Вовка привез в лагерь все свои крючки, лески и целыми днями пропадал с удочкой на берегу озера, в нескольких шагах от наших палаток.

Рыбы в нем водилось такое множество, что тощий сирота котенок через неделю сделался толстым, пушистым, и живот у него стал круглым и крепким, как барабан.

По выходным дням на наше озеро толпами являлись рыболовы из города. Они рассаживались по всему берегу или бродили по лесу и ковыряли землю, отыскивая червей. Но лето в этом году стояло такое жаркое, что все черви зарылись глубоко в землю, и добраться до них не было никакой возможности. А если какого и удавалось найти, то был он таким вялым, бледным, что и рыба его не брала.

Все наши рыболовы впали в уныние, и только Вовка каждый день приносил на кухню полное ведерко рыбы.

— Вот, теть Поль! Покажите-ка, чего другие принесли?.. Вот это? Хе-е!.. Ну и рыбаки! У меня братишке пять лет, он и то налавливает куда больше!

Червяков у Вовки всегда была целая банка, и все как на подбор — большие, красные, жирные! Он брал червяка, помахивал им у кого-нибудь перед носом и хвалился:

— Вот червяк! Это тебе не какой-нибудь заморыш. Видишь, как он извивается? Настоящий физкультурник! На такого червяка любой окунь с удовольствием поймается!

Он важно расхаживал по лагерю, посмеивался и задирал нос:

— Где я их беру, тебе никогда не найти, ищи ты хоть тыщу лет! Для этого нужно знать такое колдовство. Научить тебя? Нет, не научу! От этого все колдовство может пропасть: уползут все червяки даже на другую сторону земного шара! Я тебе так могу дать… Бери на выбор, чтоб ты знал, какой я не жадный!

На другом берегу озера, на лесном кордоне Сосновка, жили двое мальчишек — Васёк и Валёк.

Вовку они очень уважали за то, что он все знал и рассказывал им множество всяких интересных историй и постоянно смешил Васька, который от любого пустяка прямо-таки падал со смеху.

Так бы и остался Вовка до самого отъезда домой чемпионом лагеря по ловле окуней, если бы не произошел один случай.

Сидели мы как-то с Вовкой, закинув удочки, а, откуда ни возьмись, на другом берегу появились Васек и Валёк, зеленые яблоки едят и огрызки кидают.

— Эй, вы! Скорее! Сюда! — замахал им рукой Вовка. По ветхому деревянному мостику Васёк и Валёк быстро перебежали на нашу сторону.

— Дай яблочка! — сказал Вовка. — Знаете, вышел новый закон: у кого есть какие яблоки, давать мне на пробу… в количестве двух… нет, четырех штук!

Васёк протянул ему яблоки. Вовка надкусил одно и сморщился:

— Вот это да! Как лимон! Даже еще кислей! Как серная кислота!

— Подумаешь, кислота! — обиделся Васёк. — И эти нам достались не за так! Пришлось за них потрудиться будь здоров! Мы их купили за червей!

— Как — за червей?

— Так. У нашего соседа Василича. Ты ему полбанки червей, а он тебе карман яблок.

— А зачем ему так много червей?

— Он их продает. Копейка три штуки.

Вовка лег на спину и захохотал, болтая руками и ногами. А глядя на него, закатился и Васёк.

— А… а… мух? Мух он тоже… продает? Сколько стоит… одна большая муха? Ха-ха-ха-ха!.. А маленькая? А… мошка? Ха-ха!.. — заливался Вовка.

Наконец он отсмеялся, сел, держась за живот, и сказал слабым голосом:

— Меня нельзя так смешить… Внутри что-то вроде оторвалось… А яблоки эти ничего… есть вполне можно. Сбегай, Васёк, к этому Василичу.

Из листа лопуха он сделал кулек, высыпал туда полбанки червей и дал Ваську:

— Жми!

— Очень хозяйственный человек Василич! — рассказывал нам Валёк. — Из всего норовит извлечь себе пользу… И черви у него содержатся в ящиках особых, он их водой поливает… А в выходной, как наедут городские, не поспевает гривенники собирать… потому что где им в городе взять? А он ходит по берегу и предлагает! Его все рыбаки знают… Он уж сколько лет…

Скоро прибежал Васёк с яблоками. Они с Вальком есть не стали: и так уж оскомину набили. И я не стал. Вовка, один все съел.

— Нина Николаевна не разрешает нам зелень есть, — говорил он, оглядывая последнее яблоко, — будто от нее заболеем… Только она ошибается… Никакой от этого болезни не будет! Вот, например, я раз у тетки в гостях был и объел целых десять кустов зеленого крыжовника. И ничего не было! А насчет этого торговца Василича я буду иметь в виду — как только захочется яблок… Ух, гляньте, да это летчики приехали! Бежим!

К другому берегу подкатил мотоцикл с двумя летчиками. Один поехал к Сосновке, а другой остался на берегу.

Мы побежали через мостик, и Вовка на бегу говорил:

— Они тоже из лагеря… Знаешь, там, где клеверный луг… и пасека… Я там был. Они мне такую штучку… подарили… алюминиевую… Вся в дырках… Только не знаю… куда ее… приспособить!..

Летчик уже сидел на берегу и закинул удочку.

Мы сели неподалеку, и Вовка все на него поглядывал: может, о чем-нибудь спросит. Вот тогда бы Вовка с ним поговорил! Летчиков он уважал всех, даже больше, чем моряков и водолазов.

Но летчик, по всему видно, был в плохом настроении: морщился, глядя на поплавок, и бормотал что-то сквозь зубы.

Скоро опять затарахтел мотоцикл, подъехал его товарищ и сказал:

— Дома никого нет. А ждать — времени у нас с тобой, сам знаешь… Вот незадача! Что же делать? Может, на кузнечика попробовать?

— Разве это насадка — кузнечик! — сказал с досадой другой.

Вовка сорвался с места и подскочил к ним:

— Вам червей? Это мы можем! Вот, глядите, какие — первый сорт! Таких вы нигде не найдете, только у меня…

— Да…

Летчик усмехнулся, взял у Вовки банку и вынул из кармана полтинник:

— На, держи. Хватит?

Вовка спрятал руки за спину и замотал головой:

— Нее…

— Что — мало? — спросил летчик. — По-моему, у вас такая такса…

— У кого?

— Да у барыг здешних…

— Я не здешний. И не барыга… Я из лагеря!

Вовка подхватил удилища и побежал к мостику. Мы — за ним.

Летчики удивились, о чем-то поговорили, потом один пошел за нами. Но мы уже перешли мостик.

— Эй! Пацан! Пацан! — крикнул он. — Подожди, слышишь?

Но Вовка не обернулся.

А навстречу нам уже шел наш вожатый Жора.

— Вы что по мостику бегаете?

— А то, что много развелось всяких спекулянтов! — зашумел Вовка, размахивая рукой, как оратор. — Никакой от них жизни нет! Так и торгуют, так и торгуют!..

— Чем торгуют?

— Червяками торгуют! Даже летчикам за деньги продают! Всякие Василичи Колбасиличи!

— А-а… Это ты вон про кого, — догадался Жора. — Действительно…

— Я ему покажу! — возмущался Вовка. — Даже летчикам. Я ему устрою штучку!

— Я тебе устрою! — погрозил пальцем Жора. — Попробуй только лагерь осрамить…

— Чем я его осрамлю?

— А вот своими штучками! Эти твои штучки давно всем известны. И по мостику не бегать — он провалиться может, трухлявый весь, — сказал Жора и пошел к лагерю.

А Вовка, сказав, что пошел думать, залез под самые нижние ветви сосны, росшей среди поляны. Впрочем, просидел он там недолго и скоро вскочил с криком:

— Ура-а-а!

Он испугал девчонок из второго звена, которые плели возле этой сосны венки из одуванчиков и не знали, что там спрятался Вовка.

Потом он, довольный, пошел в палатку, где жил Жора. О чем они там говорили, неизвестно, только Вовка вынес оттуда лист фанеры и отыскал нашего художника Сашку Рыбкина.

— Срочное дело! Очень важное, прямо государственное! — сказал он Рыбкину. — Вот с этой бумажки спиши все самыми большими буквами, да красиво, смотри! Нарисуй еще рыбу, червяков и все такое…

На бумажке было написано: