- Детей рожают они?
- Конечно, они с водяными живут, некоторые замуж за лешего выходят. Водяные разные бывают: омутные, водоворотные, прудные, колодезные, озерные, в болотах живут болотники...
- Здешнего озерного видел? Какой он?..
- В нашем озере никто не живет, рыба и та уходит.
- Почему?
- Потому, что озеро огненное да боги рядом...
- Ничего не поняла.
- Поймешь, когда про Огненное озеро узнаешь...
- Какой из себя водяной?
- Водяной - это нагой старик. (Радуня прыснула, беззвучно затряслась от смеха), весь в тине, похожий обычаями и ухватками на лешего, хотя с ним нередко враждует, но он не оброс шерстью...
- Из-за русалок, наверное, враждуют, - и снова кисла от смеха.
- Лешие везде живут: в поле, на дороге, в лесу, в деревни заходят. И оттого, где живут, зовутся: лесовик, лисун, полевик, лесной хозяин... В каждом лесе есть свой леший, а в большом лесу их может быть два и три. Иногда при дележе они устраивают между собой свирепые потасовки, вырывают и ломают деревья, бросаются огромными камнями, подымая бурю.
- Ты много раз, поди, видел леших? Какой вид у них?
- Вид самый разный. У него рога, козлиные ноги, недаром он нечистый, как черт. Рост меняет - если по лесу ходит, то он бывает вровень с самыми большими деревьями, по лугу - он вровень с травой. Может обернуться зверем, конем, человеком, даже деревом или грибом. Срежешь такой гриб, а он вдруг захохочет, заухает и - прыг из корзины...
Видел я однажды его сидящим на дереве; старый, старый, как столетний пень. Борода длинная, полощется на ветру, а сам весь голый, только руки мохнатые, как у медведя лапы. Молча обошел я его, он только глазами посверкивает - пропустил... Другой раз был случай в поле, около Сухоречного оврага. Уж не помню, зачем ходил я туда. Вдруг передо мной мужик появился, как из земли вырос. Огромный, в руке палка сукастая, одет в белую рубашку и подпоясан красным кушаком. Поклонился он мне, а я ему не ответил. Он тогда плюнул мне под ноги и ушел - как и не был. А на там месте, куда он плюнул, яма огромная образовалась, я чуть на краю удержался, не упал туда. Теперь эта яма заросла травой, кустами... Ну, хватит...
- Про банника!.. Обещал ведь.
- Но больше не проси!.. Банник (вместе с домовым и кикиморой) - это домашний нечистый. Живет он - сама знаешь - в бане. Не зря баня нечистым местом считается. Правда, многое зависит, как срубили баню, как и где поставили...
Смотри, никогда одна напоследок не ходи мыться в баню, а то выйдет из-под лавки маленький старичок, голова большая, борода зеленая, глаза, как уголья горят, и схватит тебя за ногу...
- Ой-ой! Ногу оторвет?!..
- Ногу-то не оторвет, а лоскут кожи снимет. На святках-то ходила, гадала на суженого?
- Ходила, но ничего не поняла. В этом году снова схожу...
- Можно каждый год ходить, пока не выйдешь...
- Я же "божья женка".
- На этот год... На будущий год можно будет тебе выйти замуж. Только смотри: надо одной пойти гадать и в полночь... Тихонько открыть входную банную дверь, приподнять подол, оголить... и, повернувшись задом, просунуть... Если погладит голой ладошкой, значит, жених будет небогатый; если прикоснется мохнатым, мягким, то быть жениху богатому...
- Ха-ха-ха... - смеялась Радуня...
15
Валуй Ирпенин сидел на берегу (он только что вышел из города). Тут был перевоз: стоял привязанный к мосткам паром, смолёные лодки. На левом берегу Десны тоже виднелись приколотые двухвесельные лодки. Ходили какие-то люди, говорили, но ему не до того...
Всего ожидал он в Новгород-Северском, но только не это - отказ Весняны... Иногда у него зажигалось в груди и поднималось к горлу и душило зло: "Как она смеет ему, свободному, отказывать?!.." Валуй даже срядился с купцом, чтобы работать у него почти бесплатно, лишь бы быть рядом с ней. А она, холопка, не хочет бросить своего мужа-раба-холопа и стать свободной (Валуй Ирпенин не знал как, но знал, что все равно откупит ее!) Не понять их, женок, что им надо?!.. Может он стар?.. "Господи! Бабы есть бабы - даже холопкам и то подавай молодого, красивого, любимого!.. Неблагодарное дело - посвящать свою жизнь им!.. Ну, а кому же нужна мне теперь моя жизнь?!.."
- Эй, глухой?!.. Помоги с лодкой справиться - вон князь, похоже, на том берегу...
Валуй вскочил, еще ничего не поняв, ничего на сообразив, знал, что "князь" и, что ему нужна помощь. Уже садясь в лодку, подумал: "Во как приучен: одно слово "князь" заставляет бежать, делать..."
- О, дак ты калека?!.. - разочарованно проговорил на корме, а другой, сидящий рядом с Валуем на веслах, промолчал, но тоже закосил недовольным взглядом. Ирпенин вскочил - лодка закачалась - зло, громко:
- Пересядь! На левую сторону я сяду.
Поменялись местами; и так начал Валуй грести, что весло стало потрескивать и лодку повело в сторону...
Уже два раза менялись рядом сидевшие гребцы, а он все - один. Взмок, рубаха прилипла к телу и все увидели, какая мощная левая сторона груди у него.
Княжий воевода заметил Валуя, позвал к себе, поговорил, поспрашивал.
- Я больший воевода; сейчас подведу тебя к князю, то же самое расскажи Игорю Святославичу (главный герой "Слова о полку Игореве"). Игорь оказался молодым (где-то двадцати пяти лет), голубоглазым, высоким - из-под князьей шапки завивались светло-русые волосы.
Воевода, чуть наклонив голову, обратился к Игорю Святославичу:
- Он левша; все умеет делать левой рукой...
- Конечно, куда он денется: правой-то нет, - князь улыбался и по-доброму смотрел в глаза Валую. - Мечом как владеешь? Это не ложкой крутить...
Валуй побледнел, глаза потемнели, но князь Игорь продолжал по-хорошему смотреть на него и Ирпенина "отпустило", попросил:
- Дайте меч и спробует пусть со мной кто!..
- Ну-ко, Валько, - обратился к младшему воеводе князь, - возьмите по мечу - только тупоносые берите - и здесь вот, при мне...
Блеснули, ударились встреч мечи - искры и звон в ушах, - скрестили мечи - не отвели, начали передавливать: кто кого!.. Валько - молодой, здоровущий, от напряжения покраснел, но не мог... пережал, передавил его однорукий, а потом вдруг резко выдернул и тут же - мгновенный удар мечом с другой стороны - меч воеводы с визгом взлетел вверх - упал в стороне...
- Если вначале Валуй не верил, что его могут взять - зачем он нужен - калека однорукий! - то теперь вспыхнула надежда... "Устроюсь и Веснянку с ребенком заберу, - не пойдет: выкраду!.."
Валько смущенно оправдывался: "Он одной левой за две руки... Попривык..."
- Хорошо!.. Добро. Поди сюда - как тебя - Валуй. Вижу, ты не молод, видать, в жизни всякое пережил - это тоже хорошо. Валько, определи его в дружину, одень, обуй, вели справить все, что нужно, скажи, что он будет делать... Потом я с ним сам поговорю.
Въехали во двор Олега Святославича в Новгород-Северском - все вошли-уместились: дружину с собой привел Игорь небольшую, конную.
Валуй Ирпенин - как во сне. Не мог поверить, понять свое теперешнее положение: дружинник князя Игоря. "Что, молодого, здорового не мог взять к себе?!.. Может я сплю - всякое бывает?" - и он, остановившись, ущипнул себя...
Вечером, когда поел вместе со всеми, уже улегся, к нему в сарай-сенник поднялся воевода Валько. Велел почиститься от сена и пойти с ним. Прошли сени, зашли в небольшую горницу, сели за стол. Слуги налили им меду-насыти, снедь принесли богатую. Валуй удивленно крутил головой.
- Посумерничаем, а потом князь придет.
Валуй чуть не вскочил. Валько успокоил. Молодой, он весело загоготал - видать, был уже "навеселе".
- Что ты все дергаешься? Давай выпьем: за князя, за твою службу у него.
Показав друг другу полные чаши (тогда еще не чокались), выпили, воевода вытер тылом кисти свои светлые усы и рот с красными полными губами, усмехнулся:
- Не могу тебя понять: то ли ты радуешься, то ли еще чего?..
