Поэтому он их отпустил – свою раздраженную жену и единственную дочь. Эллиот не переставал думать о поражении, когда покорно помогал грузить чемоданы в багажник «Бьюика» и угрюмо наблюдал, как они уезжают по пригородной улице и скрываются из виду.

Следующую неделю он провел в постоянном унынии, прерванном единственным ярким моментом: он позвонил тестю в Даллас, и ему даже позволили поговорить с Анни. Все другие звонки резко прерывались Роджером Уоллером, отцом Риты. «Она отдыхает», – говорил он, или: «Они с Анной на занятиях». Он всегда вешал трубку раньше, чем Эллиот успевал открыть рот, чтобы передать сообщение.

Эта неделя ничем не отличалась от предыдущих: двадцать четыре часа Эллиот работал, а сорок восемь часов отдыхал. Как и обычно он оплачивал счета и ходил за продуктами. Но в душе росла уверенность, что он потерял свою дочь навсегда.

И только субботним вечером после очередной неудачной попытки поговорить с Анни, он наконец-то понял, что она могла оправить письмо. Целых двадцать минут он искал ключ от почтового ящика, пока не откопал его в корзине на столе в коридоре.

Длинные летние сумерки одержали верх над мучительно жарким днем, выпустив на волю первый прохладный вечерний ветерок. Эллиот направился с холма вниз к почтовому ящику. Несмотря на зной, ручей внизу оказался полноводен.

Эллиот достал недельные запасы почты из забитого ящика. Пока он стоял, сортируя ненужную макулатуру от счетов, в поле его зрения что-то мелькнуло. От столь быстрого, темного движения волосы на шее встали дыбом.

Он повернул голову, чтобы лучше рассмотреть, но высокие платаны и дубы, усажанные вдоль ручья, превращали сумерки в кромешную темноту. Какое-то время Эллиот не мог ничего разглядеть.

Он застыл, как вкопанный, и по мере того как глаза привыкли к темноте, перед ним открылась странная картина.

Внизу, под мостом через ручей, тянулась пара широких водостоков. С одной стороны, напротив Эллиота, в ряд сидело около дюжины кошек. Абсолютно черных. Каждая кошка застыла на своем месте в определенной позе. Вместе они выглядели как отряд солдат, замерших на постах.

Маленькие исхудалые котята сидели перед старшими с настороженными ушами и прямыми взглядами, аккуратно свернув хвосты вокруг черных тел. Позы взрослых кошек казались более разнообразными, но при этом на удивление правильными. Огромный лоснящийся кот с огромными ушами, похожими на лисьи, оставался на обочине над водостоком, будто оглядывая свой отряд. Напротив сидели две кошки, каждая подняв одну лапу и выпустив когти.

Очень странно. Конечно, Эллиот замечал в округе бездомных кошек. Из-за близости реки и незастроенной лесной полосы за домами обитало много животных – опоссумы, еноты и сотни белок. Но он еще никогда не видел, чтобы кто-то из них вот так собирался.

Краем глаза он увидел что-то еще. Очень медленно Эллиот повернулся, стараясь удержать живописную группу в поле зрения.

С его стороны ручья собралась еще одна группа кошек. Эти оказались полностью белыми. В отличие от ровных рядов черных созданий, белые сидели хаотично.

Две компании застыли друг напротив друга, не двигаясь и не мигая. Эллиот заметил, что одна из белых кошек глядела по сторонам – самка среднего размера с наполовину оторванным ухом. Она сидела, подняв хвост, на расстоянии добрых шести футов от своей фаланги.

Ни одна из кошек не шевелилась.

Черт, это самая странная вещь, которую Эллиот когда-либо видел.

Без единого предупреждения белая кошка с рваным ухом бросилась по диагонали, схватила черного котенка, зажала его голову в зубах и умчалась мимо вражеского фланга к руслу реки.

Все произошло со скоростью света. Ее жертва и пискнуть не успела. Зато Эллиоту показалось, что он слышал, как сломалась шея котенка, когда кошка исчезла в темноте.

Он поглядел вслед, надеясь выследить ее, но тускнеющий свет взял над ним верх. Когда он вернул внимание на дорогу, кошки исчезли, как будто их никогда там и не было.

– Наверное, почудилось, – убеждал себя Эллиот хриплым голосом.

Прочистив горло, он поспешил к дому.

Белая похитительница сидела на каменной стене моста, спокойно слизывая кровь с белоснежной шерсти.

Эллиот бросил почту. Кошка одарила его мимолетным взглядом и продолжила неторопливое мытье.

– Я понял, – прошептал Эллиот. – Белая ладья бьет пешку. Правильно?

Закончив слизывать темную кровь с груди, белая кошка махнула хвостом и растворилась в сумерках.

Смена Эллиота начиналась в полдень, но по традиции они пораньше освобождали коллег предыдущей смены, поэтому он пришел на работу к одиннадцати.

К двенадцатому участку относилась большая территория, покрывающая Северный Остин от бульвара Ламар до 35-ой улицы, так что вызовов было немало. Большинство звонков поступали от больных – обычно с сердечными приступами; иногда ножевые или огнестрельные ранения. Но и пожаров хватало.

Смена оказалась самой напряженной на памяти Эллиота, а ведь это даже не полнолуние. Самый крупный вызов поступил в 4.04 утра. Громкий вопль сирены застал его в фазе быстрого сна. Обычно Эллиот быстро подскакивал, но тот вызов обрушился на него в неправильное время. Позже он даже не мог вспомнить, что происходило до того, как они выехали на пожар.

Горел один из комплексов домов, что испещряли северную часть Остина, двадцать квартир в двухэтажном доме в форме буквы «Г». Похоже, пожар был серьезным. Световая сигнализация скользила по поверхности здания, вспыхивая в темных окнах красными и рыжими огнями, словно искры. Завораживающее зрелище.

Затем кто-то закричал, и Эллиот заметил человек двадцать жильцов, что скитались по обочине с фонарями. Туи подал машину к домам и посмотрел на него.

– Франклин! Ты в порядке? – резко крикнул Туи.

Эллиот спохватился и взялся за рацию.

– Машина 12 на месте. Приступаем к заданию. Горит жилой комплекс. Дым валит с верхних этажей. Вспомогательной машине необходимо проложить пятидюймовый шланг. Будем тянуть рукава.

Васкиз и Эллиот вытягивали шланг, пока Туи готовился пускать воду. Войт схватил один из шлангов и направился к лестнице.

– Все вышли? – крикнул Эллиот одному из гражданских, здоровому парню в джинсах, который выглядел достаточно бодрым. – Где началось возгорание?

– Кажется, у моих соседей, – ответил парень и указал на дверь в конце верхнего этажа. – Квартира три восемьдесят пять. Датчик дыма сработал, и все его слышали.

– Проверьте, все ли спустились, – велел Эллиот. – Сверяйте по номерам квартир. Мы обыщем, но постарайтесь убедиться, что все на месте.

Душу терзала какая-то беспричинная тревога. Он снова взялся за рацию.

– Войт! Жители полагают, что возгорание началось в квартире три восемьдесят пять…

Войт уже оказался на полпути наверх, его форменная куртка распахивалась, пока он все больше расправлял плоский шланг.

– Войт! Застегивай куртку и сообщи обстановку! – крикнул Эллиот.

Войт остановился напротив открытой двери, из которой валил дым. Его голос прозвучал громко и взволнованно:

– Не все так плохо! Будем тушить.

Затем Войт споткнулся о перила и выругался. А несколько секунд спустя по лестнице промчалась белая кошка. У нее не хватало половины уха – Эллиот заметил это, когда она бросилась через стоянку и исчезла среди деревьев. При виде рваного уха его тревога резко усилилась.

И тут его осенило – проверка, которую они проводили здесь несколько месяцев назад.

– Отбой, Войт! – закричал Эллиот. – Переходи к соседней квартире! Тяни рукав туда!

Подошел парень в синих джинсах:

– Дженет говорит, что жильцы из квартиры три восемьдесят пять в отпуске – так что мы почти уверены, что все здесь.

Эллиот показал напарнику два больших пальца и побежал к лестнице, вытягивая шланг.

– Васкиз, приготовься! Воду пока не пускай. В соседней квартире в потолке нужно сделать пробоины, чтобы остановить распространение огня на чердак.

Туи уже открывал вентиль на машине. Войт все еще стоял на входе в квартиру, но по крайней мере застегивал куртку. Васкиз принесла багры и вернулась, чтобы без лишнего напоминания проложить еще один рукав. Она была хорошей напарницей.