— Грибков-Майский, — с изумлением глядя на Никоса, подсказал Вовка.
Ну и рисковый же парень этот Никос! От одной только мысли, что, выскочив на веранду, он мог ткнуться головой в толстый живот Бутякова, которому бы вдруг вздумалось выйти размять конечности, у Вовки на лбу выступила холодная испарина.
Чтобы Никос не подумал, что он испугался, Вовка смахнул пот рукой и пожаловался:
— Печет, как в микроволновке.
— Это даже очень замечательно, — улыбнулся ничуть не страдающий от тридцатипятиградусной температуры Никос. — Зато вся охрана Фортеццы будет сидеть в арке: там прохладно и сквознячок. Можем работать спокойно.
К несчастью для юных тюменцев, кедровая рощица, отбрасывающая хотя и довольно жидкую, но спасительную тень, кончилась, и им пришлось выходить в дрожащее, будто расплавленное стекло, марево, разлившееся над желтой, высушенной солнцем территорией Фортеццы. Рысцой, чтобы не маячить на фоне вылинявшего неба, кладоискатели проскочили стену и спрыгнули в тот самый ров, где им предстояло вести несанкционированные археологические раскопки.
Пока Никос расчехлял свою лопату, Вовка подобрал с земли щепочку и принялся отколупывать засохшую зубную пасту вокруг нужного им камня.
— Как же мы обратно будем его маскировать? — нахмурился Лешка, глядя на решительные Вовкины действия.
— Не боись, — тот похлопал себя по карману. — Зубная паста "Колгейт" всегда со мной. Вдруг судьба забросит меня в дебри Амазонки? Представляешь, утром проснусь среди визга обезьян и рева каких-нибудь анаконд, а зубы почистить не смогу. Вот ведь трагедия, а?!
Наконец камень был очищен от своеобразной мастики, которой заполняли швы Бутяков и Грибков-Майский. Вся сковырнутая паста была аккуратно собрана и выброшена вон с крепостной стены. Никос поддел лопатой камень, и тот легко вывалился из кладки.
— Ну вот, сейчас здесь и начнем копать, — наклонился над дырой Вовка. — Леш, готовь полиэтиленовые пакеты. Никос, давай…
На этом Вовка осекся.
— Ребят, гляньте-ка, — прохрипел он, показывая пальцем в темное отверстие. — Или у меня глюки, или…
Никос и Лешка наклонились над дырой. Там был оборудован неглубокий, но аккуратный тайничок, а в нем, в самом обыкновенном прозрачном белом полиэтиленовом пакете, какие обычно выдают в супермаркетах, чтобы сложить туда покупку, лежали пачки… Пачки долларов, стянутых резинкой!
— Вот это да, — присвистнул Лешка и потянулся было рукой, чтобы вытащить на свет Божий найденные сокровища.
— Подожди! — схватил его за руку Вовка. — Думаешь, что это Улуч-Али здесь случайно пакетик обронил? Теперь понятно, почему два этих чудика тут ошивались. Они, понимаешь ли, не на отдых сюда приехали, а на самую что ни на есть настоящую работу. Сшибают по сто баксов с русских туристов — лохов, которые здесь впервые и не знают местных порядков. Ну помнишь, типа нашей несостоявшейся экскурсии. А поскольку в банк эти деньги нести им не с руки, вот они себе под боком и оборудовали тайничок. У себя на квартире прятать не стали. Ушлые, мерзавцы! Накроет их полиция, а денежки-то где? Денежки тю-тю. Соответственно, и лишние улики скрыты.
— Все-таки посмотреть очень хочется, — жадно пожирал глазами пачки стодолларовых купюр Лешка.
— Давай вначале внимательно глянем — нет ли тут каких-нибудь ловушек?
— Каких ловушек? — не понял Никос. — Тех, что у египетских фараонов в пирамидах были?
— Нет, — отмахнулся Лешка. — Они могли тут волосок прикрепить или как-нибудь по-особому что-то положить, чтоб сразу потом понять — трогал их закладку кто-то или нет.
— Стоп-стоп-стоп! — Вовка вдруг присел прямо на землю и схватился за голову. — Я же, когда эту мастику вокруг камня вычищал, заметил: в левом углу там спичка стояла! Точно!
— С какой головкой? — Лешка тут же смекнул, о чем идет речь. — С коричневой или зеленой?
— Зеленой! — Вовка готов был рвать на себе волосы. — Вот черт, если мы не успеем сейчас все сделать как было, они ж сразу догадаются, что здесь кто-то порылся!
— Я думаю, надо немедленно делать заявление в полицию, — безапелляционно заявил Никос. — А спички, кстати, у меня есть, — он вынул из кармана коробок.
— Ну-ка, покажь, — потребовал Вовка, открыл коробок и облегченно вздохнул. — Зеленые головки! Одной нам будет вполне достаточно.
— Сколько же тут баксов? — снова наклонился над дырой Лешка. — Штук триста, наверное, будет.
— Пересчитывать не будем, а то оставим еще свои отпечатки пальцев, — подозрительно покосился Вовка на полиэтиленовый пакет, завязанный сверху бантиком. — Только вот что я думаю, Никос, в полицию накапать бы, конечно, нужно, поскольку ясное дело, что деньги эти аферюги украли. Только сам посуди — заявим мы сейчас об этом деле, понаедут сюда следователи, прокуроры, оцепят все, опечатают — и не подойдешь. Плакала тогда наша сабля. А мы ведь, между прочим, здесь, на Крите, не живем. Еще три дня — и тю-тю. Улетаем транзитным рейсом.
— Да, это верно, — Никос в сомнении поковырял носком сандалии землю. — А что вы имеете предложить?
— Я вот что имею предложить, — Вовка решительно взял инициативу в руки. — Поскольку эти жулики вряд ли сунутся сюда днем — вероятно, тайничок свой они оборудовали и пользуются им ночью, благо удобно им со своей веранды сюда скакать, — у нас еще полно времени. Деньги эти проклятущие давайте трогать не будем, заделаем их обратно в тайник, а рядом свой камень вынем и начнем копать.
— Ладно, — согласился Лешка. — Только пусть на стреме кто-нибудь стоит.
— Только не я! — выкрикнул Вовка, а Никос открыл было рот, чтобы заявить, что "только не он тоже", однако выражение "стоять на стреме" ему было незнакомо, и поэтому он обратился за разъяснениями к Лешке.
— Ну, смотреть надо, чтобы никто не подходил.
— Ладно, — неохотно согласился Никос, — я первый буду стоять на стреме. Кстати, а почему на нем стоят? "Стрем" — это что? Что-то вроде постаментов, на которых памятники водружают?
Вовка и Лешка хмыкнули:
— Честно говоря, сами не знаем.
— Может, "стрем" — это что-то вроде стремянки?
— Да хватит вам спорить, лингвисты, — протиснулся между друзьями Вовка и опустился на колени. — Тут не болтать, а копать надо.
Остро заточенным лезвием саперной лопатки он принялся отбивать раствор вокруг выбранной им каменюки. Вскоре он устал, и пот широкими пятнами расползся у него по майке. Пыхтящего, красного, как спелый помидор "бычье сердце", Вовку сменил Лешка и с настойчивостью аббата Фариа, пробивающего себе путь к пенсии в толще замка Иф, принялся долбить раствор. Потом Вовка сменил дозорного Никоса, и тому быстрыми и ловкими ударами удалось освободить камень из кладки. Дальнее работа пошла веселее.
Правда, трудиться в траншее было не очень-то удобно, поскольку, во-первых, она была довольно узкой и орудовать лопатой там было не с руки, а во-вторых, всю вынутую землю приходилось аккуратно складывать в пакет, который ребята относили в укромное место форта и через решетку ссыпали в старинный танкер для воды. Поскольку никто этим резервуаром уже давным-давно не пользовался и пользоваться уже не собирался, совесть ребят не мучила, зато следы они заметали чисто.
— Ну все, больше не могу, — Вовка рухнул на землю и принялся обмахиваться бейсболкой. — На сегодня хватит, да и в отель двигать пора, — он с тревогой посмотрел на часы. — Кащей, конечно, гений имитации наших голосов, но и он может запыхаться, бегая туда-сюда между номерами. На сегодня, я думаю, выкопали достаточно. Надо еще дыру как следует заделать.
Да, земли ребята изъяли немало. В образовавшийся тоннельчик уже можно было просунуть руку. Но пока что, увы, ничего, кроме мелких, правда, красивых, но совсем не драгоценных камешков, они не нашли.
Вовка определил отесанный валун на место, подсунул, чтобы он не качался, в пару мест щебня и принялся замазывать стыки зубной пастой. Лешка до этого уже справился с тайником Бутякова и Грибкова-Майского, не забыв проконсультироваться у Вовки — куда и как именно следует воткнуть злосчастную спичку.