И так будет во всех странах, в которых молодой капитализм растет на невыкорчеванной почве средневековья. Чем раньше стык двух систем эксплуатации приведет к социальному взрыву, тем больше характер этого взрыва будет отвечать понятию демократической революции и найдет свое полное выражение в демократической диктатуре; чем позже, тем больше он сократит демократический период революции, тем более он придает ей пролетарский характер. Отношение демократической диктатуры к пролетарской — это есть вопрос отношения характера и степени крестьянского кризиса к степени капиталистического развития.

Мы подходим к заключительной части нашей беглой работы, целью которой являлось указать только на узловые пункты вопроса, не выясненного достаточно теоретически, огрубленного во имя фракционных интересов, отражающих социальные сдвиги, происходящие в стране. Хотим подвести итоги.

Какие основные черты ленинской теории? Она родилась как теория революционной борьбы пролетариата в стране молодого капиталистического развития, в стране с неразрешенными вопросами, которые на Западе решала буржуазия. Поэтому эта теория, вытекающая из нее тактика применимы во всех странах молодого капиталистического развития, в которых буржуазия не ликвидировала вопросов, оставленных ей в наследство предыдущими социально-политическими формациями. Основная черта, отличающая круг идей, называемых теорией и тактикой «перманентной революции», от ленинской теории состоит в смешении этапа буржуазной революции с этапом социалистической.

Но ленинская теория демократической революции великолепно понимает, что исторические этапы буржуазной и социалистической революций, происходящих в окружении зрелого капитализма, не могут быть отделены друг от друга китайской стеной. Заминка начавшейся демократической революции, ее поражения могут открыть путь капиталистическому развитию, которое в десяток или в два десятка лет настолько видоизменяет социальную структуру страны, что создает элементы социалистической революции, не уничтожая элементов демократической. Тогда налицо переплетение двух типов революции, предопределяющее их перерастание. Этот процесс может быть сжат историей в месяцы, может быть растянут и на годы. Ленинская теория подготовляет и к короткому перерастанию и к продолжительному. Теория перманентной революции совершенно бессильна и бесплодна в период «чистой» демократической революции (совсем чистой никогда нет); в период переплетения двух типов революции находит уже почву под ногами, ибо дело клонится к социалистической революции. Она, понятно, не становится от этого правильной, ибо нельзя вычеркнуть того факта, что она предъявляла претензии на применяемость в период, когда была вполне неприменяемой. Когда, например, тов. Троцкий пишет, что «эта (его — К. Р.) оценка подтвердилась целиком, хотя бы с перерывом в 12 лет» (Л.Троцкий «1905 г.», изд. второе, с. 5), то, понятно, это утверждение не имеет ничего общего с исторической действительностью. Нельзя считать, что «оправдалась» оценка неверная по отношению к революции 1905 г. потому, что, благодаря поражению этой революции и двенадцатилетнему капиталистическому развитию, возникла вторая революция, являющаяся переплетением демократической и социалистической. Но, как мы сказали уже, с момента, когда начинается переплетение, эта неверная в 1905 г. теория приближается к действительности, поскольку эта действительность приближается к диктатуре пролетариата, но переменчиво упрощает эту действительность, она не в состоянии объяснить всей ее сложности, ибо, хотя новая революция содержит уже в растущей мере элементы, ведущие к диктатуре пролетариата, то она исходит еще из элементов демократической революции. Не понимая или даже отрицая эти последние, нельзя достаточно сознательно и терпеливо относиться к проблеме перерастания. Стоящий на почве перманентной революции по необходимости имеет тенденцию к форсированию событий. Если условия предопределяют скорый процесс перерастания, эта тенденция может сыграть даже полезную роль, независимо от ее теоретически неверного источника. При более медленном темпе перерастания, при большей сложности положения, эта теория может привести к выкидышам.

Какие теоретические корни этой теории? (О социальных не говорю, ибо факт, что на основе этой теории тов. Троцкому не удалось создать какой бы то ни было массовой фракции, доказывает, что родилась она из теоретической ошибки одиночек, а не из потребностей какого бы то ни было класса или серьезной классовой прослойки). Мы уже видели, что почвой этой теории было отсутствие учета различия между странами старого капиталистического развития и молодого капиталистического развития, обремененного наследием предыдущих социальных формаций. Ленин, полемизируя с тов. Троцким в 15 г., в статье о «Двух линиях революции» упрекал тов. Троцкого, что «оригинальная теория Троцкого берет у большевиков призыв к решительной революционной борьбе пролетариата и к завоеванию им политической власти, а у меньшевиков — «стирание» роли крестьянства. Крестьянство-де расслоилось и дифференцировалось; его возможная революционная роль все убывала; в России невозможна «национальная» революция: «мы живем в эпоху империализма, а «империализм противопоставляет не буржуазную нацию старому режиму, а пролетариат — буржуазной нации» (Ленин, т. XIII, с. 213).

Этот упрек верен и в части, в которой Ленин устанавливает общность взглядов тов. Троцкого и меньшевиков на крестьянство. Это признает сам тов. Троцкий, когда в статье в «Нашем слове» от 17 сентября 1915 г., критикуя тезисы Аксельрода, Мартынова и Мартова[234], пишет:

«О городской демократии, как о революционном факторе, говорить не приходится, остается крестьянство. Но насколько мы знаем, ни Аксельрод, ни Мартов не питали преувеличенных надежд на его самостоятельную роль. Пришли ли они к выводу, что за протекшее десятилетие непрерывной дифференциации в среде крестьянства эта роль возросла. Такое предположение шло бы явно наперекор и теоретическим соображениям и всему историческому опыту» (Л.Троцкий, «1905 г.», второе издание, с. 290).

Но несмотря на этот факт, было бы глубоко ошибочно считать эту теорию меньшевистской или полуменьшевистской. Методология и политические цели не одно и то же. Марксист Ленин в борьбе с народниками в «Развитии капитализма» переоценил степень достигнутого капитализмом развития в России. Это делал и Струве, но Ленин сделал это в связи с подчеркиванием растущей революционной роли пролетариата; у Струве же эта переоценка послужила базисом для перехода к либерализму, для обоснования надежд на господствующую роль буржуазии. Меньшевизм, как это доказала история, был теорией городского мещанства, мелкобуржуазно настроенных городских рабочих, тянущих коалицию с хозяином, с буржуазией и поэтому отворачивающихся от мужика с его варварством, но и с крестьянской войной. Меньшевики пришли к коалиции с буржуазией не потому, что недооценивали крестьянство, а недооценивали крестьянство потому, что хотели быть партией не революции, а оппозиции. Ничего общего с этой точкой зрения не имел тов. Троцкий. С момента, как выкристаллизировались политические разногласия между большевизмом и меньшевизмом и выкристаллизовалась особая позиция т. Троцкого, то эта позиция была позицией революционной борьбы против буржуазии. Она не учитывала правильно всех путей, которые в России вели к пролетарской диктатуре, и поэтому большевизм как теория должен был расти не только в теоретической борьбе с меньшевиками, но и со взглядами тов. Троцкого. Но когда пришло время социалистической революции, идея перманентной революции должна была по необходимости привести тов. Троцкого к большевизму, то же, как Роза Люксембург, стоящая на точке зрения очень близкой к точке зрения тов. Троцкого, должна была прийти к современному коммунизму.

Борясь против характеристики точки зрения, т. н. «исторического троцкизма» как меньшевистской, не только во имя исторической правды, но и потому, что эта характеристика является орудием правого крыла партии, сползающего к мелкой буржуазии, ленинцы-большевики должны продумать все уроки старой идейной борьбы и понять всю правильность заявления тов. Троцкого, что в тех основных вопросах, в которых он боролся против