Что же касается движения Долабеллы, то Цезарь пошел на частичную реализацию его программы. Был принят специальный закон, согласно которому снижалась задолженность по квартирной плате за год, причем для живущих в самом Риме — в объеме до 2 тысяч сестерциев, а в других городах Италии — до 500 сестерциев. На полную отмену долгов (tabulae novae) Цезарь снова не пошел, но проведенный им ранее закон о кредитных отношениях получил теперь новое толкование: из оцененного арбитрами имущества, которым расплачивались должники, в их пользу (т. е. в счет погашения долга) засчитывались выплаченные уже проценты. Кроме того, людям, располагавшим большими средствами, т. е. заимодавцам, предписывалось часть этих средств вкладывать в земельное имущество.
Наряду с этими мероприятиями финансово–экономического характера был проведен ряд законов, касающихся чисто административных проблем. По одному из них увеличивалось число преторов (с 8 до 10), по другим увеличивалось число эдилов, квесторов и даже авгуров, понтификов и квиндецемвиров (с 15 до 16). Возникшие таким путем вакансии заполнялись в основном креатурами Цезаря, не говоря уже о проведенном им в это время пополнении состава сената (lectio senatus).
Но если одно появление Цезаря в Риме прекратило волнения среди гражданского населения, то значительно сложнее оказалась ситуация, возникшая в результате мятежного настроения ветеранов. Они выражали возмущение по поводу того, что им не выплачены обещанные еще перед Фарсалом награды, не выделены земельные участки и что они не получили до сих пор законного увольнения. В результате поездки к ним Антония наступило лишь временное затишье.
Цезарь, пока он еще находился в Азии, отдал распоряжение перевести солдат из Кампании в Сицилию. Однако это распоряжение не было выполнено, а передавший его войскам П. Корнелий Сулла подвергся всяческим оскорблениям и угрозам. Посланный Цезарем после него претор Саллюстий спасся поспешным бегством, а два других посланца–сенатора были убиты. Солдаты двинулись на Рим и собрались на Марсовом поле.
Выступление Цезаря перед солдатами описывает — неясно, насколько правдиво и точно, но зато наиболее подробно — Аппиан. По его словам. Цезарь вопреки советам друзей, опасавшихся за его жизнь, смело направился к бунтовавшим солдатам и внезапно появился среди них. Солдаты с шумом, но без оружия сбежались к трибуне, на которой появился Цезарь, и, увидев своего императора» приветствовали его.
Тогда Цезарь спросил их, чего они хотят. Не осмелившись в его присутствии говорить о вознаграждении, солдаты, зная, как Цезарь нуждается в них для предстоящей кампании в Африке, стали требовать лишь увольнения. К их крайнему удивлению, Цезарь, не колеблясь» отвечал: «Я вас уволоняю». После этого в наступившей мертвой тишине он добавил: «И выдам все обещанное, когда буду справлять триумф с другими войсками». Кроме того, он с этого момента, обращаясь к ветеранам, стал называть их не «солдатами», как обычно, но «гражданами». Одним этим словом, уверяет Светоний, Цезарь окончательно переломил настроение солдат; они стали умолять его о прощении, изъявлять готовность понести любое наказание, лишь бы он согласился взять их с собой в Африку.
По одной версии, после довольно долгих колебаний, прежде всего по отношению к своему любимому 10–му легиону. Цезарь всех простил и тут же направил в Африку; по другим сведениям, он все же покарал главных мятежников, сократив им на треть обещанные награды. Но как бы то ни было, чреватый немалыми опасностями конфликт оказался разрешенным быстро, окончательно и безболезненно.
Перед отъездом на африканскую войну Цезарь провел выборы магистратов на 46 г. На сей раз он воспользовался предоставленной ему привилегией выдвигать свою кандидатуру в течение пяти ближайших лет. Итак, консулами на 46 г. были избраны сам Цезарь и Марк Эмилий Лепид, который приобрел доверие Цезаря своими успешными действиями в Испании во время волнений, вызванных Кассием. Были избраны и другие магистраты. Избрание одним из преторов Авла Гиртия заставляет предполагать, что и в данном случае среди избранных имелось достаточное число сторонников Цезаря. Кроме того, под непосредственным его руководством и наблюдением было проведено назначение во все провинции новых наместников.
Цезарь отправлялся в Африку в декабре 47 г., проведя, таким образом, в Риме около трех месяцев. Сначала он прибыл на Сицилию, в Лилибей, откуда и намеревался отплыть к берегам Африки. Однако отплытие задерживалось из–за неблагоприятной погоды. Дабы подчеркнуть свое желание и готовность начать африканскую кампанию как можно скорее. Цезарь распорядился поставить его палатку у самого моря, так что волны прибоя почти разбивались об нее.
25 декабря он наконец вывел свой флот, имея на борту кораблей — военных и грузовых — 6 легионов пехоты (из них 5 легионов состояли из новобранцев) и 2 тысячи всадников. Пункт высадки на Африканском побережье не был, да и не мог быть намечен заранее, поскольку ни одна гавань не казалась безопасной и следовало рассчитывать лишь на счастливый случай. Но все же такой случай подвернулся, и Цезарь с частью своих сил высадился в районе Гадрумета. Однако силы Цезаря оказались невелики: с ним было лишь 3 тысячи пехотинцев и 150 всадников, остальные корабли рассеялись, их отнесло к северу.
Светоний рассказывает: высаживаясь с корабля, Цезарь оступился и упал, что у римлян считалось скверным предзнаменованием. Но он сумел этот незначительный инцидент обратить себе на пользу. Обхватив руками землю, на которую он упал. Цезарь воскликнул: «Ты в моих руках, Африка!» Светоний приводит данный случай как доказательство того, что Цезарь не был суеверен. Он рассказывает и о том, как Цезарь в насмешку над пророчествами, сулившими удачу и непобедимость на земле Африки всем тем, кто носит имя Сципиона, держал при себе в лагере представителя этого славного рода, некоего Сципиона Саллютиана, человека ничтожного и всеми презираемого. Но пожалуй, все эти примеры свидетельствуют скорее о том, что если Цезарь и не придавал большого значения приметам, предзнаменованиям и пророчествам, то он весьма считался с тем, какое это может произвести впечатление на окружающих, и прежде всего на его солдат.
Так как Гадрумет был хорошо укрепленным городом, то начинать его осаду со столь незначительными силами было бессмысленно. Один из цезаревых легатов пытался вступить в переговоры с Г. Консидием, который командовал гарнизоном Гадрумета, но попытка оказалась безуспешной. Тогда Цезарь решил сняться с лагеря. Но как только он выступил, на его арьергард совершенно неожиданно напала конница нумидийского царя Юбы. «И тут произошло, — пишет неизвестный нам автор «Африканской войны», — нечто невероятное: галльские всадники числом менее двухсот разбили двухтысячную мавретанскую конницу и отбросили ее в город» .
Направившись на юг, Цезарь у города Лептиса был встречен специальной делегацией, заверившей его в том, что жители города изъявляют полную покорность и готовы выполнить все его желания. Поэтому он не стал занимать Лептиса, наоборот, поставил у ворот сторожевые посты, дабы солдаты самовольно не проникали за городские стены и не чинили обид населению. Сам же он расположился лагерем неподалеку от города.
Простояв здесь некоторое время, Цезарь двинулся в сторону города Руспины, на север, и выбрал для разбивки лагеря подходящее место па побережье. Он никак не хотел отойти от моря, так как ожидал прибытия остальных своих сил. По некоторым сведениям, он с небольшим отрядом лично выходил в море на кораблях, дабы встретить сбившийся с пути транспорт. Это удалось, и наконец–то прибыло долгожданное подкрепление.
4 января 46 г., в день прибытия транспорта, произошло неожиданное столкновение с противником, которое могло окончиться трагически для Цезаря. Взяв с собой 30 когорт пехотинцев, 400 всадников и 150 лучников, он отправился добывать хлеб для войска. Когда с этими довольно незначительными силами он отошел от лагеря уже на большое расстояние, конные разведчики вдруг донесли ему о приближении неприятеля. Это был сильный отряд кавалерии и легковооруженной пехоты под командованием Лабиена. Произошло упорное сражение. В какой–то момент боя конница Лабиена, используя свое численное превосходство, сумела окружить солдат Цезаря, которым пришлось сбиться в тесное каре.
