Теперь Влад просиживает место директора по маркетингу в крупнейшем международном концерне по производству туалетной бумаги. В сфере его деятельности лежит продвижение брендов компании в индустрии развлечений, одним из направлений которых с древнейших времен является посещение туалета. В туалете, по словам Влада, мы проводим около трех лет. Это средние показатели — без запоров и занятий онанизмом. Так вот, для того чтобы не просрать эти три года и чтобы они не казались человеку вышвырнутыми в унитаз из потока жизни, Влад стремится скрасить минуты уединений мягким и душистым финальным аккордом в виде рулончика гламурной туалетной бумаги. Сейчас он непосредственно занят продвижением линейки модных ныне глянцевых bumf (англ. — туалетная бумага).
Итак, приняв деловой и достойный вид, я иду на встречу с Владом. Как только стеклянные двери бизнес-центра, в котором расположен офис его компании, разъезжаются передо мной в разные стороны, я сразу замечаю, как три полуголые девицы начинают мне мило и недвусмысленно улыбаться. «Слава всенародная? Уже, что ли? Так быстро?» — комариным укусом проносится в моем сознании совершенно отчетливая и вполне естественная мысль. Улыбаются девицы явно мне. Я останавливаюсь, поворачиваюсь профилем — наиболее удачным видом моего лица — и тоже начинаю улыбаться девчатам. Им это нравится, как я понял по похотливым глазам и извивающимся от желания телам. Девочки — просто супер! Польщенный столь лестным вниманием, развязной походочкой дрессированного медведя я подхожу к трем телкам/чувихам.
– Здравствуйте, девушки! — В приветствие я вкладываю все свое обаяние. — Как дела? Может, выпьем?
От моего невинного вопроса девушки скучнеют, заметно смущаются и перестают улыбаться.
– Стоп! Стоп! — раздается откуда-то сбоку. — Кто-нибудь, уберите из кадра этого идиота!
О популярности говорить пока рановато. Оказывается, происходит фотосессия для мужского глянцевого журнала. С разочарованной улыбкой я ретируюсь и прохожу к лифтам.
И все-таки это популярность! Едва я успеваю нажать кнопку вызова и повернуть голову налево, два парня отделяются от стены и быстрым шагом идут ко мне.
– Он? — спрашивает один.
– Он, по ходу, — уверенно кивает другой.
– Ну, здравствуй, падла!
Я тупо удивляюсь столь странному приветствию.
– Простите, мы знакомы? — интересуюсь я.
– А вот мы сейчас очень близко познакомимся, — уверяет один из них и больно ударяет меня кулаком в живот.
Второй чувак двумя сложенными вместе руками бьет меня по спине, сбивая с ног. Далее следует самое обычное избиение. Когда по вялым и редким ударам я начинаю понимать, что ребята устали, один из них предлагает товарищу:
– Кощей, у него, короче, котлы нехилые.
– Чего?
– Часы, говорю, у него крутые. Сымай!
Нетерпеливая рука Кощея хватает меня за запястье.
– Макс, ты говорил, что у того среднего пальца нет.
– Ну?
– Ну! А у этого — все.
– Ё-моё, так чё ж, не тот, что ли?
Далее выясняется, что парни элементарно обознались.
– Слышь, корефан, ты не Эдик?
– Не, мужики, не Эдик я. А даже наоборот, Сергей.
– Бля, ну ёлы-палы, а! Чё ж ты молчал-то?
– Вы и не спрашивали.
– Ладно, брателло, не обижайся на нас. Короче, ошиблись мы с друганом.
– Ничего, проехали, — говорю я, поднимаясь с гранитного пола бизнес-центра. — С кем не бывает?
«А пожалуй, популярность это вовсе не так здорово, — рассуждаю я уже в лифте, тщетно стараясь привести свой костюм в подобие перспективняка. — Бремя славы и известность в целом — это весьма весомый вес, не всегда приятный, но всегда ощущаемый. Так оно как-то спокойнее, когда инкогнито».
Выйдя из лифта, я подхожу к столику охраны. Пока парень с мелированными волосами отмечает мой пропуск, я тупо тащусь от вида, развернувшегося передо мной с 19-го этажа бизнес-центра. Весь город у меня под ногами, почти между ног. Символизм момента заставляет меня смеяться от счастья. Как там Пашка говорил: «Отыметь их всех!» И мне кайфово думать об этом. Я стою, смеюсь и смотрю на залитую солнцем набережную и повторяю про себя: «Отыметь, отыметь…»
Манерный голос охранника выводит меня из задумчивости.
– Кого это вы хотите отыметь? — Неуловимым движением он поправляет и без того идеальную прическу и с улыбочкой стреляет в меня взглядом своих голубых глаз.
– Не обращайте внимания, напряженная работа мысли, — сообщаю я ему, выхватываю у него из руки пропуск и спешу к кабинету Влада.
Чтобы попасть в кабинет друга, я некоторое время должен потратить на переговоры с его перманентно тупой секретаршей. Она такая же овцеподобная дура, как и моя Катя. Я ловлю себя на мысли, что они реально похожи друг на друга, как два пальца об асфальт, с той лишь разницей, что моей около двадцати шести, а этой ближе к тридцати семи. Моя худая, как голый вассер, а эта — полная и плотная, как хорошо набитый пресс. Катя не носит очки, а эта скрывает свои невыразительные белки за толстыми линзами.
– Здравствуйте, вы по какому вопросу? — с обаятельной улыбкой танцующей стриптиз слонихи спрашивает она.
На свой вопрос она получает адекватный и вполне исчерпывающий ответ:
– Я к Владу.
– Я догадалась об этом. По какому вопросу? — повторяет она.
– Сергей… — шепчу я, полагая, что она предупреждена о моем визите.
Под линзами очков я замечаю растерянно забегавшие белки.
– Я не Сергей, — остановив бег своих глаз, утверждает эта дура. — Я Наталья.
Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не наговорить ей кучу дерзостей, вместо этого я спокойно и с улыбкой заявляю:
– Неужели ты, тупая ослица, думаешь своими куриными мозгами, что я не вижу, что ты не Сергей? Сергей — это я! Посмотри в своих записях, я у тебя там записан на сегодняшний день к десяти ноль-ноль.
По тупым белкам за толстыми линзами я вижу, что процедурный вопрос, видимо, решен, и прохожу в кабинет товарища.
Как только я появляюсь, лицо Влада растягивает широкая улыбка.
– Виски? — предлагает он вместо приветствия.
– Время десять. С утра не пью.
– Вот, значит, как ты теперь себя позиционируешь?! — заразительно смеется Влад. — В Западном полушарии уже ночь, чувак. Это у нас утро, тем более что ты его, как я вижу, бурно начал.
Я вопросительно смотрю на него.
– Я про твой элегантный костюм.
Костюм действительно после горячей встречи у лифта выглядит слегка негламурно. Наполовину оторванный рукав, вырванные с мясом пуговицы, драный, похожий на собачий хвост галстук. Все это смотрится не фонтан.
– Понимаешь, дружище, невозможно пройти стало по Москве. Гопники достали. Представляешь, в вашем бизнесцентре уработали. Ходят тут всякие. Куда только фейсконтрольщики смотрят?
– Расскажи, — просит Влад, удобно устраиваясь в кресле.
– Тебе только попкорна и колы не хватает.
– Не придирайся.
Я усаживаюсь напротив:
– Вызываю лифт. Подбегают два тупорылых чувака. Чё-то там меж собой перетирают: типа, он или не он. Решают, что я — это он, и в следующий момент я понимаю, что меня… как это лучше выразить?..
– Лупят, — подсказывает Влад.
– Знаешь, чувак, я тоже так вначале подумал. Но потом взвесил все, прислушался к ощущениям своего организма. «Нет, — думаю, — не лупят ни фига. Пиздят!»
– За дело хоть? — смеется Влад.
– Да какой там! Обознались.
Влад закуривает:
– Денек сегодня хороший!
– Да, день просто супер, — отвечаю я, настраиваясь на позитивную волну товарища. — Помнишь, в выходные в клубе трепали, что Сашка Residuum бильярдную собирается открывать?
– Самую крупную в Европе? Конечно, об этом весь лондонский бомонд в Нью-Йорке трещит. У него вроде все на мази, и на следующей неделе открытие, если не ошибаюсь.
– Типа того. Я его вчера видел. Он уже почти отделку закончил.
– И что? Ему бумага туалетная нужна? — проявляет интерес Влад.
– Это, думаю, вряд ли. Нереально. Ему будет дешевле баксами подтираться, чем твоей бумагой.
