В 1937 г., однако, к идее вернулись и оснастили танк прыгающими катками, установленными перед гусеницами. При детонации мины такой каток просто подпрыгивал, а потом опускался вниз и продолжал путь как ни в чем не бывало. Приспособление окрестили «съемным противоминным Катковым устройством» (AMRA - Anti-Mine Roller Attachment), которое производилось в разных версиях для установки на те или иные британские танки. И в итоге оно стало появляться в североафриканской пустыне, чтобы шаг за шагом очищать проходы для бронетехники союзников в немецких минных полях.
В 1937 г. шли эксперименты с рядом сельскохозяйственных плугов, точнее, их ножей, которые ставились на поддерживаемую катками раму впереди танка. Как надеялись изобретатели, такой плуг позволит машине вспахивать землю у себя на пути и выкапывать мины. В принципе устройство действовало, однако ни один тогдашний танк не обладал достаточной мощностью, необходимой для того, чтобы толкать перед собой плуг с десятью ножами. В 1942 г. идея вновь стала выглядеть привлекательной и опять военные принялись импровизировать со всевозможными комбинациями ножей. А в мягких почвах пустыни приспособления работали, к тому же танки нарастили силы и справлялись с «пахотой», однако устройство продолжало оставаться лишь ограниченно эффективным.
Немецкие военные прознали о польском миноискателе и стали применять деревянные, стеклянные и даже керамические мины, которые не оказывали воздействия на магнитное поле устройства, что опять несколько усложнило обнаружение и дезактивацию минных заграждений. В отсутствие какого-либо нового средства приходилось возвращаться к старым методам. Но вот один инженер из южноафриканской армии нашел-таки подходящее решение. Он установил перед танком раму с валом, вращение которого обеспечивал двигатель машины, и оснастил вал множеством цепей, которые били по земле как некая могучая молотилка, не оставляя без внимания ни одного крошечного участка. Ни одна мина не оставалась нечувствительной к такого рода воздействию, а потому все они взрывались, и максимальный вред, который причинялся при этом устройству, ограничивался полным или частичным обрывом той или иной из цепей, что, однако, тоже случалось не часто. Так появился «танковый цеп», или - строго по-научному - бойковый трал, которому, однако, пришлось пережить некоторый период совершенствования, прежде чем он достиг вершины своего конструктивного развития. Прежде всего вал получил собственный отдельный двигатель, который устанавливался под бронированным «капотом» вне корпуса танка. Теперь собственный мотор танка занимался обычной работой - приводил в движение машину без отвлечения немалой части усилия на молочение. Устанавливаемый на самые разные танки, «цеп» в итоге прижился на «Шермане», в тандеме с которым и продолжал «молотить» немецкие минные поля до самого конца войны.
Немцы тоже экспериментировали с различными приборами для «траления мин», или минными заградителями, в основном с роликовыми устройствами, устанавливаемыми на всевозможных моделях танков. Однако ни один из них так и не был поставлен на вооружение. Нельзя вместе с тем не упомянуть о некоторых оригинальных идеях. Так, скажем, в 1939 г. проходил испытания радиоуправляемый мини-танк, волочивший за собой приспособление из оснащенных «шипами» катков. Но направление мысли конструкторов вдруг изменилось, и эксперименты закончились созданием радиоуправляемого робота с электромотором и зарядом взрывчатки, предназначенного для уничтожения полевых фортификаций вроде дотов. О задачах по разминированию конструкторы по тем или иным причинам забыли.
Более претенциозным был «Крупп-Роймер-S» (от нем. глагола raumen - очищать). Устройство представляло собой огромный 130-тонный бронированный ящик на четырех катках диаметром 2,7 м. Усилие каждой паре колес сообщал отдельный двигатель «Майбах», колея у катков была разная, чтобы воздействовать одновременно на большую площадь поверхности. Ни одна из противотанковых мин не могла причинить вреда гиганту. Однако и сам он создавал ряд сложностей в эксплуатации, начать хотя бы с того, что машину приходилось как-то доставлять в заданный район, а не каждый мост мог выдержать 130-тонного монстра. В общем, конструкторы все еще «воевали» с ним на момент окончания боевых действий в Европе, когда союзники обнаружили один-единственный опытный образец на полигоне концерна Круппа.
На протяжении войны особого прогресса в технологии изготовления мин не наблюдалось, если не считать замены металлических корпусов на корпуса из иных материалов, изменения форм изделий - перехода от «тарелки» к вытянутым и более тонким конструкциям, что обеспечивало большую вероятность наезда на мину танком и позволяло ей вернее поражать цели. Более или менее новый тренд в разработке мин возник, когда близился к концу 1944 г. Тогда в Германии инженер по фамилии Шардин принялся экспериментировать с кумулятивными зарядами. К тому времени оружейники уже разобрались, что для большей эффективности кумулятивному заряду требуется некоторое небольшое расстояние, или отступ, который бы позволил реактивной струе набрать оптимальную скорость (обычно от двух до трех диаметров боеголовки). Шардин стал искать способ применить крупный заряд так, чтобы у струи была возможность достигнуть оптимального ускорения прежде, чем она ударит в броню танка.
Если сделать диаметр заряда очень большим, то можно говорить о метрах, которые струя покроет до встречи с целью, не утрачивая при этом способности поразить бронирование.
В процессе исследований Шардин придал взрывчатому веществу форму мелкого, но широкого блюда 300 мм в поперечнике и проложил его толстой стальной пластиной, чтобы взрывом ею выстрелило с большой скоростью с расстояния 50 м в танк «Пантера». В результате в лобовом листе брони «Пантеры» появилась тридцатисантиметровая дыра, боевому отделению машины тоже был нанесен значительный урон. Шардин назвал свое изобретение «миной на обочине». Вместо того чтобы закапывать мину в землю в ожидании, что танк на нее наедет, изобретатель установил ее около дороги и привел в действие, когда танк проезжал мимо. Однако к тому времени, когда Шардин добился наконец желаемого результата, война закончилась.
После войны долгое время не появлялось ничего нового. Некоторые экспериментаторы «играли в игрушки» Шардина, однако ни у кого не получалось достигнуть таких же впечатляющих показателей поражения бронирования, и в итоге принцип применили для противопехотных мин. Они представляли собой заряд в виде вогнутого «блюда», нашпигованного несколькими сотнями металлических осколков, которые после взрыва разлетались во все стороны, раня и убивая людей. Некоторые читатели, наверное, уже догадались, что речь идет о так называемой мине Клеймора, которую впервые опробовали американские солдаты во Вьетнаме в шестидесятые годы XX века. Больше всего военных занимали, однако, не конструкционные особенности мин, а процесс постановки заграждений. По мере того как холодная война набирала обороты, угроза вторжения советской бронетехники принимала все более гипертрофированные формы в умах руководителей НАТО, и проблема состояла в том, как сделать так, чтобы минное поле оказалось на маршруте танков противника и смогло остановить их продвижение. Засеять минами целую полосу земли, тянущуюся через всю Германию, в мирное время возможным не представлялось, а это значит, что пришлось бы проделывать нечто подобное тогда, когда кости были бы уже, что называется, брошены. Принимая во внимание ограниченные временные рамки, существовавшая система минирования - просто рота-другая саперов с лопатками в руках - не годилась. Посему началась работа над автоматизацией и существенным убыстрением процесса. А поскольку страны Варшавского договора опасались примерно того же, что и государства НАТО, только с другой стороны, и те и другие вступили в своеобразное соревнование.
Найденное решение оказалось у состязающихся довольно схожим - прицеп позади грузовика с минами, в прицепе нечто вроде желоба, по которому солдаты в кузове спускают мины. Трейлер оснащался плужным лемехом, проделывавшим борозды в земле, в которые и попадал полезный груз. В желобе существовал специальный механизм для приведения взрывателя в боевое положение, а другие приспособления снизу засыпали мину и разравнивали землю над ней. При наличии хорошо подготовленного отряда саперов на грузовике британский миноукладчик позволял за час поставить 600 мин, которые были уже, конечно, не привычными круглыми контейнерами времен Второй мировой, а продолговатыми минами «нового поколения». Еще во время войны люди поняли, что вытянутая мина вернее поражает танк, при способности нести больше взрывчатого вещества, чем дискообразная, и простоте в обращении. Качество взрывчатых веществ достигло предельной точки. Во время войны детонации 5 кг взрывчатки под гусеницей танка хватало для того, чтобы вывести его из строя надолго, если не навсегда. Однако танки стали более крупными и прочными, и в итоге 5-кг заряд вызывал лишь повреждение гусеницы, каковое довольно быстро устранялось. Решение лежало в двух плоскостях -увеличить массу мины и количество взрывчатого вещества в ней, а также в буквальном смысле изменить точку приложения усилия. Вместо того чтобы ударять в гусеницу (наиболее естественное применение, поскольку детонировала мина вследствие наезда на нее), избрать мишенью «брюхо» - наиболее тонкое место, причем на некоторых машинах очень слабо бронированное. Успешная атака днища привела бы к серьезным разрушениям в боевом отделении и ранению или даже гибели экипажа.
