Вы бы видели его реакцию! Честно говоря, она меня оскорбила до глубины души. Никогда еще мужики меня не прокатывали так мимо. И то сказать: не уродина, с фигурой все нормально — подумаешь, совсем чуть-чуть не дотягиваю до всемирно-признанных параметров. Зато в общем и целом… Да что там, сами видите!
Ольга уставилась на собеседницу, уверенная в том, что сейчас ее засыплют комплиментами. Как ни странно, та не проявила ни малейшей реакции, молча ожидала продолжения рассказа, и Ольге пришлось смириться.
— Да нет, это я сейчас такая бледная. Как спирахета. Вообще-то я очень даже ничего, пусть и не блондинка с пышной грудью, как вы выразились. И с мужиками у меня никогда в жизни проколов не было. А тут… — усмехнулась горько: — Ну да, когда-нибудь бывает первый раз. В общем, тогда-то он мне и объяснил свое кредо. Я, говорит, асексуал. Поначалу я оторопела: это еще что за извращение такое? Он усмехнулся и говорит: "Не бойся, это не заразно. Просто я для себя решил, что в интимные отношения вступлю только с законной женой. Раньше так принято было, и порядка в мире было больше: ни тебе разводов, ни заразы вроде СПИДа. Потерпи, наше время еще не пришло".
Хм. Дурость, конечно, но не объяснять же любимому человеку, что он дурак? Пришлось и мне принять его религию. С одной стороны жутко бесил этот идиотизм: ну кому, скажите, это нужно в наше время? Все-таки в двадцать первом веке живем, не в девятнадцатом. Но с другой… Понимаете, он меня этими словами насовсем к себе привязал. Потому что не просто так спать со мной не желал, а до поры до времени. Ключевой фразой в его словах было "с законной женой". То есть он собирался жениться на мне, просто для этого еще не пришло время! Он еще не уверен, что именно я — его избранница. Видимо, ему нужно больше времени, чем мне. А может, просто боялся свободу потерять — мужики, они такие. Для них эта свобода пресловутая как главный атрибут успешного мужика, ей Богу!
Так или иначе, а главные слова были сказаны: "с законной женой". То есть, чуть-чуть перефразируя, наши с ним интимные отношения откладывались до свадьбы. Глупо, конечно — мало ли, вдруг мы друг другу не подойдем в постели. Однако выбора у меня, как вы понимаете, особого не было. Или бросить его, или согласиться. Бросить его я уже не могла — погрязла в нем по самые уши. К тому времени он прочно стал моим всем. Пришлось соглашаться.
Но мы ведь с ним не только не спали. Мы по большому счету даже не целовались — можете представить?! Возмутительно! И тем не менее он настаивал. Говорил, что поцелуи непременно ведут к сексу, а если он нарушит собственное кредо — перестанет себя уважать, а жить неуважаемой личностью… Короче, подобная лабуда.
Обидно было до чертиков! Но тут я вспомнила фильм. Не уверена на сто процентов, но кажется, он называется "У зеркала две стороны". Там еще Барбра Стрейзанд играет. Как она замуж за какого-то там профессора математики вышла, он тоже секс не уважал. Так вот сначала их связывала чистая дружба, а потом все-таки героине удалось его соблазнить. Вот тогда я и подумала: надо же, оказывается в жизни все как в кино! Ну, думаю, если уж страхолюдине Стрейзанд удалось с мужика спесь сбить, то я-то своего в два счета на путь истинный наставлю!
Ох, видели бы вы, в каких откровенных нарядах я перед ним щеголяла! Мы ведь и в отпуск вместе ездили, и на выходные частенько то к Тархановым за город отправлялись, то к Кайдашам. Ой, забыла сказать — Кайдаш-то женился! Вы не поверите — такую мышку серую себе оторвал, я от души хохотала! Танька, бухгалтерша из нашей фирмы. Незаметная, скромная такая овечка. Что он в ней нашел? У него ведь такие бабы были — так нет, ни с одной больше двух месяцев не встречался. А на Таньке взял да женился. Наверное, из тех же соображений, что и я. Я ведь тоже в свое время решила, что красивый муж — чужой муж, потому и остановила выбор на Алеше. И Кайдаш, видимо, так посчитал — на кой хрен ему красавица-жена, если все они гуляют налево? Ну ясен пень, по себе судил. А с другой стороны думаю: что, если он на мне бы женился? Видать, свободой-то не так дорожил, как мой Алеша. Глядишь, я бы сейчас вся в шоколаде была. Но ошибочка вышла — я выбрала Радомского…
Так вот, мы с Алешей частенько оставались ночевать то у Тархановых, то у Кайдашей. Видели бы вы мои платья! А о пеньюарах я вообще молчу. Ну мертвый бы проснулся, честное слово! А этот… В лучшем случае поцелует в носик: "Спи, моя радость!", и отвернется на другой бок.
Одной надеждой и жила. Время-то шло, уж второй год к концу подходил. Ну, думаю, должен же он когда-нибудь определиться! Я к нему и так, и этак: милый, ты меня любишь? "А как же" — отвечает. Я ему: мы поженимся, дорогой? Он мне: "А как же". А скоро? "Скоро, милая, скоро".
Ну я себе и рада стараться. Раз скоро — так я уже и платьице втихаря от него подобрала. Уй, шикарное!!! С ума сойти, какая красотища! Корсет камнями Сваровски выложен, юбка узкая, с "качелями", а сзади длиннющий шифоновый шлейф. Само жемчужно-белое, а шлейф переливчатый, в пастельных тонах. От светло-сиреневого до палево-желтого, и тоже вроде как перламутровый. Короче, с ума сойти. Стоит, естественно, совершенно неприлично. Но я-то была уверена — меня мой Алешенька ценит еще дороже, он мне в такой безделице не откажет.
Хотя по большому счету… Деньги, цацки, безумно дорогое платье… К тому времени мне уже было на все это наплевать. Даже если бы он разорился — я осталась бы с ним. Только тогда поняла, насколько глупы дурочки, выходящие замуж из-за денег. Потому что любовь… Пусть не такой уж он у меня красивый, не такой высокий. Пусть полноватый. Пусть вообще будет толстым, лысым и уродливым — плевать! Потому что мне только он нужен, только мой Алешенька. Такой вот скромный, сдержанный, иной раз равнодушный… Никакой Тарханов, никакой Кайдаш и мизинца его не стоят!
В Ольгиных глазах блеснули слезинки и тут же исчезли, безжалостно истребленные пальчиками с остатками розового маникюра. Опустила голову, и принялась скручивать длинный пояс байкового халатика.
Собеседница не торопила, спокойно ждала продолжения, как будто у нее не было никаких дел на сегодняшний вечер. Наверное, если бы она хоть чем-то выдала свое нетерпение, Ольга замкнулась бы в себе, и уже никому не удалось бы ее разговорить. Однако у той хватило такта дождаться окончания рассказа.
— Я все распланировала без него. И платье нашла, и фату. Туфли так даже купила, хотя и не хотела заранее ничего покупать. Уже придумала, в каком ресторане отпразднуем свадьбу, даже в турфирме побывала, присмотрела симпатичные туры в Майами и Сан-Диего — не знала, какой из двух выбрать, что предпочтительнее: Калифорния или Флорида, я в Америке еще не бывала. Оставалась сущая ерунда — уговорить Алешу. Он ведь у меня мягкий, уступчивый… Если дело, конечно, не касается его чертова кредо!
Подвела разговор очень мягко: дескать, любимый, скоро уж два года, как мы с тобой вместе, пора бы узаконить отношения — что ж мы с тобой, как пионеры, прикоснуться друг к другу боимся? Устала я, говорю, от кредо твоего, земного хочется, вернее, приземленного. Потому что люблю тебя, дурачка, по-настоящему, никто другой не нужен, но любить, говорю, не только глазами хочу, но и телом. Потому что сил больше нет видеть тебя, и не сметь к тебе прикоснуться. Если ты меня любишь — зачем мучить друг друга? Давай уж поскорее поженимся. Аккурат на Новый Год планировала. Уверена была — он не станет противиться. Ему же лучше — никогда бы семейную дату не забыл. Мужики — они ведь такие забывчивые…
Бровки Ольгины сошлись на переносице, отчего чуть выше образовались две некрасивые морщинистые ямочки. В глазах снова блеснули слезы, но теперь уже она не вытирала их, и они свободно скатывались вдоль крыльев носа, а Ольга поспешно слизывала их кончиком языка.
Заторопилась, словно кто-то мог помешать ей высказаться, облегчить душу:
— Он отказался. Вернее, нет, не так. Он не отказался, он сказал, что если я буду настаивать, он согласится. Но он открыл мне правду. Объяснил, что никакой он не асексуал, что асексуалы — это не те, кто не занимается сексом до свадьбы, а те, кто вообще им не занимается. И что асексуал он не по желанию, не по прихоти природы, а по нужде, потому что не может позволить себе быть собой. Потому что…
