— Это было давно, до моего рождения.

— Если дома узнают о вашем визите, мисс Клейверинг, то по головке не погладят.

— Безусловно, — согласилась я и добавила: — Если узнают.

— Мистер Хенникер — очень странный джентльмен.

— Таких, как он, я раньше не встречала.

— Вы только представьте, как он купил это поместье. Никто бы не подумал, что такой… может заполучить его.

Некоторое время мы молча любовались видом. Я не отрывала взгляда от Дауэра. Мэдди подошла к Джармэну, и они разговаривали. Эти двое не подозревали, что я наблюдаю за ними.

— Может, вернемся в дом, мисс Клейверинг? — предложила Ханна.

Мы спустились и вошли в комнату с великолепным потолком, деревянной обшивкой и инкрустированным камином.

— В доме полно таких апартаментов, всех не сосчитать. Даже когда приезжают гости, многие помещения не используются.

— А они часто появляются?

— Да, в основном — деловые партнеры мистера Хенникера. Он очень богат. И это хорошо… В доме ни на чем не экономят и жалованье платят регулярно, не так как…

— При нашей семье.

— У большинства дворян проблемы с деньгами, я знаю прислугу из многих домов. А вот у мистера Хенникера их куры не клюют. Кроме того, этот огромный замок не достался ему по наследству и не тянет последние соки.

— Значит, служба у мистера Хенникера — настоящее удовольствие?

— Вроде, но все по-другому. Мистер Уилмот постоянно жалуется, что дому не хватает прежнего достоинства. Приятно получать деньги в срок и не экономить на еде. Хозяин никогда не запирает чай, никогда не проверяет бухгалтерские книги миссис Бакет, ему не нужно считать каждый пенни.

Мы вошли в галерею.

— Здесь когда-то были портреты членов вашей семьи, а вот мистер Хенникер ничего не повесил взамен. Без картин пусто. Мистер Уилмот говорит, что мы вообще ничего не знаем о нашем хозяине, — не унималась Ханна.

Галерея показалась мне очень красивой. Лепные аппликации украшали колонны, в узких окнах сверкали витражи. Кое-где свисали красные бархатные шторы. Служанка объяснила, что под ними деревянных панелей нет.

— Говорят, тут появляются призраки. Они всегда водятся в старинных замках. Но с момента приезда мистера Хенникера привидения не появлялись. Бьюсь об заклад — он их всех распугал. Слуги помнят, что раньше слышали здесь музыку. Мистер Хенникер отвез клавесин в Австралию. Болтали, что это памятная вещь для него. Миссис Бакет помнит, что инструмент был очень красивый… Знаете, наш спесивый дворецкий считает ниже своего достоинства служить в семье, которую не посещают собственные призраки.

— Но ведь он остался у мистера Хенникера?

— Это его больная мозоль.

Мы обошли огромное количество комнат, в них можно было потеряться. Я надеялась, что позднее мне удастся все осмотреть без спешки. С Ханной я чувствовала себя не в своей тарелке. Она постоянно впивалась взглядом, словно пытаясь оценить, что я из себя представляю. Беспокоило и то, что бывшая горничная подглядывала за нашей жизнью в Дауэре.

Я любовалась великолепными каминами эпохи королевы Елизаветы, инкрустированными сценами из Библии, но узнала лишь некоторые из них, например, касающиеся Адама и Евы. Все же остальные оказались незнакомыми.

Меня поразила гостиная с обитыми шелком стенами, ее окна выходили на юг. Видимо, моя мать ходила по ней взад-вперед, продавая имение Бену Хенникеру.

Наконец мы оказались в прихожей и прошли в вестибюль.

— В старые времена здесь принимали гостей, — объяснила Ханна. — Кухни в другой стороне, а в конце прихожей висит ваш герб, его не снимали с момента постройки дома.

Служанка подвела меня к месту, где располагались помещения для слуг, и я очутилась в огромной кухне. Одну стену полностью занимал очаг. Посередине стоял стол с двумя скамьями, а по обеим сторонам — два кресла. Потом я узнала, что они предназначались для миссис Бакет, главной экономки, и мистера Уилмота, дворецкого.

В кухне меня встретил шепоток. За мной явно наблюдали из укромных уголков. Внезапно вошла полная женщина в сопровождении трех служанок.

— Это мисс Клейверинг, миссис Бакет, — представила меня Ханна.

— Как поживаете, миссис Бакет? Я о вас много слышала.

— Неужели? — удивилась та.

— От Мэдди.

— О, да, мы знакомы. В Оуклэнд Холле сегодня памятный день — здесь наконец-то появился член семьи.

— Я тоже рада.

— Надеюсь, что это только начало, — сказала экономка.

Я немного смешалась под пристальными взглядами. Наверное, прислуге казалось, что Клейверинги, живущие в Дауэре, не настоящие, а подложные. Кроме того, я вообще никогда не знала прежней роскоши и не олицетворяла для них славный род.

— Никогда не забуду, как нас оповестили о продаже. Всю челядь собрали в прихожей… Даже конюхов.

Ханна подавала какие-то странные сигналы миссис Бакет. А я благословляла толстуху, болтавшую без умолку. То, что одна из Клейверингов появилась на кухне, способствовало потоку воспоминаний.

— Мы, конечно, предполагали. Деньги, деньги, деньги… Всем доставалось. Налоги — тяжкое бремя, они могут разорить кого угодно. Сначала сократили штат конюхов. А какие здесь были раньше лошади! И куча садовников! Потом пришел и их черед… Можете спросить мистера Уилмота, он вам скажет…

— Все давно кануло в Лету, миссис Бакет, — прервала Ханна.

— А для меня — словно случилось вчера. В то время вас еще не было на свете, мисс Клейверинг. Мы не могли поверить, когда узнали, что имение купил джентльмен, приехавший из Австралии. Спросите мистера Уилмота… А потом Клейверинги переехали в Дауэр и перестали общаться с хозяином. И сейчас…

— Мисс Клейверинг знакома с мистером Хенникером, и он пригласил ее на чай, — твердо заявила Ханна.

Экономка кивнула.

— Как вам у нас понравилось, мисс Клейверинг? Я всегда вспоминаю мисс Джессику… — Ханна одарила мисс Бакет взглядом медузы, молча приказывая держать язык за зубами.

Но я этого позволить не могла.

— Мисс Джессику? Кто это такая?

— Миссис Бакет имела в виду мисс Мириам. Помните, как она приходила на кухню и хвалила булочки?

— Но она упомянула мисс Джессику, — настаивала я.

— Миссис Бакет иногда путает имена… Эту госпожу зовут мисс Джессика. А мисс Мириам и мистер Ксавьер любили булочки. Думаю, что миссис Кобб они не очень удаются.

— Со мной никто не сравнится, — тут же подчеркнула миссис Бакет.

Не обращая внимания на разговор, я думала о таинственной мисс Джессике.

Ханна поспешно предложила осмотреть конюшни. Я отказалась. Прислуга имеет способности болтать, и чем меньше людей меня увидит, тем лучше. Легко представить, что будет дома, если родственники узнают о моем знакомстве с Беном Хенникером. Будучи несовершеннолетней, приходится подчиняться, хотя я частенько нарушала родительские запреты. Но пока необходимо сохранить мои визиты в тайне.

Я поблагодарила за приятную экскурсию и тепло попрощалась с миссис Бакет. Все собравшиеся наблюдали, как я удалялась от дома, ни на секунду не забывая о том, что Мириам, Ксавьер или родители могут увидеть меня. Но, к счастью, возвращение в Дауэр прошло незаметно.

Вспоминая слова экономки, я отправилась к заброшенной могиле с табличкой, на которой было написано мое имя.

Очевидно, миссис Бакет говорила именно об этой Джессике.

Весь жаркий август я посещала Оуклэнд Холл. Причем не только по средам. Бен не любил повторений и предпочитал неожиданности, а посему приглашал меня то по понедельникам, то по субботам. Иногда я отказывалась, ссылаясь на церковные праздники или домашние хлопоты, и тогда назначалась другая дата.

Хенникер уже научился ходить с костылем. Он смеялся над протезом, называл себя «Бен-деревяшка» и, держась за мою руку, совершал прогулки по дому.

Однажды мы оказались в галерее.

— Здесь должны висеть семейные портреты, но мое уродливое лицо никак не для живописи.

— У вас очень интересное лицо, — заверила я.

Он скорчил смешную гримасу, но мои слова явно тронули сердце закаленного «землекопа». Значит, в душе Хенникер — человек сентиментальный.