В этой связи приобретают особый интерес резолюция и прения по колониальному вопросу, стоявшему [...][386] пунктом порядка дня. Но тезисы Куусинена не только не улучшают программы, а восполняют ее туманные формулировки конкретной оппортунистической расшифровкой. Мы не знаем, какими выйдут эти тезисы из того чистилищного процесса, которому они еще подвергаются,— до сих пор они еще не опубликованы. Но представленный конгрессом проект тезисов превосходит все вероятное и мыслимое пока что в области оппортунизма внутри Коминтерна. Трудно себе представить более многословную, тупоумную, безграмотную и до цинизма небрежную формулировку оппортунизма в этом вопросе, чем этот проект тезисов Куусинена.
В основу их положена мысль Бухарина о том, что колония — это мировая деревня империалистического города. Но в расшифровке Куусинена сразу узнаешь подлинного отца этой идеи — Каутского. По Куусинену, колония — это аграрный придаток империализма, что совершенно совпадает со старой теорией Каутского о том, что империализм сводится к стремлению промышленного капитализма присоединять к себе аграрные страны. Куусинену совершенно не известен тот простой довод Ленина против этой теории, что империализм предпочитает подчинять своей тактике страны, в которых возможно индустриальное развитие. Куусинен из того факта, что империализм вовсе не заинтересован в развитии производительных сил колоний, делает вывод, что колонии вовсе не индустриализируются. Тех же, кто указывает ему на факт частичной индустриализации колоний, вывоз капиталов в метрополии (Беннета, Арнота, Ротштейна[387] и др[угих]), он смешивает со сторонниками той точки зрения, что с процессом индустриализации колонии автоматически и мирным путем освобождаются от колониальной зависимости.
Для чего Куусинен защищает эту теорию «колонии — аграрный придаток империализма»? Для того чтобы умалить роль и значение колониального пролетариата, растущего в процессе индустриализации, чтобы увеличить удельный вес и роль буржуазии и мелкой буржуазии в колониальных антиимпериалистических движениях, чтобы доказать невозможность быстрого перехода к пролетарской диктатуре и неизбежность поддержки пролетариатом колониальной буржуазии. Один из немногих выступивших безоговорочно в защиту тезисов Мартынов прямо и ясно расшифровал эти тезисы в этом смысле, указав, «что в противном случае мы придем к точке зрения Радека». Другой защитник проекта тезисов Шубин[388] признал, что в «них» не отведено площади для колониального пролетариата, т. е. попросту, что последнему не уделено специального внимания. Зато тезисы бесконечно много распространяются насчет колониальной буржуазии, ее «возможной революционной роли», необходимости не «отталкивать ее преждевременно» от революции, «не скидывать со счетов и тому подобной затхлой меньшевистской мудрости.
Тезисы подверглись небывало резкой критике не менее десятка делегатов, прежде всего большинства английской делегации, одного китайского делегата, индонезского делегата Алимина[389], а также Лозовского, Ломинадзе, Фомина[390] и других. Это сделало дискуссию по колониальному вопросу более интересной, чем по любому другому вопросу порядка дня — программе в первую очередь.
Вопреки неоднократным заявлениям Бухарина, что в Индии уже не будет повторяться китайская тактика союза коммунистов с буржуазией, Куусинен в тезисах, Мануильский в своем докладе на пленуме ЦК ВКП[391], ряд делегатов на VI конгрессе защищают ту мысль, что хотя индийские свараджисты[392] и гандизм доказали свою реакционность и контрреволюционность еще в 1922 г. и уже с 1919 года предавали рабочее и крестьянское движение, их нельзя еще скидывать со счетов как революционную силу, в связи с усилившимся за последнее время революционным брожением в Индии, буржуазия также стала афишировать свою оппозиционность. В связи с этим, руководящие круги ИККИ — Бухарин, Мануильский, Куусинен — носятся снова с мыслью о «едином национальном, антиимпериалистическом фронте». В своем докладе о конгрессе на московском активе[393] Бухарин в своем обычном эклектическом и беспринципном духе говорил, что, с одной стороны, индийская буржуазия контрреволюционна и заключать соглашение с нею нельзя, а, с другой стороны, соглашение все же заключать с ней придется. В результате он обещает заключать со свараджистами соглашения, но не такие, какие он заключал в прошлом году с Чан Кайши. Такая же тактика защищается Хейдаром[394] (из Палестины) и другими в отношении трижды контрреволюционной партии ВАФД[395] в Египте. В отношении последней Восточный отдел ИККИ дал директиву войти в него и бороться за его расширение и демократическое обновление. Не исключена возможность возобновления такой тактики в отношении пытающегося возродиться нового «левого» Гоминьдана в Китае.
При такой тактике в отношении буржуазии от тезисов нельзя уже, разумеется, дать правильного определения тактики в отношении мелкой буржуазии и самостоятельных задач пролетариата[396]. Почти во всех колониальных странах, кроме Китая, а также в Японии — нет самостоятельных коммунистических партий. В Индии, где назревает революционный кризис, — коммунисты распылены по четырем местным рабоче-крестьянским партиям, образованным в 1926, 1927 гг. коммунистами в рабочих провинциях. Об этих рабоче-крестьянских партиях «обзор деятельности ИККИ и секций Коминтерна между V и VI конгрессами» нам сообщает следующее:
«Из четырех рабоче-крестьянских партий, образовавшихся в 1926—1927 гг., только бенгальская и бомбейская проявили политическую активность и сколько-нибудь организационно оформились. Бенгальская рабоче-крестьянская партия, сначала называвшаяся рабочей свараджистской партией, образовалась в 1925 году... Бомбейская партия считает необходимым ограничить свою политическую деятельность работой внутри Национального конгресса; она придает больше значения сотрудничеству, нежели своей роли независимой партии.»
В обращении рабоче-крестьянской партии к Индийскому национальному конгрессу[397] в Мадрасе (1927) не упоминается о независимой роли партии и даже говорилось: «если Национальный конгресс хочет вести борьбу за национальное освобождение, он должен стать партией народа».
Более того, в обращении нет четкого отмежевания от свараджистской партии... основной слабостью рабоче-крестьянской партии является то, что на деле она выступает, скорее, как левое крыло конгресса, нежели как независимая политическая партия» (с. 410—411).
При внимательном ознакомлении с прениями и решениями конгресса, так же как и с докладом Мануильского на пленуме ЦК ВКП, получается впечатление и абсолютное убеждение, что нынешние заправилы ИККИ — Бухарин, Мануильский, Куусинен, Мартынов и др[угие] подготовляют в ближайшее время в Индии, а может быть, и в других странах предательство коммунизма еще более подлое, чем имевшее место в прошлом году в Китае.
Нам остается сделать несколько замечаний об отношении оппозиции к программе в целом, после того как она принята.
Программа неправильная, мы ее защищать не будем. В связи с этим аппаратчики будут ставить оппозиционерам вопрос: если вы не согласны с программой, а она принята конгрессом, то как можете вы претендовать на пребывание в Коминтерне? Вам остается организовать новый Интернационал с другой программой. На это мы им ответим: мы поступим так, как поступили Маркс, Энгельс и их ближайшие единомышленники, после того как в [...][398] году объединительный съезд германской социал-демократической партии принял совершенно несоциалистическую, так называемую Готскую программу[399], несмотря на уничтожающую критику ее Марксом и Энгельсом[400]. Последние не стали ни препятствовать объединению партии, ни тем более создавать параллельную ей социал-демократическую партию, а продолжали влиять на существующую в духе своих идей.
Критика Маркса была скрыта от партии ее вождями и пролежала под спудом более 15 лет. Тем не менее это не могло воспрепятствовать торжеству идей Маркса. В ближайшие годы, последовавшие за принятием программы, идеи Маркса стали широко проникать в партию. Прошло всего 5—6 лет, и программа в эпоху закона против социалистов превратилась в клочок бумаги, а марксова «Критика Готской программы» до сих пор, еще через несколько десятилетий является живительным источником гениальных уроков и величайших поучений для борющегося революционного пролетариата. Пройдет немного лет, и — Дюринги[401] наших дней — Бухарин вместе со своим произведением будет под влиянием объективного развития отодвинут в сторону Коминтерном как препятствие для революционной борьбы, а «Критика основных положений проекта программы» Л.Д.Троцкого, являющаяся сейчас нелегальной для партии и Интернационала, станет настольной книгой каждого коммунистического борца. Мы поэтому будем пропагандировать неустанно ее идеи в нашей партии и Интернационале в противовес только что принятой программе.
