! Еще и недоволен! Другой бы рад был до исступления моему вниманию, а ты.

Чтобы сгладить неловкость перед Аллой, я иду на кухню и роюсь в ее холодильнике. Она следует за мной, утирая редкие слезы.

– Ладно, Аллочка, прошу тебя, успокойся. — Я примирительно кладу в рот порядочный кусок колбасы, обнимаю ее за плечи и вытираю слезы носками, которые она держит в растерянных руках. — Я возьму твой подарок. Поверь, я очень рад. Только ты положи эти носки в целлофановый пакет, а то мне с людьми сегодня встречаться. Боюсь, что меня неправильно поймут. Это, конечно, гламурно на сто процентов, но несколько негуманно.

Потом я слушаю ее рассеянные рассказы о подругах, про их кошек и собак. Я смотрю в ее преступно-зеленые глаза, улыбаюсь, и мне совершенно не хочется уезжать. Но звонок Влада ввергает меня в водоворот деловой жизни.

– Пора, — говорю я.

– Пора, — говорит она.

Мы прощаемся. Она закрывает дверь, а я еще долго смотрю на нее и машу рукой, прежде чем спуститься по лестнице. На улице мне начинает казаться, что все улыбается мне. Улыбки исходят от провалившегося асфальта, от исписанных стен домов, от вываливших языки собак и проходящих мимо людей. И я улыбаюсь всем. Мне радостно, и я смеюсь. Меня реально не напрягает даже то обстоятельство, что машину мою вскрыли и увели магнитолу. Я закуриваю и еду навстречу будущему.

Итак, я сижу в машине без магнитолы на Серпуховке, перед входом в бильярдную, и тупо курю. С небольшим опозданием подъезжает Влад. Мы, не сговариваясь, проходим в помещение. Будущая мегабильярдная выглядит так, как и подобает выглядеть строящемуся центру развлечений. Леса, местами не оштукатуренные стены, не распакованные столы, затянутые в полиэтилен кресла и прочее, прочее, прочее. Сашка, раскрепощенно развалившись, сидит на кожаном диване и лениво перелистывает глянцевый журнал для мужчин «Веселые картинки». Его партнер Пашка на ноутбуке играет в стратегию.

– А вот и мы. Привет, чуваки! — приветствую я их.

– О, Вениамин пришел! — счастливым смехом смеется Сашка.

– Сергей, — поправляю я.

– Да какая разница! — продолжает хохотать Сашка. — Главное, что вы здесь, старичье.

– Правильно мыслишь, чувак. Вот, привел тебе дико расточительного инвестора. Это мой друг Влад, — представляю я своего компаньона.

Они жмут друг другу руки.

– Это соответственно Саша и Паша, — представляю в свою очередь партнеров Владу.

– А я тебя где-то видел, — говорит Сашка Владу, продолжая трясти его руку. — В Египте не был?

Влад отрицательно кивает головой.

– Ты очень похож на одного тамошнего бармена. Только тот был смуглым, кучерявым и ниже ростом.

– Сань, Влад не работал барменом в Египте. Он специалист в другой области.

– Ага, тоже практически в экваториальной, — шутит Влад. — Только экватор тот по человеческому телу проходит.

– Влад доставляет людям радость в сфере подтирочных материалов, — поясняю я. — Лично я о нем вспоминаю, когда сижу в туалете.

Сашка хлопает в ладоши и смеется:

– Ну вот, я так и знал, что мы заочно знакомы! Я тоже иногда пользуюсь туалетной бумагой, я все помню, старик. Здесь ничего не пропадает… — Сашка стучит себя кулаком по голове.

– Уж, скорее, не заочное знакомство, а заочковое, — смеется Влад.

– Круто! — восхищается Сашка. — Клеевая шутка. Надо бы записать.

Довольный похвалой, Влад слегка краснеет от удовольствия и хлопает Сашку по плечу. По всему видно, что он тоже попал под Сашкино обаяние. Однозначно. Сашка что-то шепчет ему на ухо, и они оба весело смеются. Я ловлю себя на том, что начинаю испытывать некоторую ревность. Мне не кажется прикольным, что они ходят вместе и щебечут, как старые подружки, и все такое.

Разряжает обстановку Павел. Он предлагает нам кофе. Мы дружною толпой стоим у ноутбука, пьем кофе с печеньями и изучаем макет дизайна. Смотрится отпадно.

– Жесть! — комментирую я.

Сашка с Пашкой самодовольно улыбаются.

– Тебе как? — спрашиваю я Влада, отхлебывающего из чашки кофе.

– Ничего, — говорит он. — Пить можно. Правда, я кофе как-то не очень. Я на чай на зеленый подсел. А если кофе, то предпочитаю белый, колумбийского разлива, и все такое.

– Да я не про это. Я про бильярдную.

– Какая разница? — беспечно спрашивает Влад. Видимо, он уже необратимо подпал под Сашкино влияние.

– Влад, не забывайся! Вспомни, зачем мы здесь.

– Я все помню, но надо, так сказать, оглядеться более пристально.

Затем мы ходим по многочисленным помещениям на всех четырех этажах. Сашка, сильно жестикулируя и беспрерывно смеясь, показывает, где и что будет.

– Здесь будет туалет.

Я смотрю на огромное помещение, занимающее практически весь второй этаж.

– А зачем туалет такой большой? Ты уверен, что именно такой нужен?

– Какая разница, старик? Значит, будет кухня, а не туалет. А туалет будет, скажем, здесь, — говорит Сашка, указывая на межэтажную лестницу. — Ты пойми, Семен, все в наших руках. Мы сами создаем интерьер и антураж.

– Клеевая идея! — нахваливает Влад. — Прикольно! Я уверен, что попрет!

– И? — вытянув шею вперед, спрашивает Сашка.

– Я согласен, — резюмирует мой друг. — Осталось выяснить пару вопросов. А именно: какие деньги вам нужны? И под какие гарантии?

– Что значит — какие деньги? — включается в общий разговор Павел.

– Нал, безнал? — поясняет Влад.

– Можно кешем, можно безналом. Нам с Павлом — один хрен, — смеется Сашка. — А гарантии… учредительные документы изменим — вот и гарантии вам будут.

– Ну, так чё? — Павел нетерпеливо бегает вокруг нас с Владом.

Мы с Владом переглядываемся и незаметно киваем друг другу.

– Мы вписываемся, чуваки. Реально, — резюмирую я наши с Владом переглядывания.

Пашка как будто ждал этого момента. Он извлекает из-под стола сумку «Haversack» (англ. — сумка для провизии), жестом фокусника вытаскивает из нее бутылку «Hog-Wash» (англ. — бездомная свинья), коробку конфет «Filth» (англ. — отбросы) и коробку с бокалами «Junk» (англ. — хлам).

– Бухнем, партнеры? За начало сотрудничества?

Вся компания дружно его поддерживает. И мы часа три квасим «Hog-Wash», которого оказывается еще три пузыря. Совместная выпивка сближает. Влад вполне по-дружески треплет Пашку за синюю бородку, я реально смеюсь надрывным внутриутробным хохотом и тупо ржу. Душой компании является, конечно, Сашка. Чувак много путешествовал, ему есть что рассказать.