Зеленые прозрачные пузыри медленно поднимались вверх. Он лениво провожал их взглядом. Мысли его были такими же неспешными как эти забавные воздушные шарики. Почему, например, пузыри всегда улетают наверх, а не наоборот? И отчего одни лопаются, а другие неотвратимо исчезают в голубоватой выси?

Нехотя, словно по обязанности, он помялся, утаптывая нагретое место. Сон все не шел, хотя день был в разгаре- самое время. Затаился и спи себе спокойненько. Если укрыться получше, ни одна тварь не достанет. Мысли плавно соскользнули в бытовую колею. Видела бы его сейчас Латти, какой бы она закатила грандиозный скандал. " Ты опять валяешь дурака, Игги! Если не спать днем, ночью ты снова будешь ни на что не годен. Какой ты охотник, если глаза слипаются? Опять будем без добычи, уж в который раз!"

Игги помотал головой, но голос в голове не замолкал:

"Правильно мне мама говорила: не связывайся с этим типом, пропадешь! Посмотри, у соседей еда не переводится, а мы впроголодь живем. Если бы я сама не охотилась, чтобы с нами было!?"

Он повернулся, с трудом борясь с сонным оцепенением. Так и есть, стоило о ней подумать, и Латти тут как тут, легка на помине. Деваться некуда, теперь придется целый час выслушивать ее причитания.

Тяжелое темное тело плюхнулось рядом, грубо взрывая последние остатки дневного отдыха. Игги судорожно стиснул острые конические зубы. Ну, сколько можно, сколько можно об одном и том же! Да, он плохой добытчик, никудышный муж и отцом он тоже станет таким же никудышным. Таким перед подругами не похвастаешься, это уж точно. Все претензии Латти он давно выучил наизусть, и теперь привычно замкнул сознание, чтобы хоть как то защититься от ее зудящего всепроникающего монолога. Надо бы немного размяться, от долгого лежания его мощные мускулистые плавники слегка затекли. Игги плавно покачался, опираясь сначала на одни, потом на другие конечности. Стало легче. Впрочем, ширина его парных плавников и привычка ползать по дну, опираясь на них, как раз и была одной из основных претензий его подруги.

"Все мои знакомые, вся родня до пятого колена плавают, ты слышишь, ПЛАВАЮТ! Как плавали наши предки. А ты что? Ты бы еще на хвосте прыгал, выдумщик несчастный!"

Разве он виноват, что его плавники совсем другие? Он просто поступает так, как ему удобнее. Игги тяжело вздохнул. Латти ничуть не хуже и не лучше остальных. Была бы на ее месте другая, пилила бы его точно так же. Но, в конце концов, он уже в том возрасте, когда приличной рыбе полагается иметь семью, так какая разница...

По серому илистому дну неспешно и деловито полз мохнатый кольчатый червь. Многочисленные щетинки мерно колыхались в такт его движению. Игги молчаливо позавидовал ползуну. Уж его-то никто не примется ругать за способ, которым тот передвигается. Игги чуть высунул тупорылый нос из спасительной тени облюбованного им убежища. Прямо перед ним, покачиваясь, плясали шарики синезеленых водорослей. Машинально распахнув пасть, Игги заглотил добрую часть колонии.

Ђ Ты уже и вегетрианцем заделался?! Ђ возмущенный вопль Латти прорвал поставленный им барьер и сверлом врезался в незащищенное сознание. О чем это она, ради всего святого? Он, как и все кистеперые рыбы, был убежденным хищником. Плоская лопасть хвостового плавника возмущенно дернулась, сметая бурый ил с корней старой коряги. Теплая вода заходила водоворотиками вокруг крупночешуйчатых боков. Со стороны он, наверное, казался ужасно смешным: массивное тело, крупная лобастая голова и в довершение всего две пары растопыренных под брюхом разлапистых плавников.

Ђ Наверное, твоя мамаша вправду согрешила с каким-нибудь головоногим моллюском!

Ђ свирепствовала его неуемная подружка, от обуревавших ее эмоций клацавшая зубами направо и налево.

Ђ Уж больно ты бесхребетный!

Ђ И она щелкнула хвостом, словно припечатала.

Таких оскорблений Игги стерпеть не мог. Гнев багровой пеленой затуманил голову.

Ђ Не будь меня, ты бы и дальше в девках плавала!

Ђ взбеленился он, бешено вращая глазами.

Ђ На тебя и морской еж с трезвых глаз не позарится!

Ђ Ах вот ты как?! Да пошел ты....!!!

Куда следовало бы ему отправиться, уточнить Латти уже не удалось. Когда муть, поднятая взаимными оскорблениями и хвостобиениями, улеглась, Игги уже и след простыл.

Он плыл и плыл, не разбирая пути. Набрякшие жабры с трудом проталкивали пузырящуюся воду. Становилось все светлее. Спасительная темнота придонных зарослей осталась далеко позади. Никогда еще Игги не поднимался наверх так высоко. Да он вообще и не плавал днем. Все было не правильно. Хорошо еще, что в их мелком пресном водоемчике хищника крупнее него не было. Но вдолбленные с детства правила кричали: "Берегись! Днем враг может легко тебя обнаружить!"

Игги сам не заметил, как голова его с глухим всплеском выскочила на поверхность воды. Растопыренные плавники уже скребли по песчаному дну, толчками продвигая его внезапно отяжелевшее тело в чуждую стихию. Опомнился он только тогда, когда почти весь выбрался на сушу, только хвост мерно колебался в легких прибрежных волнах. Рот отчаянно раскрывался, пытаясь захватить побольше воды, да только ее-то как раз и не было. В голове нарастала пульсирующая боль, перед глазами замелькали радужные точки.

Вдруг все его существо заколотило от накатившей вибрации. Монотонный шум становился все сильнее, пока не заполнил все вокруг. Рефлекторно Игги попытался определить источник надвигающегося звука. В ярко-синем небе трепетали слюдяные крылья. Выпуклые фасеточные глаза переливались жидким огнем. Прямо на него неслась огромная стрекоза. Что произошло потом, Игги помнил плохо. В себя он пришел лишь тогда, когда длинное членистое тело насекомого хрустело на его острых конических зубах. Сладостная сытость разливалась по всему организму. Жизнь начинала налаживаться.

Привыкая, он подслеповато оглядел раскинувшийся перед ним мир. Желтый песок плавно переходил в нелепую серо-зеленую растительность. У самого берега кудрявились тоненькие нити псилофитов, издалека так похожие на привычные водоросли. Дальше топкую болотистую почву украшали разлапистые елочки прозрачно-салатовых хвощей, гордо уходящих макушками в заоблачную высь. С коричневатой шишки плауна свешивались серебристые нити паутины. Из-за толстого ствола выглядывала черная мохнатая лапа. Там караулил свою добычу гигантский паук. Игги жадно сглотнул. Каким-то внутренним чутьем он понимал, что паук тут тоже недавно. "Ну, мы еще поглядим, кто тут будет самый первый, " Ђ про себя усмехнулся кистеперый. Наземные членистоногие пришлись ему по вкусу, и он с нетерпением ожидал продолжения банкета.

Так и повелось. Охотясь, Игги отползал все дальше от берега, осваивая новые пространства. Но потом неизменно возвращался к своему спасительному озерцу: священный дневной сон он по-прежнему проводил в воде. Однажды в поисках добычи он забрел так далеко, что не сумел во время вернуться. Первые лучи солнца уже начали разгонять ночной туман, и кожа Игги даже под толстой броней чешуи стала немилосердно зудеть и чесаться. Нужно было срочно погружаться в воду. Палящее светило поднималось все выше, и кистеперый начал задыхаться. Сил ползти уже не было, каждая клеточка его существа молила об отдыхе, но он знал, что останавливаться нельзя. Словно пьяный, он переваливался из стороны в сторону, но все же двигался вперед. Ему повезло. Поблизости оказалось такое же пресное озерцо, и скоро его иссохшаяся морда оказалась в воде. Опускаясь на прохладное илистое дно, он клятвенно пообещал себе больше никогда не выбираться на сушу. Еду найти можно и здесь, уж захудалого кольчеца он всегда раздобудет!

Увы, обещание это Игги исполнить не довелось. Когда в сгущающихся сумерках он отправился на охоту, внимание его привлекли необычные звуки доносившиеся с поверхности. Даже и не звуки, а так, некое ощущение, неуверенный всплеск. Забыв о своих благих намерениях, кистеперый начал всплывать. На первый взгляд, на берегу ничего нового не появилось. Игги пополз по мелководью, внимательно осматриваясь вокруг. Ощущение тревоги становилось все сильнее.