Джо продолжал в упор смотреть на него. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.

— А знаешь, как человек оказывается в этом дерьме? — лихорадочно продолжал Джимми. — Как это начинается? Не можешь заснуть после напряженной игры — и глотаешь пачками димедрол. Ноги болят, колени опухают — тогда и аспирин, и анальгин, и еще черт знает что. А то и уколешься чем. А потом появляется пикап — и убивает твоих жену и ребенка. А я — добропорядочный гражданин: плачу налоги, в церковь хожу. И вот прихожу я в церковь и спрашиваю: Господи, Боже ты мой, почему, почему ты убил мою жену и моего ребенка? Но он не отвечает, Бог-то: в тот день он не по тому телефону сидит, наверное. А потом тебе звонят из команды и говорят: эй, парень, твоя карьера окончена. И знаешь, почему? Потому что деньги на исход матча поставил. Ну почему, почему этого нельзя — почему именно в футболе так нельзя? Во всех остальных видах спорта можно — а в футболе нельзя. Почему — знаешь? Потому что мы, игроки, всегда примерно знали, как будут поставлены деньги. Там же многотысячный бизнес, на этих ставках. И в итоге тебя выгоняют из команды или сводят с ума — как Билли Коуэна. Они, эти подонки, эти лицемеры, всегда готовы ограбить тебя, загубить, сровнять с дерьмом напрочь!..

— Когда кончишь жалеть себя, — холодно сказал Джо, — дверь вон там.

— Ах ты сволочь! — с чувством произнес Джимми.

— И еще какая, — равнодушно согласился Джо, не меняя каменного выражения лица.

Джимми резко вышел из ванной и зашагал к выходу. Черт бы подрал этого чистоплюя. Сам торчит в заднице — а еще берется других учить, мистер Проповедник. Что за дерьмо эти частные сыщики!

Хотя, с другой-то стороны, думал Джимми, постепенно остывая, его тоже можно понять: наркотики — это действительно жуткая дрянь. Да еще когда ребенок в доме… Жалко его все-таки: не повезло мужику. Ляжет сейчас в пустую постель — одинокий, никому не нужный…

Он уже подходил к двери, ведущей на улицу, как вдруг услышал позади девчоночий голос:

— Эй, подожди, пожалуйста.

Джимми обернулся. Перед ним стояла Дерен. Вид у нее был несколько смущенный. В руках она держала какую-то фотографию.

— Ну что? — устало спросил Джимми.

— Ты ведь — Джимми Дикс? Тот самый знаменитый девяносто девятый номер из «Жеребцов»?

— Ага, — кивнул Джимми. — Тот самый.

— А ты подпишешь мне свою фотографию? — робко спросила Дерен. — Извини, что я вела себя сегодня, как последняя сука…

— Ничего, бывает. Но ты зря вот так вот с отцом, честное слово.

— Я знаю, — кивнула девочка. — Я так ругаю себя за это… Он ведь хороший, отец-то.

Джимми взял у Дерен фотографию и задумчиво повертел ее в руках. Со снимка на него смотрел он сам — в форме «Жеребцов», сверкающий белозубой улыбкой.

— Для отца ты всегда был героем, — продолжала Дерен.

— Да? — удивился Джимми. — С каких это пор?

— Я помню с детства, как он говорил: Джимми Дикс — самый лучший игрок. Ты знаешь, он всегда смотрел по телевизору, как ты играешь.

— Вот как?

Джимми вывел на фотографии: «Дочери последнего бойскаута — от Джимми Дикса».

— Держи.

— Спасибо.

Джимми отворил дверь и вышел на крыльцо, в темноту.

— Ну ладно, пока, — мягко сказал он.

— Подожди, — сказала Дерен.

— Ну что еще, малышка?

Дерен немного помялась и сказала неуверенно:

— У меня к тебе еще одна просьба…

— Какая же?

— Понимаешь… Отец и мама — они… Ну, у них, в общем, не все ладно…

— Да, я знаю, — кивнул Джимми.

— Вот… И папа — он теперь дома так редко бывает. А мама же не знала, что он сегодня придет, понимаешь? И ушла к своей подруге.

— Ну и что?

— Понимаешь, если сказать ей, что он пришел… — стеснительно сказала Дерен.

— А ты не можешь позвонить этой самой подруге? — спросил Джимми.

— Могу, но… Я не знаю, как ей об этом сказать.

— Ну и что же теперь делать?

— Может быть… Может быть, ты ей об этом скажешь? — решилась наконец девочка.

— Я? — удивился Джимми.

— Да… — покраснела Дерен.

Джимми пожал плечами:

— Слушай, ну это как-то странно будет — разве нет? Звонит какой-то там Джимми Дикс…

— Да не надо звонить. Она здесь рядом, — оживилась Дерен, обрадованная тем, что Джимми не отказался сразу наотрез от ее просьбы. — Вот смотри — на той стороне третий дом к центру. Маму зовут Сара Ханбек.

— Знаю.

— А подругу ее — Лили Холмс.

— Лили Холмс, говоришь? — машинально повторил Джимми.

Он не знал, что ответить Дерен. Странное занятие — налаживать семейную жизнь человеку, который только что выставил тебя на улицу.

— Ну, я не знаю… — пробормотал он. — Это будет как-то по-дурацки…

— Ну, пожалуйста… — шепнула Дерен.

Голос ее звучал умоляюще.

Джимми взглянул в широко распахнутые глаза девочки — и вдруг уловил в них выражение, сходное с тем, которое было во взгляде Джо, слушающего про Алекса.

— Ладно, — сказал Джимми. — Я попробую. Но если она даст мне по шее…

— Не даст! — облегченно рассмеялась Дерен. — Она хорошая.

— Да? Ну ладно. Авось и получится, — сказал Джимми. Дойдя до тротуара, он оглянулся.

Дерен стояла на пороге и смотрела ему вслед. Джимми помахал ей рукой.

Джимми Дикс поднялся на крыльцо дома, указанного Дерен, и нажал на кнопку звонка. Да, ничего себе задачка: налаживание чужого семейного быта. Прямо Армия Спасения, да и только. Но эта девочка так просила, у нее были такие глаза…

Дверь отворилась, и на пороге появилась долговязая рыжеватая особа с глазами чуть навыкате. Она недоуменно рассматривала Джимми.

«Живет одна, — машинально отметил он, — иначе бы мужик открыл в такую поздноту».

А вслух он любезно сказал:

— Простите, я имею честь разговаривать с Лили Холмс?

— Совершенно верно, — отозвалась лупоглазая. — А что вам нужно-то?

«Трубы тебе прочистить хорошенько», — мысленно заявил Джимми, но вслух опять сказал совсем другое:

— Ради Бога, извините за столь позднее вторжение — но я хотел бы видеть миссис Ханбек. Насколько я знаю, она должна быть у вас.

Лили с интересом смерила Джимми взглядом.

«Наверное, ей нравятся высокие мужики, — подумал он. — С ее-то ростом… Почти шесть футов будет — для женщины это немало, и у нее, небось, вечно проблемы со всякими коротышками.»

Сам Джимми был изрядным верзилой, а потому он всегда с долей презрения и пренебрежения относился к мужчинам невысокого роста.

— Да, Сара у меня, — ответила Лили. — А вы, собственно, по какому к ней делу?

«Тебе-то какая разница?» — подумал Джимми неласково, но ответил иначе:

— По личному.

— Вот как? — подняла брови Лили — и посмотрела на Джимми с еще большим интересом.

«Небось, думает, что я Сарин любовничек, не иначе, — сообразил Джимми. — Бабы — они ведь ужасно любопытны до подружкиных кобельков. И всегда прикидывают: а мне бы такой подошел?»

— Да, вот так уж, — подтвердил Джимми.

— В такой час?

— Да, именно в такой.

Лили Холмс пожала плечами:

— Что ж, проходите… Надеюсь, у вас за пазухой нет железного лома, которым вы собираетесь проломить голову двум беззащитным женщинам.

— Я бы предупредил, — успокоил ее Джимми, подтверждая свои слова белозубой улыбкой.

А про себя подумал: «Ишь ты, уже кокетничает. Видать, здорово у нее между ног чешется…»

Тут он был прав: между ног у Лили и впрямь зачесалось, когда она увидела этого высокого крепкого парня. И она даже смутилась от той мысли, которая возникла у нее при виде Джимми. Мысль эта звучала просто и понятно: «Я его хочу».

А Джимми, топая следом за Лили, разглядывал ее узкие бедра и машинально прикидывал, в какой именно позе удобней было бы взять эту женщину.

Они вошли в гостиную. Сидевшая в кресле Сара с удивлением уставилась на Джимми.

— Добрый вечер, миссис Ханбек, — склонил голову Джимми.

— Здравствуйте, — растерянно ответила Сара. — А откуда вы меня знаете? Разве мы с вами встречались когда-либо? Я что-то не припомню…