— Иными словами, за уличную проституцию, — уточнила Джессика.
— Что? Прости… Приставание? — Шеф полиции поперхнулся и зашелся жутким кашлем, вытаращив налившиеся кровью глаза.
Испугавшись, что его хватит удар, Глория налила ему из графина воды в стакан:
— Вот, выпейте!
Начальник полиции залпом осушил стакан, обвел всех присутствующих яростным взглядом и произнес:
— Я буду говорить без обиняков!
— Браво! — разом воскликнули обе дамы.
— Так говоришь, она пыталась снять на улице клиента? — спросил шеф у Конора, насупив брови.
— Так точно, сэр! Но я это пресек! — четко ответил тот.
И тогда начальник полиции громко расхохотался. Не в силах больше терпеть такое унижение, Конор резко повернулся и шагнул к двери. Его остановил оклик Джессики:
— В чем дело, офицер Ричмонд? Вам плохо?
Рука Конора застыла на дверной ручке. В ноздри ему ударил ее дурманный запах. И на мгновение ему показалось, что в кабинете действительно стало жарковато.
— С меня довольно ваших игр, Джесс, — пророкотал начальник участка. — Ступайте позабавьтесь где-нибудь в другом месте, а мне нужно работать.
«Позабавьтесь»? Начальник решил уступить ему свою любовницу? Не веря своим ушам Конор обернулся с исказившимся лицом.
— Папочка, все это вовсе не забавно! Он действительно арестовал меня на улице! Разве ты не заступишься за честь своей дочери? — в отчаянии воскликнула Джессика.
— Что? Папочка? — теперь раскашлялся Конор.
Все с недоумением посмотрели на него, как смотрят на сумасшедшего. Ну как же он сразу не заметил, что у всех троих голубые глаза с поволокой? У него свело живот и заныло под ложечкой. Какой же он идиот! Так осрамиться перед своим начальником! Принять его дочь за проститутку, надеть на нее браслеты и доставить в участок! Славное начало карьеры! По скулам Конора забегали желваки, в его округлившихся глазах засветился ужас, а в животе заурчало.
Кресло под начальником участка тревожно заскрипело. Он хлопнул по столу ладонью:
— Если я буду спасать твою честь всякий раз, когда ты влипаешь в очередную историю, то кто же станет за меня ловить преступников?
Джессика фыркнула и возразила:
— Я не собираюсь влипать ни в какие истории, папочка! Я хотела только показать клиенту один дом на Северной аллее, когда твой подчиненный решил, что я торгую там собой, и надел на меня наручники
У Конора начался нервный тик.
Начальник полиции стал лихорадочно перекладывать с места на место бумаги на письменном столе, бурча при этом:
— Этот шквал краж со взломом в городе меня погубит. Между прочим, Джессика, ни для кого не секрет, что ты способна сама за себя постоять. А вас, Конор, я хотел бы спросить: разве вы не сдали дежурство после полудня?
— Так точно, сэр! Офицер Ричмонд дежурство закончил! — отрапортовал Конор.
— В таком случае отправляйтесь домой отдыхать. Джессика, извинись перед нашим новым сотрудником!
— Я должна еще и извиняться перед ним? За что?
Отец скользнул по ней укоризненным взглядом и вновь уткнулся носом в бумаги. Выдержав паузу, он осторожно положил на стол свое золотое вечное перо и с сокрушенным вздохом промолвил:
— Ты снова потеряла верхнюю пуговицу на блузке! Ну сколько раз мне повторять, что нельзя постоянно ее крутить и вертеть? Если бы только мои подчиненные знали, сколько пуговиц я пришил за все эти годы на ее одежде! — Он с тоской взглянул на Конора, ища у него сочувствия.
— Прошу прощения, братец, — встряла в его монолог Глория, — но я тоже вложила в ремонт ее нарядов толику своего труда!
— Это верно, — согласился отец Джессики, насупив брови, и вновь обратил свой пытливый взор на беспутную дочь. — А что это за передник ты сегодня надела вместо юбки? И как вообще ты умудряешься ходить на таких каблуках? Удивительно, что мне представили тебя в наручниках, а не в гипсе! Ты с кем-то боролась на помойке? Каталась в грязи, защищая свою честь? Где ты порвала колготки? И что за боевая раскраска у тебя на физиономии? Ты видела себя в зеркале?
— Можешь не продолжать, папочка! Я и так хорошо представляю свой нынешний видок, — перебила его Джессика. — Любопытно, появились ли у следствия какие-то зацепки в деле о серии дерзких преступлений? — Она была наделена не только неискоренимым чувством юмора, но и чрезмерным любопытством.
А накануне выборов оно обострилось до крайности в связи с опасениями мэра, что его не переизберут на новый срок из-за неслыханного роста преступности в этом маленьком техасском городке. Охваченное паникой население роптало. Разумеется, виноватой во всем считали бездействующую полицию. Отец осунулся и похудел, пропадая дни и ночи в участке. Джессике больно было на него смотреть. Ее мучила совесть за свое недавнее увольнение со службы в полиции. Но Джессика не привыкла менять свои решения. Она была уверена, что избрала верную стезю. Во всяком случае, до сегодняшнего происшествия, заронившего в ней сомнения относительно обоснованности своих амбициозных планов.
— Простите, сэр, — подал наконец голос Конор, — но мне думается, что служебные секреты не подлежат обсуждению с посторонними гражданскими лицами. Это запрещено инструкцией!
Он язвительно улыбнулся Джессике, как-то странно взглянувшей на него, и снова сделал непроницаемое лицо, стараясь не выдать охватившего его желания отшлепать эту скверную девчонку по попке ремнем, уложив ее себе на колени, как тряпичную куклу, и приговаривая: «Будешь знать, как совращать порядочного офицера, негодница!»
Если бы только Конор знал, как глубоко он заблуждается на ее счет! Она познала изнанку службы в полиции еще с пеленок, в неясном возрасте играла не с куклами, а с браслетами и пистолетами, а вместо сказок отец и тетя рассказывали ей на сон грядущий истории давно раскрытых кровавых преступлений. О работе городской полиции ей все было известно досконально. И она умела держать язык за зубами, как никто другой. И могла постоять за себя.
Джессика разгладила руками юбку и расправила плечи.
Конору показалось, что она стала выше ростом, хотя даже на высоких каблуках Джессика была значительно ниже его. Надменная ухмылочка моментально сползла с его лица. Она тряхнула гривой белокурых волос и с гордостью заявила:
— Да будет вам известно, что я имею лицензию профессионального полицейского, выданную правительством штата Техас!
Ни один мускул не дрогнул на невозмутимой физиономии Конора. Он окинул ее ироническим взглядом и с сожалением промолвил:
— Что ж, в жизни всякое случается.
От ярости она стиснула кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Тем не менее комментировать его слова Джессика сочла нецелесообразным и, поборов волнение, обратилась к отцу и тетушке Глории:
— Поскольку вы чрезвычайно заняты, мы продолжим наш разговор позже. Кстати, сюда с минуту на минуту должен приехать Элл. Он пригласил меня на ужин
В следующий момент раздался стук в дверь. Джессика подбежала к ней и распахнула настежь.
— Надеюсь, я не помешал вашему семейному совету? — входя в кабинет, с обаятельной улыбкой спросил Элл. Он скользнул взглядом по одежде Джессики и как бы между прочим бросил: — А почему бы нам не заскочить по дороге к тебе домой?
Сам этот тактичный молодой человек приятной наружности был одет так, словно бы сошел с обложки журнала мужской моды. В его внешности все было гармонично — и безупречный дорогой костюм, и тщательно причесанные светлые волосы, и даже ухоженные лакированные ногти.
Джессика моментально повеселела в отличие от Конора и шефа полиции, лица которых вновь обрели кислые выражения, и бодро воскликнула:
— Ну, я пошла! Не скучайте, я вам еще позвоню сегодня! Пока, тетушка Глория!
Подхватив ухажера под руку, она увлекла его к выходу.
Конор едва не заскрежетал зубами, провожая взглядом ее виляющие бедра. Любимая дочка начальника полиции действительно оказалась еще той штучкой. Тем не менее представить ее в форме полицейского, с дубинкой и пистолетом ему было трудно. Сотрудник полиции обязан при любых обстоятельствах контролировать свои чувства, Джессика же была явно не в ладах с нервами. Ее эмоции то и дело лезли наружу. А пару раз она едва сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину и не наговорить дерзостей. Особенно после того, как он упомянул служебную инструкцию. Впрочем, грех обижаться на слабый пол: все женщины так устроены, никогда не поймешь, как работают их серые мозговые клеточки.
