Мы с Ирой так и застыли, кто в какой позе, причем Ира медленно скатилась "в обморок".
— Ты сам-то понял, что сказал? — переспросила я.
— Ну что? Полазучка проснулась? — повторил эстонец.
Ирка повторно грохнулась "в обморок". Подушка отвлекся, я подошла к Ксюше.
— Что? — спросила я.
Она чем-то весело помахала передо мной.
— Что?
— От эстонцев заразилась? — усмехнулась девушка.
— Нет, это у меня свое, — гордо ответила я. Скорее уж они от меня заразились!
Мне показали оранжевый лак, светящийся в темноте. Мое лицо сначала вытянулось, а потом засияло улыбкой не хуже лака. Я рьяно закивала головой. Взяв бутылочку, я подошла к Подушке и пшикнула ему на руку.
— А-а-а-а! — заорал парень, тряся рукой.
Я радостно набрызгала чудо-средство Ире на волосы. Теперь по комнате разнесся спаренный вопль, чуть позднее — всеобщий. Я щедро побрызгала на все, что движется, крики перешли в совсем неприличный диапазон. Н-да, и на себя не пожалела, особенно отличились кроссовки. У Иры все осело на лице, и лишь глаза зияли темными дырами. Подушка оказался одноруко-светящийся, вторая была в пятнышко. Одна девушка, измазавши руку, поделилась лишним с Подушкой, оставив прекрасный отпечаток руки на его груди. Я изобразила, что оставляю светящийся отпечаток кроссовки на его пятой точке. Эх, жаль, средство кончилось…
— Круто! — заключили все.
Наигравшись всласть, мы пошли смывать. Около вожатской нашу скорбную процессию увидел Дима.
— Вы куда? — спросил он дрожащим голосом.
Ира повернулась к нему, пошире раскрыв глаза и рот. Дима отшатнулся, я потопала ногами, он удивленно посмотрел на мои сияющие кроссовки.
— Ну что? — спросил у него Подушка, пока Дима пялился на отпечаток чье-то руки на груди Подушки. Дима вторично шарахнулся от мужского голоса откуда-то сверху. Вожатый поскорее скрылся в вожатской, а мы спустились вниз и зашли в туалет. Долго и тщательно наводили марафет, смывая лишнее и добавляя, кому где надо. Ира умылась, поделилась со мной краской, дабы волосы сверкали и у меня. Я подновила шнурки, чтобы они сияли еще ярче. Кто-то растирал пятнистую окраску до равномерной, кто-то стирал лишнее, рисуя замысловатые рисунки светом или тенью.
— Да сядь ты на унитаз! — шикнула Ира на Подушку и густо намазала ему пряди у лица и самые кончики волос. Отлично смотрится!
Мы вернулись в комнату. Полный кошмар, зато сразу видно, кто где! У каждого свои отметины. И пол отлично видно.
— Идемте мелких попугаем! — предложила Ира.
И тут грянул гром.
— Кажется, дождь собирается! — в один голос сказали все девушки, находившиеся в комнате.
Мы спустились и прошлись по комнатам, впечатлительные мелкие тут же поинтересовались историей отпечатка на Подушке.
— А это одна девушка так падала, — ответил парень.
— Я еще вот так хотела упасть, — я продемонстрировала всем светящийся кроссовок, занесенный для прицельного пинка по едва мерцающим шортам Подушки.
Тут ливанул дождь, и мы радостно высыпали на улицу. Разводы светящейся воды весело потекли по асфальту.
— Светящиеся разводы… — хмыкнула я.
— Ну вот, за развод денег не берут! — рассмеялась Ира.
Мы промокли до нитки и отправились наверх. Диму хватил Кондратий.
— Вы откуда такие? — ужаснулся он.
— С улицы.
— С улицы.
— С улицы.
— С улицы.
— С улицы.
— С улицы.
— О-о, белочка, белочка, белочка, белочка! — протянула Ира.
— Ой, как же там белочки на кипарисе, на пальме, на проводе? — посетовала я.
— Что-что? Белочек нет, не узнаем, как они там! — стряхивая с себя воду, проворчал Подушка.
— О! Кипарис! — наградила орденом за торможение Подушку.
— Это новый эквивалент "эстонца"? — спросила Ира.
— Угу, — кивнула я.
Подушка продолжал стряхивать воду на меня!
— Хватит брызгаться! — воскликнула я. — Cними штаны и выжми их в туалете! Отлей лишнюю воду из штанов!
Подушка посмотрел на меня, как на умалишенную, и уселся на тумбочку.
— Это чтобы я еще и поскользнулась! — похвалила я.
Ира вытолкала Подушку, чуть не спустив с лестницы. Скользкие кроссовки, однако! Вскоре он вернулся с мятыми штанами. Я еле сдержала хохот и согнулась пополам.
— Ты чего? — удивилась Ира, я потыкала ей назад. — Прф-ф-ф-ф…
Мы с ней захихикали вместе. Одеяло собрался куда-то идти. Хлюп-хлюп, шьютьк.
— Ой, гляди, сейчас на шпагат сядет! — встрепенулась я.
Одеяло поспешно подобрал ноги.
— А-апчхи! — чихнул Подушка. — Вот простужусь из-за вас!
— Ну и что? В изолятор идти — еще больше простудишься под дождем, — пожала плечами я.
— А-ап… — но на получихе парень передумал и понурился.
Мы принялись сушиться. Фен среди ночи был очень шумным. Разогрели распрямитель, и Ира цапнула первую прядь. Пш…
— Ой, а чего они шипят? — отдернула руку с распрямителем Ира.
— Правильно, вода на распрямитель! — хохотнула я.
Ира провела распрямителем по все длине волос. Пшшшшшш… Подушка шарахнулся в сторону.
— Да-да, я тут гремучей змеёй подрабатываю на полставки, — покивала Ира, распрямляя вторую прядь с таким же шипением. От волос повалил пар.
— Господи, мозги вскипели, — пробормотала я. — Ир, — мне пришла в голову интересная мысль.
— Н-да, я разочаровалась в распрямителе. Слишком долго, да еще и волосы как железные, фиг разлепишь, — вздохнула она. — А давай….
— Похоже, нам пришла одна и та же идея, — кивнула я.
Мы взяли шампунь и вышли с ним на улицу. Класс, и голову помыли, и форму простирнули (а то стирать не разрешают, а в нестиранной ходить мало приятного)! Лепота! Мы вернулись в комнату.
— Да уж, все уже высушились, прошумелись, им влетело, а мы с тобой теперь шуметь будем?
— Нет, я просто в хвостик соберу, и все.
— А сама откуда такая мокрая?
— Я лунатик! — гордо ответил я. — Только что проснулась под дождем.
— Ага, ты меня с собой захватила, — хихикнула Ира.
— Вот уж кого выжимай! — подколол уже сухой Подушка.
— Нет уж, я лучше на тумбочку сяду, — вернула ему шпильку я.
Я собрала волосы и увидела мокрого Одеяло. Он же с нами мочиться не ходил! Долго я выспрашивала, чем его намочили. Оказывается, в комнате было одно-разъединственное ведро, в которое набрали дождевой воды и вылили Одеялу на голову. Солидная лужа была на полу… За время приятной беседы все успели окончательно просохнуть. Подушка подбежал ко мне хвастаться своей новой прической. Дурдом… дом для дур, точнее…
— Прибежишь, когда солнце встанет, — ответила ему я и зевнула. — А я лягу…
— Мм? — эстонец застопорился, ибо слышал обе фразы.
А ничего ему прическу сделали. Распрямителя на него не хватило, так что сушили его феном и подвили волосы вовнутрь. Красиво!
— Солнце встанет — утро наступит, — пояснила Ира.
— На кого? — тупо спросил парень. Мы с Ирой переглянулись и синхронно схватились за голову.
Мы еще немного поболтали, и Ира с воплем соскочила с кровати.
— Нет, ничего. Померещилось, — выдохнула она.
— Что?
— Ничего, мне померещилось, — помотала она головой, отходя подальше.
Дождь закончился, а буфет — открылся. Мы достали значок вожатого, нечестно добытый нами, и стали решительно надевать на Подушку футболку, чтобы прилепить к ней значок. Парень отказывался.
— Тогда на другое место прилепим! — пожала плечами я.
— Лучше на то же, на какое и положено, только без футболки, — Ира предложила совсем уж негуманный способ.
— Ир, чур, ты прикалываешь. Я на такой садизм не способна, — ужаснулась я.
Подушка поскорее напялил футболку. Сообразительный… местами… Мы всем скопом отправились туда, где обнаружили страждущих опохмелиться вожатых. Мы шарахнулись. Хорошо, что Подушке прикрепили значок.
— Что, тоже после вчерашнего? — доверительно спросил у него один из страждущих.
— Не-нет, — открестился Подушка. — Вот, попросились в буфет.
Хорошо, что хоть тут не стормозил! Мы поскорее купили еду и выбежали.
