И тут я увидел еще кое-что, и это заставило меня позабыть о битве.
Дженнифер.
От взрыва, разрушившего пирамиду, ее, вероятно, вынесло из здания. Будучи в сознании, она шевелилась, но ее движения, медленные и бесцельные, свидетельствовали о том, что девушка, скорее всего, была оглушена. Ее несло прямо на «Наутилус», к рою шогготов, которые окружали корабль. Я начал действовать не задумываясь. Уже через несколько гребков я оказался рядом с ней и схватил ее за талию. Вздрогнув, Дженнифер принялась ожесточенно отбиваться. Обезумев от страха, она даже не понимала, что я хочу спасти ее. Наверное, для меня это было не менее болезненным, чем для нее, но я все же решился, поднял руку и ударил ее в челюсть. Девушка обмякла в моих руках.
Еще раз бросив взгляд на «Наутилус» и странную борьбу, я повернулся, взял Дженнифер за обе руки и поплыл наверх, стараясь делать это как можно быстрее.
Корабль сотрясался. Корпус «Наутилуса» вибрировал от мощных ударов, а стук двигателей уже давно был заглушён завыванием сирен. В салоне распространилась едкая вонь, перед иллюминатором какие-то странные черные тени исполняли дьявольский танец. На пульте управления Немо мерцали ряды красных и желтых ламп, и в последние минуты их мигание стало намного интенсивнее. Спирс видел, что капитан пару раз допустил ошибку и не на шутку разволновался. Время от времени Немо приглушенно ругался на своем языке. Битва близилась к апогею.
Медленно, с предельной осторожностью Спирс поднял руку, отодвинул портьеру в сторону и вышел из своего укрытия. За последние двадцать минут он уже с десяток раз собирался реализовать свой план, но все время что-то происходило: либо кто-то входил, либо Немо поднимал голову, либо возникал еще какой-то риск, мешая кавторангу покинуть убежище.
И вот подходящий момент настал. Все те, кто суетился в салоне или совершал какие-то непонятные действия, ушли. Круглая металлическая пластина в другом конце комнаты закрылась, и Немо остался вдвоем с каким-то матросом. Спирс не сомневался в том, что такая ситуация вряд ли продлится долго, но ему и этого было достаточно.
Он беззвучно зашел за изогнутый пульт управления, поднял разводной ключ — и нанес удар матросу, стоявшему рядом с Немо. Инструмент обрушился тому на затылок, но затем ключ скользнул в сторону и, царапнув Немо по виску, ударил его в левое плечо. Вскрикнув, капитан «Наутилуса» выпал из кресла и скорчился на полу.
С победоносным криком Спирс снова занес свое оружие, но Немо среагировал быстрее, чем ожидал кавторанг. Он дернул ногой и толкнул кресло прямо под ноги Спирсу. Споткнувшись, Спирс замахал руками, пытаясь удержать равновесие, но не смог этого сделать и вытянулся на полу. Разводной ключ выпал у него из руки и заскользил по металлическому полу. Однако безумие придало Спирсу сверхчеловеческие силы. Он вскочил на ноги, схватил ключ, размахнулся… и замер.
Салон уже не был пуст, хотя кавторанг мог поклясться, что дверь не открывалась. Тем не менее перед пультом управления стояли две фигуры. Фигуры, которые, казалось, только что сбежали из ночного кошмара!
Одна была ростом в два ярда, вторая — на две ладони выше. Невероятно широкие плечи делали их черные тела, обтянутые блестящими ремнями с маленькими медными пуговицами, непропорциональными. На месте рук у них были чудовищные трехпалые стальные лапы. Но самой ужасной была голова — большой металлический шар с единственным громадным глазом во все лицо. При этом у странных существ Спирс не заметил ни лица, ни каких-либо видимых органов чувств. Жуткие на вид фигуры были соединены двумя толстыми изогнутыми черными трубами со стеной.
Спирс в ужасе отскочил назад, оглянулся и поднял разводной ключ. Более высокое из существ сделало шаг по направлению к кавторангу и вытянуло вперед свои страшные руки.
— Прочь! — рявкнул Спирс. — Ни шагу дальше.
— Не надо тут дерьмо разводить, мальчик, — сказало странное существо. Голос у него был искаженный, свистящий. Не человеческий голос, а его неудачная имитация.
Вздрогнув, Спирс чуть отступил в сторону и резко остановился, увидев, что второе кошмарное существо повторило его движение и подняло руки. Остатки здравого смысла в этот момент испарились из головы Спирса.
— Прочь, дьяволы! — простонал он. — Прочь! Убирайтесь вон! Оставьте меня в покое!
— Ну перестань, хватит, — утробным голосом произнесло высокое существо. — Никто тебе плохого не сделает, честно. Не сходи с ума, иначе только хуже будет.
Здоровяк снова сделал шаг вперед. Несмотря на свою внешнюю неуклюжесть, двигался он настолько быстро, что Спирс не успел среагировать на его приближение. Трехпалая стальная лапа сомкнулась на запястье Спирса и нещадно сжалась. Спирс вскрикнул и, пытаясь вырваться, изо всех сил ударил разводным ключом по пульту управления Немо. Тяжелый инструмент обрушился на хрупкие приборы, разбив их вдребезги. Полетели искры. Что-то взорвалось, посыпался град острых осколков, и внезапно из пульта полыхнуло пламя, которое взвилось столбом до самого потолка салона.
Спирс, истерично вскрикнув, обмяк в руках великана, облаченного в глубоководный костюм. И в этот момент по всему «Наутилусу» прокатился стон. Где-то в глубине стальных внутренностей корабля послышался глухой взрыв, словно запоздалое эхо первого взрыва на пульте Немо. Медленно, очень медленно «Наутилус» стал крениться набок и опускаться все глубже и глубже…
В слабом свете предутренних сумерек селение казалось мрачным и неприветливым. Дома напоминали маленькие серые тени, которые знали о своем уродстве и стыдливо жались друг к другу. Улицы были пусты.
Конечно же, я понятия не имел, сколько людей живет в этих домах, но на улицах, примыкающих к небольшой рыночной площади, за последние полчаса — с тех пор как я устроился на вершине холма — не появилось ни души. Почему-то мне казалось, что за ослепшими стеклами домов вообще нет людей. Мне трудно было объяснить, откуда у меня эта уверенность, и еще труднее доказать свою правоту. Города и селения чем-то похожи на людей, и я всегда чувствовал, живы они или мертвы. Фирт-Лахлайн был мертв. Это селение было каменным трупом, не более того.
Я осторожно развел в стороны ветви куста, за которым прятался, встал на четвереньки и пополз вперед. Через какое-то время я решил подняться на ноги и, пригнувшись, поспешил туда, где оставил Северал и ее дочь.
Хотя меня долго не было, Северал за все это время, казалось, не шевелилась. Женщина сидела точно так же, как я ее оставил: согнувшись, словно несла на плечах невидимый груз. На коленях у нее лежала голова дочери. Северал держала правую руку у нее на лбу. Лицо девушки было бледным, как у мертвеца. Она дышала, но нужно было очень тщательно присмотреться, чтобы увидеть, как поднимается и опускается ее грудь.
Когда я опустился рядом с ней, Северал подняла голову. Она ничего не сказала, но я все прочитал по ее глазам.
— Не волнуйтесь, Северал, — сказал я. — Она поправится. Непременно поправится.
Эти слова мне самому показались насмешкой. С тех пор как я вынес девушку на сушу, она так и не пришла в себя. Я чувствовал, что силы покидают ее с каждым часом. Это чувство было столь же необоснованным, как и то, которое я испытывал, наблюдая за селением, но от этого оно было не менее сильным. Казалось, что я сижу рядом с костром, который постепенно угасает, но при этом ничего не могу сделать, ибо чувствую себя совершенно беспомощным.
— Мы… должны идти дальше. Вы правы, Северал. В Фирт-Лахлайне все спокойно.
— Они все у озера. Они не вернутся, пока не наступит вечер, — пробормотала Северал.
Ее голос звучал ровно и монотонно, будто она говорила во сне. Женщина взглянула на меня, но ее глаза были пусты. Прошло какое-то время, но она не сказала и трех фраз.
Кивнув, я встал и отвернулся. Я обещал этой женщине помочь, но единственное, что я сумел сделать, — это принести ей умирающую дочь.
