Андрей приподнял с пола дрожащего, как студень, Осадчего и приставил к его башке пистолет:
— Сейчас тебе мозги вышибу, мразь!
— Ме-е-е… Мне-е…
Апельсин силился что-то сказать. Голос его западал, застревал где-то в жирном чреве, никак не хотел выходить связными словами. Перед внутренним взором Аркадия Никитовича пульсировала гнусная картинка: он со спущенными штанами на первых полосах газет. А ниже убийственная подпись: бизнесмен Осадчий в своем загородном доме пытался изнасиловать несовершеннолетнюю. Эта сучка, обожающая свежий воздух, притащила с собою любовничка, и сейчас они «разведут» его на кругленькую сумму за так и не состоявшееся соитие. Осадчий замахал жирными руками и чуть не расплакался.
Подал голос мобильник, и на мгновение все, находящиеся в спальне, уставились на него. А потом так же синхронно повернули головы к двери. На лестнице шуршали осторожные шаги.
Видимо, охранники все-таки услышали подозрительный шум и посчитали своим долгом выяснить, в чем его причина. Раздался короткий стук.
Андрей сильнее вдавил пистолет в голову хозяина, прошептал:
— Отошли его! Быстро! Если хочешь жить…
Стук повторился.
— Ну? — Курок пополз вверх.
— Что надо? — рявкнул Апельсин. — Я же сказал: не беспокоить меня!
С его языка сорвалось грязное ругательство, и перестаравшийся охранник заспешил в обратном направлении.
— Молодец! — ощерил зубы в хищной улыбке гость. — А теперь снова будь хорошим мальчиком и скажи, за что ты убил Ивана.
— Како… — начал Осадчий и, скосив глаза на бандита, подавился словом.
Теперь он вспомнил, где видел ее. Вернее их.
А еще правильнее — слышал о сумасшедшей парочке. Приметы этих двоих передавали по телевизору в связи с убийством мальчишки Неверова. Аркадий Никитович заинтересованно вник в нудение диктора, призывавшего сограждан к бдительности за вознаграждение, и кое-какие выводы для себя сделал. Но когда в обед Осадчий, отставив в сторону тарелку с недоеденным сырным супом, усердно переваривал сухую информацию, ему и в голову не приходило, что через несколько часов свихнутые "народные мстители" нанесут ему визит смерти.
Минутное замешательство хозяина не укрылось от амбала с пушкой. Его узкие глаза выстудил могильный холод.
— При чем здесь я?! — с отчаянием поросенка, идущего на убой, взвизгнул Апельсин. — Не понимаю.
— Когда я прострелю тебе оба колена, ты, конечно, начнешь соображать лучше. Это очень больно. Знаешь? А потом ты станешь калекой.
Ходить не сможешь. Будешь гадить под себя.
Жена сбежит. Подельники тебя кинут. И ты закончишь свои дни в домишке для слюнявых инвалидов.
Осадчий икнул и замотал головою.
— Спрашиваю в последний раз: зачем ты убил ребенка?
— На какой он мне сдался? — прохрипел Апельсин. — Я деловой человек.
— Да. И ты хорошо запутал дела Неверова.
— Бред! — взвизгнул Осадчий. — Мы с ним давно задницей об задницу ударили! Он, между прочим, Бромана, зама своего, в банкротстве обвинял. Не меня! Спроси кого хочешь…
— А надо ли?
Аркадий Никитович задрожал мелкой дрожью, предчувствуя худшее: мужик с пистолетом и девка с нерусскими лютыми глазами ведут себя с одержимостью ваххабитов-смертников. Для них пришить человека так же просто, как сходить в туалет.
— Я заплачу… Сколько вам надо?
— Совсем немного: нам нужна только твоя дерьмовая жизнь. Ну что, будешь колоться?
Нет? Тогда расстрел начнем отсюда.
Андрей приставил пистолет к трусам Осадчего, надавил на член, давно потерявший боевую готовность. Карина, уже несколько пришедшая в себя, быстро застегивая блузку, процедила:
— Отстрели придурку яйца.
Андрей бросил взгляд на девушку и снова сконцентрировал свое внимание на жертве.
— Слышал, что она попросила? Желание женщины — закон. Так что давай: чистосердечное признание приравнивается к исповеди.
— Да я ни при чем! Эту шлюху Неверову уже лет сто не видел! Клянусь! Я не виноват, что она никогда не имела про запас ни мозгов, ни денег.
Мне надо ее нытье?!
Андрей насторожился:
— Не видел, но… Это ты о чем?
Осадчий замолчал. Его глазки бегали с лица девки на морду ее сутенера и обратно. Ни фига эти сдвинутые не знали! А он повел себя, как образцовый лох.
Бандит не стал повторять вопрос, а ударил жертву под дых. Апельсин тяжело задышал и с трудом выдавил:
— Она звонила… просила денег… Сказала… мальчишку похитили… Но с какого бодуна ко мне?! Вообще я ей не поверил, б…
Свинцовый кулак снова вошел в мягкое брюхо. Апельсин согнулся. Он не сказал убийце главного. Первое, что Неверова ляпнула в трубку, было: "Это ты украл мальчика?" Осадчий с трудом выпрямился. Нет. Он не позволит столкнуть себя в узкую глиняную яму. Будет сражаться за свою жизнь до конца. Один. Без бригады качковохранников и банды длинноязыких адвокатов.
— Я никого не убивал! Никогда! Но знаю…
Знаю, кто моему бывшему компаньону кровь хорошо попортил и сейчас места себе от злобы не находит. Девка его — Людка Мишина. Он-то и погиб, когда к ней на б… ехал, — Апельсин бросил затравленный взгляд, на Карину и закашлялся. Яснее ясного: с «миссками» эта чернушка и рядом не стояла. И что на него наехало?! Какая слепота мозги отбила?!
— Где живет? — тряхнул Андрей замолчавшего хозяина.
Тот, мотая головою, с трудом проговорил:
— Бунина, 55. Номер квартиры не скажу — не знаю. Но гнездышко змее, между прочим, Николай приобрел. Она его и отблагодарила — из ничего костер сложила, профессионалка. Стерва рыжая… — Ругательства беспрерывно сыпались с толстых губ Осадчего, словно ими он старался заглушить настойчивый шепот смерти или отвлечь внимание тронутого вершителя правосудия от собственной персоны.
— Умник, — улыбнулся бандит. Поощренный его похвалой Осадчий заспешил:
— За каким добром мне нужно было в этот ералаш вонючий лезть? Что надо, я уже получил…
Увлекшись, Апельсин ляпнул лишнее, и лицо гостя затвердело.
— Поверьте мне! — взвизгнул Осадчий, глядя на Карину. Ну женщина-то должна иметь хоть зачаточное милосердие!
— Конечно, конечно, — Андрей согласно кивнул. — Верю. Но знаешь… Сейчас я грохну тебя.
На всякий случай. Вдруг ты от волнения что-нибудь перепутал. Подзабыл, например, как мальчика прибрал. Потом ищи тебя опять, отлавливай. А у меня на это нет ни времени, ни желания.
Похолодев, девушка смотрела, как рыхлая морда Апельсина теряет сочные цвета. Неужели Андрей и вправду убьет хозяина "Вирджинии"?
И она, Карина Великоцкая, станет невольной соучастницей преступления? Потом придурок отправится к Мишиной и Броману и тоже грохнет их. На всякий случай.
Опасную тишину спугнула музыка мобильника.
— Дай мне его, — приказал Карине Андрей.
Девушка подала ему телефон Осадчего, и в комнату ворвался мужской обеспокоенный голос::
— Аркадий Никитович?
— Ну? — буркнул Андрей.
— Капитан Смирнов вас беспокоит. Уголовный розыск. Никак не могли с вами связаться. У нас имеются сведения, что к вам направляется вооруженный преступник, подозреваемый в похищении и убийстве несовершеннолетнего. Он уже взял в заложницы девушку. А сейчас охотится на вас. Вы в безопасности?
— Да.
Апельсин, слушая диалог бандита и мента, обливался потом и, как рыба на берегу, хватал открытым ртом воздух.
— К вам убедительная просьба: никуда не уезжать с дачи. Мы будем минут через пятнадцать.
— Зачем?
— Должны задать вам несколько вопросов.
Советую предупредить охрану о возможном нападении и не впускать посторонних.
— Хорошо.
Мгновение Андрей молчал, переваривая полученную информацию. Наконец, занес пистолет и с силой опустил его на голову Осадчего. Апельсин брякнулся на пол, и в этой позиции его тело как будто даже еще больше округлилось. Полотенцами быстро и очень ловко Андрей скрутил хозяину конечности, в рот ему затолкал кляп.
Кивнул Карине: "Уходим", — и спустил вниз толстую веревку. Карина поежилась: по такой «дороге» с легкостью отступают только киношные герои. Обычный человек просто повиснет на ненадежной лестнице, визжа и колотясь от правильных предчувствий. Однако этот страх перекричал другой, более сильный: сейчас в особняк ворвутся менты и застанут ее рядом со скрюченным полутрупом.
