— Смирно! То есть… Отставить! Ух!.. Третье отделение в количестве десяти человек занимается чисткой оружия!
— Вот теперь лучше. Но вам следует потренироваться. Отработать. Понятно?
— Понятно.
— Что-о?
— Слушаюсь, господин унтер-офицер!
— Так-то! Продолжать!
Линский обошел вокруг стола. Он поднимал стволы, просматривал их, направив на свет.
— Янзен, да у вас здесь целые завалы. Пройдитесь-ка еще.
Янзен, у которого всегда, на любой случай жизни, был ответ, покраснел как девица. Дело в том, что незадолго до прихода Линского он побожился: «Спорю, что сегодня толстяк не сможет придраться к моему карабину».
— Давайте-ка ваш, Крайес! Ну, невезение, черт возьми!
Унтер-офицер внимательно проверил выступы-втулки и неожиданно похвалил:
— Порядок!
Это было сверх моего понимания. Собственно, я еще и не начинал чистить карабин, и эта штуковина имела вид залежавшейся на складе железки. За что же похвала унтера?..
— Кстати, Крайес, у меня к вам вопрос. Вы ведь окончили гимназию?
— Так точно.
— А не думали ли вы о том, чтобы стать профессиональным военным? Офицером? У вас есть способности. Вы окончите офицерскую школу, кстати, там можно продолжить заниматься педагогикой. Так что вы думаете?
Мне вспомнился недавний разговор в пивной. Тогда я готов был поспорить, что стану лейтенантом. И вот теперь подходящее предложение.
Линский по-своему истолковал мое молчание.
— Нечего раздумывать, — сказал он. — У вас будет жалованье курсанта. Ну, во время летних каникул придется немного потопать. Зато после сдачи экзаменов — теплое местечко в роте.
Звучало это увлекательно.
Но чего это ради унтер мне напевает? Когда и где он почувствовал у меня слабинку? Ведь должен же быть повод для подобного разговора?
Отделение давно перестало чистить оружие. Все прислушивались. Я чувствовал, что ребята ждут моего ответа.
— Господин унтер-офицер, — нерешительно начал я. — Собственно, я думал уже, думал о таком варианте. Но ваше предложение столь неожиданно!
— Не волнуйтесь. Я вовсе не жду от вас немедленного ответа. Обратитесь непосредственно к капитану Радайну, он будет доволен… Ну что ж! — повернулся Линский к отделению. — Продолжайте чистку оружия! — И он вышел из комнаты.
Вечером, уже в постели, я вспомнил о нашем разговоре, и вся эта ситуация представилась мне комичной. Но потом я призадумался.
Что же делать? И кто скажет, получу ли я работу, став преподавателем. Всюду есть свои плюсы-минусы. Надо бы посоветоваться. Пожалуй, Петра во всем этом разберется. Двенадцать лет службы в армии — срок немалый. Можно было бы и перевестись в Аахен.
Клаус тоже был офицером, лейтенантом. Отец был бесконечно счастлив, он гордился сыном. Сколько же лет мне было тогда? Одиннадцать? Примерно. Помню, Клаус впервые пришел в форме. Ах, красота! И это мой брат! Однажды он разрешил мне надеть его форму лейтенанта. Фуражка съехала мне на нос; что касается сапог, то я был, видимо, похож на Чарли Чаплина; мундир болтался на мне, как ночная рубашка. Но меня переполняла гордость. Временно я был лейтенантом и мог даже Клаусу приказать: «А ну-ка вычисти ковер! Быстро! Вынеси половичок на балкон! Быстро! На кухню!» Клаус послушно выполнял все мои команды, а я упивался ощущением власти.
Почему же Линский меня похвалил? При всем при том, что в моем стволе грязи было больше, чем у Янзена… Ладно, все это чепуха. Главное, я стану офицером. Капитаном. Послушайте, дурачки, как это звучит — капитан Крайес…
* * *
— Для встречи капитана Крайеса!.. Равнение направо! Господин капитан! Вторая рота по вашему приказанию построена!
— Благодарю, обер-фельдфебель Фёрстер! — Откашлявшись, я делаю поворот в сторону оливково-зеленого строя, который вытянулся в одну замечательно ровную шеренгу. — Доброе утро, рота!
— Доброе утро, господин капитан!
О! Это моя рота, вымуштрованная что надо.
— Равняйсь! Смирно! Вольно!
Постукивание солдатских каблуков о плац эхом отдается от стен казармы.
— Солдаты! — начинаю я. — Условия предстоящих учений чрезвычайно сложны. Противник значительно нарастил свои силы на Европейском континенте. В северной части состоялись стычки при попытках противника форсировать Эльбу. Одновременно противник направил в наш тыл террористические группы для совершения диверсий на промышленных предприятиях Рурской области, в том числе и на атомных установках. Задача нашей роты состоит в том, чтобы, взаимодействуя с другими подразделениями батальона, обеспечить подвоз горючего для передовых частей и тем самым гарантировать успех дела!
Из-под стальных шлемов на меня напряженно смотрят глаза солдат, кстати, до предела нагруженных полной боевой выкладкой.
Короткий инструктаж с командирами взводов, четкие указания, после чего я делаю энергичный поворот кругом, столь же энергично направляюсь твердым шагом к выходу из казармы, чтобы проследовать в свой кабинет. С сей минуты все зависит от меня и от выучки моих солдат. От того, насколько я готов служить примером, показать образец мужества и самопожертвования.
— Ефрейтор Мауэр, моя полевая форма в порядке? Рота в заданном районе, командиры взводов проинструктированы. Караулы расставлены, отданы приказы о восстановлении в течение следующего дня склада горючего, разрушенного диверсантами.
Еще раз придирчиво проверяю караулы.
А это еще что такое? Прикладываю к глазам бинокль, справа, на опушке леса, в расположении роты оборудован передовой блиндаж. Голоса часовых доносятся как из приемника:
— Алло, Пауль, пойду-ка я перекурю…
— Валяй. Только не очень долго. Если что-либо произойдет, не оберешься греха…
— Чудак ты, Пауль. Ночь прошла спокойно, что может случиться утром? К тому же я хорошо знаю характер командира.
Солдат опирается спиной о стену укрытия и, прикрыв ладошкой огонь, прикуривает сигарету.
Почти в тот же момент земля рядом с ним прямо-таки взрывается, доносятся оглушающие пулеметные очереди.
— Ну и заварил ты кашу! Давай ответный огонь!
Стрельба вспыхивает и на соседних постах.
Пора вмешаться в ход событий.
— Какой тупица, какой идиот недосмотрел? — кричу я во все горло. Почему именно на участке моей роты должна произойти вся эта кутерьма? Что ж, я покажу этому солдату, сопляку, какие права имеет офицер! Я выхватываю из кобуры пистолет, досылаю патрон в патронник и отдаю приказ: — За мной!
Бросаюсь в сторону взрывов и выстрелов. Стреляю в том направлении, откуда противник, как мне кажется, наносит удар. Время от времени бросаюсь на землю в поисках укрытия. Затем снова вскакиваю и продолжаю атаку, пока не ощущаю тупой удар в грудь, который опрокидывает меня. В полубессознательном состоянии слышу позади себя голос:
— Не лежать, господин капитан! Встаньте! Встаньте!
Что? Встать? Но я же тяжело ранен. Зачем вставать? Скоро должен начаться обход. Удалось ли роте удержать участок?
— Тихо! В лазарете должна быть тишина, — требую я. — Я капитан Крайес! А что делают в палате все эти бездельники?..
— Закрой рот, Крайес, и вставай! — услышал я голос Бонгартца. — Какой еще лазарет? Опять вчера перепил?
Я с трудом открыл глаза и попытался сориентироваться. Да, передо мной стоял Бонгартц. Значит, я не капитан Крайес, а все еще простой сапер. Сапер Крайес… Одним движением я выпрыгнул из кровати.
Кофе! И завтракать!
* * *
— Правильно сделали, что пришли, — одобрил командир роты капитан Радайн, когда я явился к нему незадолго до окончания занятий. — Унтер-офицер Линский доложил мне о вас. Вы один из немногих в роте, кто продолжает учебу. Армия поможет вам стать человеком. Вы действительно хотите стать преподавателем физкультуры?.. Думаю, у вас это не получится.
— Почему же, господин капитан?
— Видите ли, Крайес, вы пока военнообязанный, и останетесь таковым. При продолжении учебы в качестве курсанта вы будете должны отслужить в бундесвере не менее двенадцати лет. Большой срок. Сейчас лучшие шансы сделать карьеру имеют люди с техническим образованием. Только не подумайте, ради бога, что я хочу отбить у вас охоту к сверхсрочной службе. Наоборот. Учтите и еще одно обстоятельство: по завершении общей подготовки вас запланировано перевести в писари майора Хайнзе в казарму Остмарк, то есть в штаб.
