Они холодно распрощались.

В половину десятого Галина, как солдат на плацу, стояла в прихожей. На ней был нарядный халатик – черный в алых порочных маках, на ногах – летние туфельки на каблуках. Убогость кухонной обстановки пряталась в желтоватом мерцании двух огромных хозяйственных свечей – одну Галина поставила на подоконник, другую – в центр стола. Два хрустальных бокала, приобретенных ею во время студенческой поездки в Чехословакию. Бутылочка дешевого красного вина, яблоки, орешки, сыр. А кровать покрыта свежим бельем, хрустко накрахмаленным. «Интересно, – подумала Галина, – привычка крахмалить простыни случайно не является отличительной чертой старой девы? Роковым-то женщинам некогда возиться с бельем». Впрочем, что-либо менять было уже поздно – Борис должен был появиться с минуты на минуту. Будь он обычным земным мужчиной, можно было бы сделать скидку на московские пробки или нерегулярный ход трамваев. Но Исполнители желаний не опаздывают, это не в их природе.

Без пятнадцати десять она все еще нервно маячила в прихожей. В десять ноль-ноль со вздохом вплыла в кухню, плеснула себе вина, надкусила яблоко. В половину одиннадатого скинула туфли – непривычные к каблукам ноги ныли в суставах. Исполнителя желаний все не было.

В тот день Галина не спала до полуночи. Свечи оплавились и превратились в некрасивые обмылки. Она то и дело вскакивала с дивана и подходила к окну – а вдруг он мечется по двору, смущенный миллионом энергетических помех? Вдруг он заблудился, не совсем правильно угадал адрес, вдруг ему что-то помешало?

Она и сама понимала, как все это глупо – все же Галина не была невротичкой, а крепко стоящей на ногах сорокалетней женщиной с чугунной нервной системой. По идее она и поверить-то этому Борису не должна была, но иногда даже самым расчетливым из нас неодолимо хочется чуда. И фокус с орхидеей выглядел так убедительно.

Он просто пошутил. Увидел ее – сосредоточенную, с вялым ртом и усталой кожей, с морщинками под глазами и в очках со сломанной дужкой. Она увлеченно разгадывала кроссворд, по-детски закусив кончик языка. Может, он на секунду заинтересовался, может, просто пожалел. И нечего обижаться – сама тоже хороша! Взрослая баба, а повелась на сказку, как пионерка какая-нибудь. Одна проблема: что сказать Ольге Николаевне, Олечке? Выдать все как есть, приняв на грудь порцию язвительных упреков, или соврать о мимолетном романе?

Проснулась она вялая, с головной болью и песком в глазах. Еле заставила себя спустить с кровати ноги, поплестись в ванную, констатировать досадную припухлость век и бледность лица. В метро было столько народу, что она еле втиснулась в вагон – какие уж там кроссворды. Она ничего не могла с собой поделать – все оглядывалась по сторонам, не мелькнет ли где знакомый клетчатый костюм? Естественно, ничего подобного не произошло – Москва богата случайными встречами, но они не имеют повторения почти никогда.

В офисе никто не обратил внимания на ее чрезмерно усталый вид.

А ближе к вечеру коллега Жанночка, та самая, что не носит нижнего белья, взмолилась: «Галина Антоновна, не могли бы вы сегодня задержаться вместо меня? Я совсем ничего не успеваю. И сегодня у меня свидание такого мужчину встретила, грех упустить! А у вас же все равно… То есть я не это сказать хотела. Короче, останетесь?»

И Галина уныло согласилась.

Снова она проведет целый вечер в мертвенном свете голубоватых офисных ламп. Точно увлеченный ловец жемчуга нырнет с головой в море расчетов и бумаг. Будет пить попахивающий хлоркой растворимый кофе и возвращаться домой ночью, разгадывая глупые кроссворды в полупустом вагоне метро.

Чертов годовой отчет.