— Первый раз у районного прокурора на приеме. Скромно живете.

— Принцип остаточного финансирования, — с улыбкой ответил Бирюков. — По одежке протягиваем и ножки.

Мерцалова тоже улыбнулась:

— Надо искать состоятельного спонсора. Теперь это в моде у госчиновников. Каждый норовит не столько для государства, сколько себе в карман урвать.

— Нас от спонсоров пока Бог милует. Жалованья на прожитье хватает, а что касается кабинетов, то не место ведь красит человека, — сказал Антон и, поворачивая разговор на деловой лад, тут же спросил: — Отпечатки пальцев у вас сняли?

— Да, конечно. Пока в вашем кабинете находился следователь, меня, как настоящую преступницу, обработали первой из всей компании. Кстати, это для устрашения?..

— Ну, что вы, Жанна Александровна. Лично я против запугивания свидетелей. Это нужно, чтобы выявить отпечатки преступников, если таковые окажутся в магазине.

— Древний метод.

— К сожалению, лучшего криминалистика пока не придумала. Да и технические возможности у районных органов следствия — сами знаете…

— Могу вам только посочувствовать, — Жанна встретилась с Бирюковым взглядом и вдруг сказала: — Антон Игнатьевич, вчера я безбожно ввела вас в заблуждение. Оказывается, третий ключ от сейфа позавчера вечером я оставила в замке. Рита Календина, замкнув сейф, положила ключ в свою сумочку. Хотела передать его Майе, но забыла и увезла в Новосибирск.

Сказанное явилось для Бирюкова полной неожиданностью. Чтобы выиграть время для размышления, он недоверчиво проговорил:

— Такая оплошность, Жанна Александровна, для вас вроде бы не характерна.

Мерцалова глубоко вздохнула:

— Что поделаешь… И на старуху бывает проруха. Закрутилась я в последнее время до бессонницы. Порою голова, словно ватная. А тут еще день рождения Риты отметили, ликера выпили.

Бирюков попросил рассказать о «дне рождения» подробнее. Жанна почти дословно повторила то, что участковый Кухнин рассказывал Голубеву.

— Ради чего вы сейф открывали? — спросил Антон. — По предыдущим вашим словам, там ведь лежали только финансовые документы.

— В тот вечер, кроме документов, в сейфе было двести тысяч рублей, приготовленных для поездки Таловского в Новосибирск, — ответила Мерцалова. — Только-только я отдала их Паше, в подсобке зазвонил телефон. Сняла трубку — по междугородной меня разыскал представитель автомобильной фирмы. Чтобы не вести разговор при свидетелях, попросила его перезвонить на мой квартирный телефон. Заторопившись, наказала девчонкам закрывать магазин, а про открытый сейф забыла. Собственно, от продавцов я никогда не таилась. Они же постоянно пользовались сейфом, и ключ большей частью у них находился. Главное — не в этом. Рита вернула мне ключ. Клянется, что никому его не передавала, и я верю ей стопроцентно. Скорее всего, убийцы Шелковниковой открыли сейф специальной отмычкой.

— Отмычка оставляет в замке характерный след, — сказал Бирюков. — В данном случае экспертиза такого следа не обнаружила.

— Странно. У вас хоть какие-то версии появились?

— Версий можно придумать тысячу, но лишь одна из них окажется верной, — уклончиво ответил Бирюков и сразу спросил: — Майя Шелковникова не жаловалась на полипы?

— На полипы?.. — удивилась Мерцалова. — Нет, не жаловалась. Правда, она часто простывала, и разговор у нее тогда получался, как будто с французским прононсом. Однако простуда быстро проходила, и вообще никаких жалоб на здоровье я от Майи никогда не слышала. Разве это так важно?

— Да, если бы не полипы, Шелковникова осталась бы жива.

— Что из этого следует?

— Говоря юридическим языком, совсем иной состав преступления, без убийства. Допустим, налетчики действовали в сговоре с Шелковниковой. Они имитировали нападение на нее, но перестарались с кляпом, и Майя вопреки блистательному замыслу задохнулась.

— Нет, этого не может быть! — Жанна даже зажмурилась. — Шелковникова не авантюристка. Она была умная, сообразительная, но по складу характера — тихоня.

— Говорят, в тихом омуте черти водятся…

— Нет, нет!.. Вы, действительно, в такое верите?

— Это к вопросу о версиях, — улыбнулся Бирюков и опять спросил: — Вы по-прежнему продолжаете считать, что нападение было совершено с целью хищения финансовых документов?

Мерцалова пожала плечами:

— Сегодня ночью перебрала в голове множество вариантов, но к конкретному выводу так и не пришла. Откровенно говоря, прежней убежденности нет. Фирма моя застрахована в «Аско» и причитающейся в подобных случаях компенсации с лихвой хватит оплатить штрафные санкции налоговой инспекции, если там надумают придраться к отсутствию у меня документов.

— Вчера вы утверждали, будто о покупке нового автомобиля никому не говорили. У нас же появились сведения, что даже в райцентре об этом известно минимум двум. С кем вы советовались насчет «Ситроен-Ксантии»?

Лицо Жанны стало тревожным:

— С участковым Кухниным и с Пашей Таловским. Но я ведь не говорила им, что покупаю машину и что в сейфе у меня лежат приготовленные для покупки миллионы. Тем более, что их там не было.

— Но они могли быть, поскольку покупка обговаривалась за наличные. Или нет?

— Да, могли, — после некоторого раздумья согласилась Жанна. — В начале года, когда покупала «Форд», почти двадцать «лимонов» в сейфе лежало. И никто их не тронул, хотя и девчонки, и Паша Таловский об этом знали.

— Раз на раз не приходится. Любопытно, почему столь крупную сумму у вас запросили наличными? Не проще ли было оплатить стоимость машины перечислением?

— Вначале у нас была такая договоренность, но позавчерашним вечером, когда забыла замкнуть сейф, представитель автофирмы вдруг потребовал наличку.

— Чем он это объяснил?

— Сказал, что фирме надо оплатить какую-то неустойку и обязательно наличными.

— Вы не стали возражать?

— Для меня это особого значения не имело. Он посоветовал получить деньги в банке заранее. Ответила, мол, нет проблем.

— Фамилию и адрес этого представителя можете сказать?

Мерцалова замялась. На ее красивом лице промелькнула тень то ли нерешительности, то ли испуга. Бирюков хотел было приободрить Жанну, но она опередила с ответом:

— Знаете, Антон Игнатьевич, я попробую с этим человеком прежде побеседовать сама. Если замечу что-то подозрительное, немедленно приеду к вам.

— Опасаюсь, что ваша беседа может осложнить расследование, — сказал Бирюков.

— Нет, буквально завтра-послезавтра у меня будет полная ясность. Знаете, в торговле свои, неписанные, законы.

— Как у уголовников, заявить в правоохранительные органы — это «косяк», позор перед подельниками?

Мерцалова обаятельно улыбнулась:

— Я сказала бы по-другому, словами Пифагора: «Жить надо так, чтобы друзья не стали твоими врагами, а враги — друзьями».

«У Жанночки изворотливый ум, но почему она с ключом напутала?» — подумал Бирюков.

Дальнейший разговор ничего существенного не дал. По словам Мерцаловой, о красной «Вольво» и ее владельце она не знала. Погибший в автокатастрофе Артур Валентинович Заливалов ей известен не был. Не могла Жанна вспомнить и парня, с которым «славно чудила», с усмешкой назвав это чушью собачьей. Вчерашнюю поездку Таловского в Новосибирск она определила как обязательную. Если бы Паша своевременно не встретил в Толмачево самолет с сухофруктами, пришлось бы платить солидную сумму штрафа. Вернулся Таловский вчера с грузом в первом часу ночи, и рассказанное Мерцаловой о случившемся в магазине явилось для него полнейшей неожиданностью. Что касается вчерашней поездки Риты Календиной, то никакого криминала в этом Жанна не видела. И Шелковникова, и Календина постоянно навещали своих родителей, когда в магазине не было напряженной работы. Вчера был именно такой день. Ходовой ассортимент товаров разошелся, и Майя без нагрузки могла отработать за двоих. Даже Насте Весниной нечего было делать, поэтому Жанна и разрешила ей отлежаться дома.

Ушла Мерцалова от Бирюкова без малейшей тени угнетенности, как обычно уходят от прокурора знающие себе цену, ни в чем не виновные люди, волею судьбы-злодейки оказавшиеся в сложной житейской ситуации. После нее в кабинете остался тонкий аромат дорогих французских духов.