Он, правда, не торопился выбрать себе подружку на ночь. Все эти милые создания, работавшие в «Попутном ветре», были ему хорошо знакомы. Наваис пылкая и страстная, словно в ее жилах течет не кровь, а бушующее пламя. Октия, наоборот, тихая и робкая. Киммериец провел с ней не одну ночь, но всякий раз она отдавалась ему так, будто никогда прежде не была наедине с мужчиной. Санара… Конан даже причмокнул, вспомнив, какой буйной фантазией обладала эта женщина. Ее никогда не устраивало обычное ложе, на нем она цепенела, зато в освещенном луной саду или возле распахнутого настежь окна, а то и вовсе прямо в обеденном зале, когда из него уходил последний посетитель, она превращалась в фанатичную жрицу богини Деркэто.
Но о любовных утехах варвару сейчас не хотелось думать. После нескольких дней безденежья и утомительных дежурств во дворце, когда ничего не происходило, но было нужно все время сохранять бдительность, киммериец жаждал вот так просто посидеть за обильным столом, вволю попить хорошего вина и ни о чем не думать, даже о прелестях красоток. Тем более, что ничего нового ни с одной из них ему испытать не удастся.
Блюда со снедью постепенно опустошались, но еще быстрее показывалось дно кувшинов с роскошным аргосским. Когда Конан ополовинил пятый сосуд, даже Ортис, который давно подозревал, что утроба могучего сотника бездонна посмотрел на него с удивлением.
— Конан, — осторожно спросил он, — как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно! — мгновенно отозвался киммериец, неожиданно для себя обнаружив, что язык его слегка заплетается.
Настоящее аргосское вино было коварным. Легкое, нежное, слегка терпкое, оно обладало чудесным мягким вкусом, и выпить его можно было очень и очень много. Оно не ударяло в голову так быстро, как офирское, и от него не отказывали ноги, как от гхазского или киросского, что производилось в Шеме. Опьянение от него наступало далеко не сразу, зато перебравшему аргосского одновременно отказывали и ноги, и голова. Обычный человек, выпив и половину того, что поглотил Конан, уже валялся бы под столом, у киммерийца же лишь слегка затуманились мозги.
— Прекрасно, — повторил он. — Еды больше не надо, а вот выпить еще не откажусь.
— И нам выпить!
Дверь «Попутного ветра» с шумом распахнулась, и в общий зал ввалилась уже подвыпившая компания. По обветренным лицам многих из них легко было догадаться, что это моряки. Ортис слегка поморщился: от истосковавшихся по выпивке и женскому телу морских волков можно было ожидать чего угодно. Однако шумным посетителям он не сказал ни слова. Они уселись за самый большой стол, стоявший в середине зала, и потребовали вина и еды.
К радости хозяина, новые клиенты больше соскучились по хорошей кухне, нежели по любовным утехам или отчаянным потасовкам. Какое-то время моряки сосредоточенно жевали, но довольно скоро хозяин таверны с тревогой заметил, что его гости гораздо чаще берутся за тяжелые глиняные кружки, нежели за деревянные трезубые вилки, которые в «Попутном ветре», как и во всяком приличном заведении, подавали всем, кто заказывал мясо. Результаты не заставили себя ждать. Тихие разговоры, которые вели моряки, сменились громкими спорами, затем кто-то затянул песню, а остальные подхватили ее, отбивая ритм кулаками, так что столешница угрожающе затрещала.
Насытив свои изголодавшиеся желудки и закончив весьма своеобразный концерт, морские волки вдруг вспомнили, что они настоящие мужчины, и возжаждали женского общества.
— Хозяин! — громко крикнул один из них, здоровенный медно-рыжий детина со сломанным в давней драке носом. — Подойди сюда!
Ортис, который всегда старался не обострять отношений ни с кем из клиентов, медленно приблизился к развеселой компании.
— Как вам понравилась еда? — вежливо поинтересовался он. — А вино? Будете заказывать еще что-нибудь?
— Жратва вполне сносная, — сыто рыгнул детина. — Вино тоже. Но мы уже наелись. Достаточно. Ты лучше скажи, есть ли у тебя свободные комнаты и сколько стоят твои девочки?
— Комнаты есть, — стараясь сохранять спокойствие, ответил туранец. — А вот девочки… Извините, ребята, но мои девочки не продаются. Они всего лишь подавальщицы, и в их обязанности не входит обслуживать гостей заведения еще и в постели.
— Что ты брешешь, шакал туранский?! — Детина изо всех сил ударил кулаком по столу. — Где это видано, чтобы в портовом кабаке работали девственницы? Да я шлюху за тридцать локтей чую! Что там тридцать — за триста1
— «Попутный ветер» — приличное заведение, — гордо выпрямился Ортис.
— Кабак — он и в Черных Королевствах кабак! — рявкнул детина, и его осоловевшие глаза налились кровью. — Или ты называешь цену своих девок, или мы их попользуем бесплатно!
Все самые дурные предчувствия Ортиса полностью оправдались. Назревал скандал, и, по всей вероятности, серьезный. Драками пройдоху-туранца было не удивить, но, сам лучезарный Митра свидетель, как он не любил беспорядков! Особенно когда они происходили в его таверне.
Конан, видя замешательство приятеля, приподнялся из-за стола, нащупывая рукоять меча, готовый в любой миг ринуться на помощь. Однако Ортис, зная крутой нрав киммерийца, взглядом остановил его, все еще лелея крохотную надежду на мирный исход. Варвар, который к тому времени уже расправился с шестью кувшинами аргосского, более-менее утолил свою жажду и теперь был не прочь поразмяться. Но раз хозяин таверны столь опрометчиво отказался от его услуг, Конан сел на место, продолжая, однако, присматриваться и прислушиваться. Резким движением руки он вогнал клинок, который уже чуть было не пустил в ход, обратно в ножны, подумав при этом, что в любом случае не станет марать боевое оружие о недостойного противника. Для этого у предусмотрительного киммерийца всегда был наготове нож, который он носил за голенищем сапога.
Несчастный туранец между тем, представляя, во что может превратиться его таверна, если разъяренные моряки дадут волю своему гневу, старался утихомирить их. Похоже, его невысказанные мольбы донеслись до ушей кого-то из богов, потому что, когда все собеседники уже перешли на крик, дверь «Попутного ветра» распахнулась. На пороге, глядя на всех, кто находился в обеденном зале, широко раскрытыми глазами, стояла очаровательная девушка.
Она была невысока, но на редкость ладно скроена. Милая головка с роскошными шелковистыми волосами цвета молодой луны, изящная длинная шея, узкие покатые плечи, упругая грудь, едва прикрытая полупрозрачной блузкой, тонкая, гибкая талия, округлые бедра, стройные ноги, открытые почти от основания двумя разрезами на юбке, — от этого зрелища у мужчин, находившихся в зале, чуть не остановилось дыхание. Девушка сделала шаг вперед, и в таверне повисла тишина.
Прекрасная незнакомка пошла между столами, пристально вглядываясь в лица посетителей. В ее небесно-голубых глазах светился такой откровенный интерес, а крутые бедра, обтянутые узкой юбкой, так зазывно покачивались, что не оставалось никаких сомнений: «Попутный ветер» почтила своим присутствием дорогая шлюха высочайшего ранга.
Однако лицо богини-девственницы настолько не вязалось с походкой развратницы, что Конан, даже слегка протрезвевший от изумления, замер, не сводя глаз с этой неземной красоты. Медно-рыжий верзила оказался гораздо менее щепетильным. Он грубо схватил за руку девушку, которая, едва взглянув на него, собиралась пройти мимо.
— Погоди, красотка, — прохрипел он. — Тебе есть что предложить, а я сегодня при деньгах. Сколько ты стоишь? Согласен не на всю ночь. Мои друзья тоже голодны. Но я первый.
— Убери свои руки! — брезгливо поморщилась девушка. — Мне, может, и есть что предложить, но тебе, крыса, я ничего предлагать не буду. Надорвешься и сдохнешь.
Верзила рассвирепел.
— Ах ты, паскуда! — заорал он. — Не хочешь по-хорошему, я могу и иначе. Но тогда не жалуйся!
Он сжал хрупкие плечи с такой силой, что девушка даже вскрикнула от боли, и, повалив ее на стол, начал срывать с нее одежду. Девушка отчаянно сопротивлялась, но все ее попытки освободиться были безуспешными, и озверевший детина непременно овладел бы ею прямо на столе, если б ему не помешали.
