Кцубик одобрительно улыбнулся.
-Ну, хватит, хватит, - проговорил он, пропуская слова через усы и бороду, отчего слова получались как бы бархатные, - признали мы твой талант, признали. Ты кого из нас хотела видеть?
Но артистка не унималась:
-Кого? - возопила она. - Да никого, чтоб вы пропали! Чтоб вас ветром унесло! - И опять в такт словам стучала пяткой по крыльцу. - Что вы со мной исделали?!
-Я сейчас милицию позову, - пригрозила Нинка.
Кубик нахмурился.
-Девочка, - сказал он, на этот раз внушительным голосом, - ты, видно, ошиблась домом. Тебя кто-то обидел? Так вот знай: это не мы.
-А кто же еще! Ишь, бороду отпустил! Молодой еще для бороды-то. И вон тот, - показала желтоволосая на Славика. - Шнырит, шнырит целыми днями - чего бы ему поделать, ищет. А ты, Нинка, ты у меня получишь, без тебя это дело не обошлось!
Нинка бочком-бочком подобралась к Славику и, пока девчонка на крыльце распекала всех троих, зашептала ему на ухо:
-Слав, а ведь это знаешь кто? Это ведь бабка моя! Вот до чего омолодилась!
Славик похолодел, как однажды, когда разбил на переменке, размахивая сумкой, окно в классе.
-И юбка ее, - шептала Нинка, - и майка. Только кофту она скинула. Слав, надо что-то делать!
-Что?
-Скорей наставь на нее свой фонарик, а то она живьем нас съест, я ее знаю. Вон как разбушевалась.
Семилетняя Евдокимовна продолжала громить троицу, испуганно стоявшую перед ней. Кубик тоже заподозрил неладное и вопросительно поглядывал на Славика и Нинку.
-Как же я его достану?
-А ты из Кубиковой комнаты к нам зайди, крючок на двери подними да толкни ее хорошенько. Она на гвоздочек тоненький забита.
-Ишь, попятился! - заметила уход Славика семилетняя бабушка. - Стыдно небось стало. Не беспокойся, я и до тебя доберусь.
Аппаратик на табуретке перед кроватью Евдокимовны был включен. На кровати валялась старая кофта, на полу - дырявые шлепанцы. Славик нажал на белую кнопку, экранчик погас. Попробовал красную. Экранчик снова засветился. Все в порядке, инопланетная техника не подводит. К Евдокимовне он решил подобраться сзади, из-за дома.
Он быстро пробежал две комнаты, спрыгнул с Кубикова крыльца. В узком пространстве между стеной дома и забором росла высокая крапива. Славик ринулся прямо в нее, его обожгло, как кипятком, но он все равно пошел сквозь ее заросли, отодвигая только верхушки стеблей от лица.
Девчонка в старой юбке и висящей до колен майке уже стояла на нижней ступеньке крыльца и, крича, размахивала вдобавок руками. Славик присел и нажал на красную кнопку...
Малолетняя Евдокимовна сперва ничего не заметила, хотя даже Славику было видно, что она начала расти. Две косички сами собой превратились в одну косу, и та становилась все длиннее и длиннее. Из-под длинной юбки появились икры. Майка на спине натянулась. Голос из девчоночьего стал девичьим, звонким. И девушка с длинной косой вдруг осеклась.
-Ой, что это мной делается?
А Славик продолжал держать палец на красной кнопке.
-Ой! - снова всрикнула длиннокосая. - Да что же это со мной делается? Что вы стоите как замороженные?!
А Кубик и Нинка и вправду стояли как вкопанные, изумленные тем, что увидели: на их глазах за несколько минут желтоволосая, с прутиками-косичками девчушка превратилась в девушку лет шестнадцати!
-Да кто ж мне поможет-то? - причитала она. - Ведь со мной что творится! Чего стоите?
Художник сделал шаг вперед. И увидел Славика, из-за угла целившегося в девушку знакомым уже аппаратиком, экран которго светился.
-Кхм! - откашлялся он и стал теребить бороду, словно она могла дать ему отгадку происходящего. Наверно, в эту минуту он вспомнил, как Славик предлагал ему омолодиться. - А как вам помочь? - От растерянности он обратился к девушке на "вы". - Вы что, хотите расти и дальше или так и остаться?
Славик в этот момент догадался молстар выключить - он побоялся зацепить чудодейственным лучом и художника. Кубик его видел, но не показал этого Евдокимовне ни рукой, ни лицом. Умница Кубик, он обо всем догадался!
-Ой, не знаю я ничего! - Девушка закрылась рукой и разрыдалась. И вдруг догадалась: - Зеркало, зеркало мне принесите! Нинка, - распорядилась она, - а ну быстро!
Нинка мигом слетала в дом за зеркальцем. Шестнадцатилетняя схватила его кружок и глянула на себя.
Славик был сзади и лица длиннокосой не видел, но по тому, как качал головой Кубик, понял: зрелище было из удивительных.
Еще какой-то час назад беззубая Евдокимовна, которая шагу не могла ступить без оха и оя, смотрела на себя, снова юную. Не веря, она гладила себя по щекам, проводила пальцем по мягким бровям, трогала кончиком языка ровные зубы, клала ладонь на нежную шею...
Вытащила из-за спины тяжелившую голову косу и с грустью сказала:
-И надо же было дурехе такую красоту в том годе отрезать! Вот и встретились мы с тобой, золотая ты моя! - Поднесла косу к губам и поцеловала ее.
Художник и Нинка все так же стояли шагах в семи от крыльца, глазея на превращения Евдокимовны. Та повела взглядом по двору, забору, глянула на стены.
-Постарел дом-то как. Он тогда как новый еще был.
Остановила глаза на Нинке.
-Погляди, внучка, какой у тебя бабушка была. Не хуже других.
Нинкины глаза, и без того большие, после этих слов заняли все почти лицо..
Девушка смотрела теперь на Кубика. Художник, заметил Славик, изо всех сил щипал правой рукой левую и был бледен, зато борода горела горела огнем.
-Виктор Алексаныч! Миленький! - Девушка сошла с нижней ступеньки на землю и прижала к груди руки, а Кубик, наоборот, на шаг отступил, словно перед ним была ведьма. - Ты ведь художник - нарисуй меня. Пока я такая. У меня с того времени одна только фотография, да и то там лицо мое с копейку.
-А что? - Кубик снова откашлялся. - А вы разве стареть собираетесь?
-Ты нарисуй сперва, - повторила Евдокимовна, - а уж после поговорим.
-Ладно. И как я сам, балда, не догадался? - Художник хлопнул себя по лбу. - Вы тогда идите на мое крыльцо, солнце сейчас на той стороне. - А-а... - он замялся, - а у вас нет ли во что переодеться? А то ведь вы в домашнем...
-Ой, нет. Мое ведь все старушечье. Ты уж сам что-нибудь повеселей придумай. У меня тогда, как сейчас помню, сарафан был, гвоздиками розовыми усыпанный...
Все, и Славик тоже, перекочевали на другую сторону дома. Девушку Евдокимовну Кубик усадил на крыльцо, а сам устроился с этюдником и красками напротив.
Художник спешил, словно боясь, что прекрасное это видение исчезнет. Он косился на Славика, который засел со воим аппаратиком за углом дома. Его роль в этой истории он давно понял. Когда тот выглядывал, художник грозил ему кулаком.
Нинка смотрела на все, не выпуская пальца изо рта.
На холсте, мазок за мазком, возникала девушка в голубом, усыпанным розовыми гвоздиками, сарафане. Длинная, золотая коса была перекинута на грудь, загорелые руки теребили, ласкали ее.
Кубик не спешил, просто работа у него ладилась, шла как никогда быстро. Одно чудо вызвало другое - вдохновение. В левой руке художника был зажат букет кистей, правой, выхватывая, как шпагу, то одну, то другую кисть, он наносил мазок-удар. Самая большая кисть была по-пиратски зажата в зубах. Поэтому слова его походили на рычание:
-Гр-рас... Рывур-р-р... Бравор-р-р!..
Кубик то подскакивал к холсту с длинной кистью в руке, то отскакивал, сверля его глазами. Все это напоминало Славику бой на рапирах, который он видел по телевизору.
Честно говоря, Славику хотелось удрать и оставить все как есть. Может, Евдокимовна не захочет стареть? Придумает что-нибудь и начнет жить во второй раз...
Так и торчал Славик за углом, не зная, что делать. И ругал себя за то, что выпросил молстар у пришельцев и без спроса направил на Евдокимовну.
Нинка наконец вынула палец изо рта.
-Дядь-Вить, давай я рядом с ней, - она показала на девушку Евдокимовну, не называя ее, - давай я рядом сяду. И ты меня тоже нарисуешь.
