Делать было нечего.

— Ладно, встаю… Но только, Антон, я тебя серьезно предупреждаю: если это шутка…

— Понял-понял, — торопливо отозвался приятель. — Никакой шутки. Причина самая веская.

Игорь Дмитриевич откинул одеяло, свесил с кровати молочно-белые, густо заросшие волосами, уже несколько лет не видевшие солнца, ноги. Охватило тем зимним ознобом, который в холодное время года продирает даже в теплом помещении. Покосился на спящую жену — не разбудил ли? Однако она на звонок никак не отреагировала: за долгие годы совместной жизни привыкла к ночным тревогам. Только поерзала, устраиваясь поудобнее и опять мирно засопела. Эх, сейчас бы тоже так же!..

На улицу он вышел буквально за две минуты до появления машины. Благо, хоть дождь, моросивший с вечера, прекратился. Сейчас, не дай Бог, подморозит — то-то ж машин и людей побьется на гололедице… Погодка в этом году… Декабрь, называется! То уже совсем было зима установилась, а потом вдруг эта оттепель, да такая, что даже синоптики офонарели, выдавая такие прогнозы… А уж им-то трепаться не привыкать.

Ну о чем еще побрюзжать, когда выдергивают из постели, как не о погоде?

Черный «фольксваген» вырулил из-за угла и остановился прямо напротив Крутицкого. Водитель быстро вылез из автомобиля, на всякий случай уточнил:

— Игорь Дмитриевич?

Тот криво ухмыльнулся:

— Можно подумать, что сейчас возле моего дома или даже во всем квартале стоят толпы мужчин моего возраста и моей внешности…

Водитель на реплику никак не отреагировал, наверное, и не к такому привык. Распахнул перед Крутицким заднюю дверцу автомобиля.

— Прошу вас, — и даже слегка поклонился.

Н-да-с, у нас такого не дождешься, вновь брюзгливо подумал Игорь Дмитриевич. Любой сопливый пацан, которого мама с папой устроили водителем в гараж конторы, чтобы отмазать единственное чадо от службы в армии, и не подумает поднять свою задницу и открыть дверцу, даже если будешь что-нибудь тяжелое в руках нести. А ведь разница-то между ними, оказывается, принципиальная: тот за рулем сидит только лишь по ходатайству мамы-папы, а этот — лично отрабатывая получаемые денежки.

Однако даже такое подчеркнуто предупредительное отношение вызвало у Крутицкого не самое большое удивление. В конце концов, если тебе открыли дверцу, это можно расценить всего лишь как элементарную вежливость. Главная неожиданность поджидала его в салоне.

— Там кофе для вас приготовлен, — сказал через плечо водитель, усаживаясь на свое место. — Угощайтесь, а то, наверное, позавтракать не успели…

Вполне понятно, что за вежливость и заботу ему тоже платили. И все же это маленькое проявление внимания тронуло старого служаку.

— Спасибо, — искренне сказал он.

Однако кофе или чего-то аналогичного не увидел. Правда, что к чему, сообразил быстро. Между передними сиденьями удачно размещался узкий высокий пенал. Игорь Дмитриевич потянул за пластмассовую ручку, откинулась крышка. Из осветившегося нутра выдвинулся на шарнире подносик, в котором в удобных гнездах крепились две рюмочки, две чашечки, две крохотных бутылочки коньяка. В глубине виднелись небольшой термос и несколько пакетиков с орешками, с чипсами, с леденцами…

— Не стесняйтесь, все в вашем распоряжении, — мягко трогая машину с места, сказал водитель. — Если пожелаете, по пути у нас будет автомобильный «Макдональдс», можно будет взять парочку бутербродов.

Сервис, едрит его!.. Только одна мелочь, не преминул по-прежнему брюзгливо подметить про себя невыспавшийся гость, если бы все эти блага, даже не блага, а все эти мелочи цивилизации были доступны большинству людей, а не отдельно взятым «избранникам» народа…

Так Крутицкий подумал, однако отказываться от «мелочей цивилизации» не стал. Налил себе немного, чтобы не расплескался на рытвинах и поворотах, кофе, мгновение поколебавшись, свинтил пробочку на бутылочке, наполнил и рюмку. Распечатал пакетик с орешками — леденцы не любил, а чипсы есть неудобно, рассыпаются… Так, в уюте и комфорте, потягивая коньяк и запивая его кофе, похрустывая орешками, и доехали до места.

Антон и в самом деле ждал его приезда с нетерпением. С ходу, не дожидаясь, пока водитель выберется из-за руля и откроет дверь, ввалился в салон сам. Машина тут же рванула дальше — очевидно, водитель хорошо знал, что должен делать дальше.

— Здорово, старик, — сунул руку приятелю Тоха. — Спасибо, что не отказался…

Сегодня он даже не старался изображать из себя солидного и значимого человека. Был заметно взволнован и не скрывал этого.

— Ну так я слушаю тебя, — с ходу начал ворчать Игорь Дмитриевич.

Антон Валерьевич глянул на раскрытый бар.

— Ты уже начал? Это хорошо…

Он тоже налил себе коньяка и одним махом проглотил всю рюмку. Поморщился, сунул пальцы в пакетик с орешками, который держал перед собой Крутицкий.

— Значит, так, Игорек, — заговорил он деловито. — Времени у нас очень мало. Что и от кого я узнал, это тебя не касается. Договорились?.. Так вот. Вчера вечером среди наркоманов города прошел небольшой мор. Во всяком случае, насколько я знаю, не меньше десяти человек вдруг померли вскоре после приема этого дерьма.

— Ну и хрен бы с ними, — привычно проворчал Крутицкий.

Но проворчал так просто, понимая, что такое случайным не бывает.

— Ты прав, хрен бы с ними, — Антон Валерьевич вновь залез к нему в пакетик с орешками. — Да только дело тут вот в чем. Человека, от которого вышла партия яда вместо наркоты, вычислили быстро. Это был некто Петруччо, личность совершенно никчемная — это неинтересно ни тебе, ни мне. Главное в другом: перед тем, как с ним разделаться, этого Петруччо допросили и выяснилось, что накануне к нему приходил какой-то эксперт, который, якобы, проверил качество наркотика и остался этой проверкой вполне доволен.

Эксперт… Чего бы это эксперт приходил проверять, раз там все в порядке?

— Наркотик был расфасован? — спросил Крутицкий.

Хрустя орешками, Тоха кивнул:

— Да, как положено, по пять гран.

— Ясно, — задумчиво проговорил Игорь Дмитриевич. И тем не менее, счел нужным уточнить: — Значит, ты хочешь сказать, что этот эксперт подменил партию?

— В этом нет сомнения, — в голосе Тохи сквозила явная досада, как у человека, которого в разговоре пытаются увести в сторону от основного, интересного и важного для него разговора.

— Но зачем?

— Не знаю, Игорек, не знаю. Да и для меня сейчас это неважно. Сейчас гораздо важнее другое…

Игорь Дмитриевич ничего не понимал.

— Вот как? А что же тогда для тебя важно? Что ты хочешь узнать? И зачем меня вызывал?..

— Так я тебе и пытаюсь объяснить, что я хочу, а ты все перебиваешь… Дело в том, что буквально час назад мне стало известно, как звали этого эксперта. Он представился Валентином.

Антон Валерьевич произнес это имя торжествующе, и в то же время тревожно. Игорь Дмитриевич не мог понять, в чем тут дело.

— Мне это имя ничего не говорит, — признался он.

Его забывчивость вызвала у мафиози откровенную досаду.

— Забыл уже?.. Помнишь, когда я обратился к тебе в первый раз, сказал…

— Да-да, конечно, вспомнил! — искренне воскликнул Крутицкий. — Того человека, который заманил в ловушку того бизнесмена… Как его… Не помню… Ну да неважно… Того тоже звали Валентин.

— Наконец-то!

Игорь Дмитриевич чуть задумался.

— Ну и что? Согласен, что имя Валентин не слишком распространенное, — пожал он плечами. — Однако не настолько уж, чтобы в каждом преступлении, в котором оно фигурирует, видеть одного и того же человека… И даже если тебя это так встревожило, ты бы не стал будить меня, только чтобы сообщить эту информацию. Значит, я так понимаю, дружище, тут должна быть и другая причина, по которой ты вдруг выдернул меня из-под теплого одеяла. Не так?

Подобного вопроса, разве что в более мягкой форме, Тоха ожидал. А потому ответил с готовностью:

— Давай я тебе пока не буду отвечать на этот вопрос. Без обиды. Ладно?