Козыреву удалось уловить тонкое давление торсионных волн посредством комбинации двух разных форм вибрации или движения одновременно. В следующих параграфах мы обсудим, как это было сделано. В лабораторных условиях, чтобы взаимодействовать с “потоком времени” (так Козырев называл торсионную волну), можно воспользоваться гироскопами или маятниками. В данном случае в ответ на энергию такие детекторы будут демонстрировать изменения веса или внезапные угловые движения.

Одним из самых основных детекторов энергии “потока времени”, используемым Козыревом, были “крутильные весы” или коромысловые весы, свободно вращающиеся потому, что подвешены на нити. Как описывалось в первой статье Козырева в 1971 году, динамо-весы не обладали равным распределением веса на каждой стороне, ибо один конец коромысла весил десять грамм, а другой — один грамм. Козырев подвесил коромысло на капроновую нить диаметром 30 мкм и длиной 5-10 см. Точка нити подвеса была взята рядом с бо льшим грузом, масса которого в десять раз превышала массу малого груза, укрепленного на длинном плече коромысла, так, чтобы под влиянием гравитации весы оставались бы в совершенном горизонтальном положении. Также, такое расположение создавало большее напряжение в самих весах, заставляя их двигаться легче. Более легкое плечо коромысла было сделано в виде стрелки, так что Козырев в любое время мог измерять на угломере количество градусов сдвига весов.

Чтобы избежать влияния атмосферы, вся система помещалась под стеклянный колпак так, чтобы оттуда можно было откачивать воздух. Более того, чтобы экранировать все известные электромагнитные влияния Козырев окружил колпак металлической сеткой (похожей на клетку Фарадея).

И самое важное: верх нити, на которой были подвешены крутильные весы, механические вибрировал с помощью электромагнитного устройства.

Эксперименты не считались надежными до тех пор, пока весы не оставались абсолютно спокойными даже в присутствии дополнительных вибраций на верху нити. Однако дополнительные вибрации, покачивающие верх нити, обеспечивали бо льшую чувствительность к внешней вибрации, которая отдавалась во всем объекте. Итак, у нас есть неравные весы, тщательно подвешенные на тонкой нити так, чтобы оставаться горизонтальными, тем самым, создавая систему, находящуюся под большим напряжением и легко сдвигающуюся даже от легкого прикосновения. Все это напоминает силу рычага, позволяющего человеку поднять целый автомобиль простым поворотом домкрата. Затем, когда вы прибавляете напряжение вибраций, движущихся вверх-вниз по нити и в самих весах, у вас есть все необходимые ингредиенты, чтобы создать настолько чувствительный детектор, чтобы “мягкое шептание” давления торсионных полей могло показать измеримый эффект. Это один из нескольких умных путей уловить и обнаружить эти силы. (В качестве другого примера, можно привести в движение гироскоп, а затем подвесить его на вибрирующую нить.)

В некоторых смыслах, дополнительная чувствительность работает так же, как в настольной игре в хоккей с шайбой, где у вас есть плоская прямоугольная поверхность со многими крошечными отверстиями, которые выстреливают воздух прямо вверх. В игру играют легкой плоской шайбой, которая управляется двумя игроками. Если воздух наталкивается на стол (подобно асимметрии весов и дополнительным вибрациям нити в экспериментах Козырева), то в этом случае давление гравитации на шайбу нейтрализуется восходящей силой, создающей более тонкое равновесие между двумя силами. Шайба может оставаться совершенно спокойной, если ее не трогать, но если, ударяя по шайбе, вы вводите в систему новую энергию, то когда поступает воздух, она двигается очень быстро и лишь с небольшим усилием. Когда воздух уходит, шайба двигается намного медленнее и требует большей силы для приведения в движение.

То же справедливо и в детекторах Козырева. Если не включается дополнительная энергия вибрации, то вам повезет, если вы вообще заметите реакцию, ибо обычно “толкание” торсионных волн не достаточно сильно, чтобы двигать стационарный объект. Многие ученые, пытавшиеся повторить эксперименты Козырева, часто терпели поражение потому, что вы не обнаружите торсионные волны маятником, если он не асимметричен и/или вы не вводите вибрацию в верхнюю часть нити. Иной способ визуализировать этот эффект — наша аналогия из пролога о разнице между каплей воды, помещенной на холодный металл и на горячую кастрюлю. Вибрации металла в кастрюле будут заставлять воду энергично действовать в посуде и становиться очень чувствительной к самому легкому изменению давления из любого направления.

Для склонных к духовности читателей: интересно отметить, что учения Посвященных тысячелетиями говорили о том, что если вы хотите воспринимать невидимую энергию Вселенной, необходимо “повысить свою вибрацию”. Как мы доказали на одном из наших семинаров, за относительно небольшой промежуток времени человеческое существо можно натренировать реагировать на мягкое давление торсионных волн в человеческой “ауре” посредством прикосновения. При большей тренировке, описанной в работах Рудольфа Штайнера и Карлоса Кастанеды, можно увидеть энергетическое поле человека. В части 2 мы будем обсуждать обширное свидетельство, доказывающее существование энергетического поля человека как торсионно-волнового компонента наших физических тел.

Представляется, что некоторые эксперименты Козырева обманчиво просты по сравнению с эффектами, которых ему удалось достичь. Например, простое поднимание и опускание 10-килограммовой гири будут оказывать торсионное давление на маятник на расстоянии 2–3 метров, причем действие проходит даже сквозь стены. Маятник, используемый как детектор, был экранирован стеклом и находился в вакууме, поэтому эффект не мог создаваться воздухом. И вновь, ключевой компонент эксперимента — верх нити должен вибрировать, чтобы вносить дополнительное напряжение и движение, позволяющие маятнику удавливать давление торсионных волн. Это еще один эксперимент, показывающий, что чистая масса 10-килограммовой гири ведет себя как губка в воде, создавая “ряби” в окружающей “воде” при движении вверх и вниз. И вновь, это основное свойство материи.

В другом похожем эксперименте, Козырев взял обычные крутильные весы, используемые для измерения веса, где правое коромысло обладало фиксированным весом, а к левому был приделан крючок для подвешивания разных объектов. В этом случае, подвешиваемые на левое коромысло объекты тоже были простыми гирями, только они подвешивались на эластичном подвесе, что позволяло им легко подниматься и опускаться. Обычно, если гири на обоих коромыслах находятся в устойчивом положении, весы будут оставаться сбалансированными, а шкала — показывать определенный вес. Затем либо рукой, либо зажимом Козырев стабилизировал коромысло так, чтобы оно не двигалось, и убирал с крючка объект. Затем он около минуты тряс объект на эластичном подвесе вверх-вниз. И все!

Проделав это, он спокойно возвращал гирю на коромысло весов и вновь измерял вес, который оказывался немного больше, чем раньше. Затем шкала показывала, что измеряемый вес объекта постепенно уменьшается, поскольку последний высвобождает дополнительную энергию, которую набрал в результате тряски. Козырев заметил: очень важно, чтобы, удерживая коромысло, рука его не нагревала, поэтому вместо руки он обычно использовал металлический зажим. Интересно, что в определенные дни тест проходил легко, в то время как в другие дни он работал с трудом или не работал вовсе. То же самое относилось и к подъему и опусканию 10-килограммовой гири. Это известно как феномены, “меняющиеся в зависимости от времени” и будет обсуждаться ниже.

Многие читатели ожидали, что эффекты Козырева объясняются ошибками в записях. Однако важно помнить: не существует ни одного конкретного опровержения результатов экспериментов Козырева и Насонова (Левич, 1996). Более того, независимые группы исследователей воспроизвели и подтвердили результаты некоторых его эксперименты. Это А. И. Вейник в 1960–1980 годах, Лаврентьев и Еганова в 1990 году, Лаврентьев и Гусев в 1990 году, Лаврентьев в 1991 и 1992 годах. Американский исследователь Дон Сэвидж тоже воспроизвел многие труды Козырева и опубликовал результат в журнале Теории Науки и Техники.