– Если ты так думаешь, значит, ты обманываешь себя. Но мне кажется, ты сама в это не веришь.

В облике Кейда было нечто угрожающее, собаки тоже это почувствовали, Рекс зарычал. Энджи уточнила елейным голоском:

– Между прочим, Рекс – служебная собака, он подготовлен для личной охраны.

Кейд справедливо рассудил, что из двух собак именно Рекс является лидером. Он уверенно протянул руку, давая псу ее обнюхать, потом познакомился с Долли. К немалой досаде Энджи, собаки признали Кейда. После положенного обнюхивания оба сели и преданно уставились на Кейда, высунув языки и часто дыша.

Заметив недовольство Энджи, Кейд пояснил:

– Я люблю собак и умею с ними ладить. Зачем ты дала мне понять, что Джинни твой ребенок?

Энджи покачала головой. Она была начеку, и Кейд не застал ее врасплох резкой сменой темы.

– Я тебя не обманывала, если помнишь, ты не спросил, чей это ребенок, а я не сказала.

Энджи надеялась, что недружелюбный тон замаскирует ее смятение. Она не хотела, чтобы Кейд жил в одном с ней городе, в идеале она предпочла бы, чтобы он поселился где-нибудь за океаном. Что привело его в Плимут? Почему ему не сидится в Лондоне, или где он там обретался… У него есть квартиры и в Париже, и в Нью-Йорке, есть вилла в Италии, так нет же, принесла его нелегкая в ничем особенно не примечательный Плимут.

– Почему Фэй и ее ребенок живут с тобой?

Пока Энджи раздумывала, не сказать ли, что это не его дело, Кейд саркастически добавил:

– Я могу узнать все это от самой Фэй, думаю, она не откажется от небольшого вознаграждения за нужную мне информацию.

– Тебе повезло, что ты богат до неприличия, – пробурчала Энджи.

Она чувствовала, что ее кровь переполнена адреналином сверх всякой меры, если и дальше так пойдет, вслед за лихорадочным возбуждением последуют спад и депрессия. Энджи не могла понять, почему человек, которого она глубоко презирает, столь сильно действует на ее чувства и инстинкты. Почему только он пробуждает в ней обычно дремлющие желания?

– Да, богатство имеет свои преимущества, – беззастенчиво согласился Кейд. – Ну, так почему?

Кейд поймал себя на мысли, что воспринимает холодность Энджи как вызов, который ему становилось все труднее не принимать.

– Что ж, заплати Фэй, пусть она тебе расскажет. Деньги ей придутся очень кстати.

Кейду было не до смеха, но он едва не улыбнулся. Энджи постоянно преподносила ему сюрпризы. Он никогда не знал, что она скажет в следующую минуту. Непредсказуемость женщины была ему в новинку и очень интриговала.

Зачем ты позволила мне считать тебя стриптизершей?

– Затем, что это не твое дело. Чем я зарабатываю на жизнь и зарабатываю ли вообще, тебя не касается, еще меньше это касается Селин. Она может думать обо мне, что хочет, мне все равно. Я не собираюсь ее разубеждать, раз уж она так скора на суждения.

Упрек в адрес Селин был справедлив, но Кейд не собирался обсуждать ее с Энджи.

– В нашу прошлую встречу, мы не успели поговорить, мне пришлось срочно уехать, дела задержали меня дольше, чем я рассчитывал. Но теперь, Энджи, нам все-таки придется поговорить.

– Нет!

В голосе, в глазах, во всей позе Энджи читалась непреклонная решимость. Что ж, чем упорнее сопротивление, тем слаще будет радость победы, подумал Кейд со свойственной ему самоуверенностью. Он видел, что Энджи внутренне уже приготовилась к битве, и в качестве первого тактического шага он решил ее удивить.

– Ладно, оставим этот разговор, я вижу, ты совсем замерзла.

Он свистнул, подзывая собак, оба пса бросились к нему так, словно он потянул их за невидимые ниточки. Предательство доберманов, которых она честно выгуливала каждое утро, задело Энджи, но она не подала виду и демонстративно перешагнула через лежащие на земле подводки. К ее досаде, псы безропотно позволили Кейду пристегнуть поводки к их ошейникам. Энджи посмотрела на часы.

– Нам в любом случае пора возвращаться.

Но она понимала, что ситуацию контролирует Кейд, а она всего лишь делает хорошую мину при плохой игре.

Он сверкнул зубами в ироничной усмешке.

– Я иду с вами.

Энджи протянула руку за поводками.

– Дай мне, за собак отвечаю я.

Кейд кивнул, отдал поводки и зашагал рядом. Своей крупной фигурой он заслонял Энджи от порывов холодного ветра. В его куртке ей, правда, было и так тепло, но его предупредительность была приятна. Впрочем, Энджи тут же сказала себе, что дело не только в ней, что, будучи человеком воспитанным, Кейд точно так же повел бы себя с любой другой женщиной.

Все чувства Энджи до странности обострились, казалось, солнце стало ярче, трава зеленее, откуда-то донесся запах цветов, которого она раньше не чувствовала. Даже птицы запели мелодичнее.

Хватит! – мысленно приказал себе Энджи. Не смей поддаваться его фальшивому обаянию! Со дня гибели Аллегры прошло два года, если бы ты была ему нужна, он мог бы найти тебя в любое время, для этого ему достаточно было снять трубку и позвонить одному из своих многочисленных помощников. Но он этого не сделал.

И, тем не менее Энджи чувствовала все возрастающее напряжение. Ей было бы лучше побыть одной, пройтись быстрым шагом, чтобы выветрились опасные пары желания, вспыхнувшего от колдовской улыбки Кейда. Чтобы хоть как-то разрядить напряжение, Энджи спросила:

– Где твоя машина?

– На дороге.

Тогда Энджи решила зайти с другой стороны: раз уж она не может изменить ситуацию, нужно использовать ее наилучшим для себя образом.

– Ладно, говори, что тебе от меня нужно. Сейчас говори.

– Как тебе будет угодно, – насмешливо согласился Кейд, но тут же посерьезнел. – Аллегра оставила тебе наследство.

От неожиданности Энджи остановилась.

– Как? Что?

Кейд взял ее за локоть и мягко подтолкнул вперед.

– В своем завещании она оставила тебе некую сумму денег и какой-то сверток. Я не знаю, что в нем.

– Понятно, – безжизненно пробормотала Энджи.

Она стряхнула руку Кейда, но ей казалось, что на ее коже остались отпечатки его пальцев. Энджи понимала, что это невозможно, на ней была одежда, но от этого ей не становилось легче.

– Это, конечно, очень любезно с твоей стороны, но тебе не обязательно было ехать ко мне, чтобы сообщить о наследстве Аллегры. Можно было послать сверток по почте. А что касается денег, то они мне не нужны, отдай их на благотворительные цели.

– Что я могу сказать? – Кейд пожал плечами и подытожил вежливым тоном, в котором слышалось плохо скрытое презрение: – С твоей стороны это неблагодарность, да и просто глупость.

Энджи снова остановилась.

– Извини, я не думала, что ты воспримешь мои слова именно так. – Кейд промолчал, и она неуверенно закончила: – Подарок я бы очень хотела получить как память об Аллегре, но деньги не возьму.

– Боюсь, одно от другого неотделимо, – спокойно сказал Кейд. – Кроме того, Аллегра поставила условие.

Энджи покосилась на Кейда, но его лицо оставалось непроницаемым. Она поняла, что больше ничего от него не добьется. И еще у нее возникло предчувствие, что условие, в чем бы оно ни состояло, ей не понравится. Она нехотя спросила:

– Что еще за условие?

– Поговорим об этом за завтраком.

– Но почему не сейчас? – удивилась Энджи.

– Во-первых, ты уже замерзла, у тебя посинели губы, а во-вторых, я считаю, что последняя воля Аллегры заслуживает большего, нежели пара слов, оброненных на ходу. Думаю, в этом ты со мной согласишься. Я знаю, что вы с ней были близки, хотя и редко встречались в последние годы. Аллегра считала тебя своей лучшей подругой, неужели я прошу слишком многого?

Энджи побледнела.

– Это нечестно!

Кейд невозмутимо пожал плечами.

– Правда не может быть нечестной. После недолгих колебаний Энджи согласилась.

– Ну, хорошо, мы позавтракаем вместе. Мне нужно отвести собак хозяйке, но минут через двадцать я буду дома.

Но Кейд не собирался давать ей даже двадцатиминутной передышки. Тоном, не допускающим возражений, он предложил: