Мой взгляд снова упал на люстру. Эх, как далеко! Подушке ближе. Хм… а если встать на Подушку? Ира заметила мой взгляд и решила залезть на Одеяло. Вообще-то она сначала пришла к такому же выводу, как и я, но Подушка быстро дезертировал на мою тумбочку, так как Иркина была мокрой. Ира выразительно посмотрела на люстру и на Одеяло.

— Хм… спереди или сзади залазить? — задумалась Ира.

— Сзади, — понуро ответил Одеяло.

Подушка начал подхихикивать. Ира воспользовалась каркасом от стула, как площадкой для старта, вскарабкалась Одеялу на плечи, побуксовала на штанах и уцепилась за шею. Одеяло нещадно шатало, Иру еще больше. Одеяло конкретно накренился, Ира поняла, что дело труба, оттолкнулась от Одеяла и запрыгнула на свою кровать. Одеяло рухнул, как подкошенный, и пытался отдышаться, с ужасом глядя куда-то в пространство.

— Что же ты шатался! — сквозь зубы процедила Ира с верхней кровати. Видимо, она больно стукнулась о бортик.

— Пошли, — я подпихнула Подушку.

— Дубль два, — сказала Ира.

Я воспользовалась Иркиным способом и каркасом от стула, но у меня это получилось ловчее, видимо, сказывалась длина ног. Я встала коленями на плечи Подушке. Н-да, низковато. Все с благоговением следили за мной. Слава богу, не ржали, а то бы я точно рухнула. Я осторожно поставила одну ногу, потом вторую и стала медленно выпрямляться, балансируя. Подушка в отличие от меня не шатался. Вскоре я дотянулась до люстры и ужаснулась.

— А как я слезать-то буду? — воскликнула я. — У кого какие предложения?

— Ногами, и желательно своими! — ответил Подушка.

— Я планировала с Одеяла спускаться таким же методом, каким и поднималась, — ответила Ира.

— Ыгы, точно. Упаду сразу же! — отбраковала я.

Я очень боюсь высоты. Этот вывод пришел запоздало, но верно. На люстру я смотрела с большим уважением. На такой высоте висит!

— Даже не думай в люстру вцепляться! — сказала Ира.

— В люстру? — встрепенулся Подушка.

Я смотрела на люстру с великой любовью и прикидывала, смогу ли я на ней удержаться, или все-таки упаду.

— Надеюсь, что она не смотрит на люстру, — сказал Подушка.

— Посмотри! — пожала плечами Ира.

— Тогда она точно упадет, — ответил ей Подушка.

Я посмотрела по сторонам, решила, что хуже уже не будет.

— Ты слазить собираешься? — осведомился Подушка.

— Ху, — я выдохнула.

— Что, прыгать собралась? — спросила Ира. — Сейчас, погоди, я с кровати уйду.

— Я туда не допрыгну! — сказала я. — Тем более Подушка не падает. Подушка, не падай!

— Да я и не собирался. Я же не Одеяло, — ответил парень.

Пока я размышляла, я привыкла, что могу шевелить только глазами, но моим ногами такое положение вещей не нравилось. Левую ногу свело судорогой. Вот тебе и не будет хуже!

— Что это ты на одно плечо сильнее… — удивился Подушка. — С-с-с…

— Не издевайся, у меня ногу судорогой свело, — ответила я.

— Что? — всполошился Подушка.

— То!

Я переступила с ноги на ногу. Чудо! Я не упала.

— Ау! — воскликнул Подушка. — Массаж, ромашка! Только прыгать не надумай!

— Какой прыгай! — огрызнулась я.

— Слушай, у меня уже одно плечо болит! — проинформировал меня Подушка.

— Ей, не вздумай убирать, я же упаду! — переполошилась я.

Надо мной все дружно смеялись.

— Я знаю способ! — сказала Ира.

— Не надо садизничать, — сжалился Одеяло.

— В смысле?

— У тебя все способы садистские.

Ира поймала и посадила мне на ногу паука. Какая на фиг разница, ноге уже и так фиолетово! По-моему, Подушка больше напугался. О, отпустило, спасибо пауку!

— Класс! Ирка, убирай! — сказала я. — Отпустило.

Я расхрабрилась и собралась-таки повисеть на люстре, Подушка искал место, куда бы меня скинуть, Ирка посадила паука Подушке на ногу, а тот, не будь дурак, тоже полез наверх, наверное, ему больше моя нога понравилась. Подушка подскочил на месте, я вместе с ним, взвизгнула и рухнула Подушке на руки, которые он так вовремя подставил. Он удивленно уставился на меня. Видать, такой манны небесной и сам не ожидал. Вот везунчик, точнее, я везучая! А если бы он меня не поймал…

— Спасибо, что поймал, — я погрозила ему кулаком за то, что скинул меня с плеч.

— Не за что, — все еще в ступоре ответил Подушка, опуская меня на землю, точнее, на пол, ибо до земли было очень далеко. Я подошла на негнущихся ногах к тумбочке и села. Посмотрела на люстру. Это там я была? Ужас, просто кошмар! Ни за что больше не полезу!

— В следующий раз планируй, как будешь слезать! — сказал Подушка.

— А! Люди, а кто-нибудь помнит слова Радисьть ясна промэныста до… до… до… — начала Ира и запнулась.

— Дорог'ый прыроды дар, — пропел Подушка.

— Ты видг'онишь всэ нэчистэ, — подхватил Одеяло.

— Сииш сяйво дывных чар, — закончила я. — Единственное, что помню!

— А как вы приехали-то? — удивился Подушка. — Там же сказано, что украинский текст надо наизусть знать!

— Да? А нам не прислали! — еще больше Подушкиного удивилась Ира. — Так вот почему нам это впаривали сегодня!

— Ирка, ты даже не запоминала? Я хотя бы обрывками помню! — сказала я.

Эстонцы тихо стопорились, мы с Ирой смекнули, как можно поправить дело. Я вручила Подушке флейту, Ира сходила за соседней комнатой. Подумав немного, мы позвали и третью. Эстонцы глазели на все пребывающих девушек, не зная, куда деться. Ира дала тон, примерно вспомнив тональность. Подушка изображал истукана с флейтой, мы с Ларисой смеялись. В итоге я не выдержала и надела ему на голову подушку треуголкой и помахала ему рукой, как саблей.

— А? Что? — встрепенулся Подушка, подхватил слетающую подушку, взмахнул флейтой и осознал, как и с чем он стоял в ступоре. Он поскорее скинул подушку мне на коленки, я отправила его обратно. Так мы и игрались, пока Ирка не вскрикнула:

— Да хватит, что ли!

Подушка застыл с подушкой на голове, я расхохоталась, подпрыгнула и сняла ее с его головы. Он схватился за голову, посмотрел на меня и выпрямился. Мы запели, эстонцы крайне удивились.

— Хм… без фоно? — удивленно глядя на меня, спросил Подушка.

— А что, фоном нужно петь? — для того, чтобы ответить, я даже петь бросила.

Подушка еще больше округлил глаза, но больше ничего говорить не стал. Мы продолжили петь, эстонцы периодически правили наше произношение. Больше говорил Одеяло, Подушка иногда поправлял и его самого, а под конец даже звезданул флейтой с криком "Хватит врать!".

Вскоре девушки из третьей комнаты ушли, мы спели еще пару раз и тоже разбрелись кто куда, ибо в абсолют нас никто не караулил. Пока Лариска наезжала на Подушку, мол, что он тут расселся, а на Одеяло — Ксюша, ибо тот уселся на только что поглаженную форму, мы с Ирой собрались и ушли. Вооружившись шампунем и полотенцем, мы зашли в душ. Я спокойненько намылила голову и получше вспенивала, как вдруг почувствовала, что голова у меня намыливается уже в четыре руки. Я офигела и уставилась в пространство, сообразила и как следует, намылила голову Ирке, она в долгу не осталась, и теперь мы намывали головы друг другу. Ну, у нее волосы длиннее, ей больше и досталось. Ополоснув волосы, мы с визгом возвращались в комнату. Я налила Ирке в тапки воды и намочила полотенце. Она его отжала и в отместку намочила мое полотенце, я отжимать не стала и с мокрым погналась за ней. По дороге Ира пару раз упала, растеряв тапки, но в целости добралась до комнаты. Я с диким гиканьем и мокрым полотенцем гналась следом. Я замахнулась полотенцем на Ирку, а попала по Подушке, да еще и весьма по оригинальному месту, называемому пятой точкой.

Подушка остолбенел, развернулся, схватился за мокрые шорты, смерил меня взглядом. Я тут же наградила его этим полотенцем, он его поймал.

— Иди, выжми, только над гремучей акацией, не тут! — сказала я ему.

Он отправился к окну и как следует отжал полотенце.

— Куда вешать?

— На сушилку, — ответила я.

Он повесил туда полотенце, аккуратно расправив, и уселся на тумбочку, с которой немедленно соскользнул.