Следом, попутно, "ненавязчиво и тонко", выступающий "товарищ" выразил досаду о том, что номера полков и дивизий, где он проявил героизм "при защите страны социализма" сегодня мало кого волнуют. Заодно и прошлое "партийное секретарство" обесценилось полностью, и ныне ценится не выше "гроша в базарный день". Где это всё? Где прошлое почтение? А если сегодня его и оказывают, то оно какое-то вымученное и выдавленное, вытянутое, а посему и не впечатляет. Есть от чего взгрустнуть!

В самом деле, почему о героическом прошлом нужно постоянно напоминать!? Для чего? И от той телепередачи воспоминания увели на сорок лет назад от настоящего времени, в шестидесятые годы, в "зону расцвета социализма". Если начало "цветения развитого социализма" приходилось на шестидесятые годы, то когда на нас стали сваливаться "плоды перезревшего социализма"? Подсчитать можно, но стоит ли?

В эти "славные годы" в граде нашем построили очередной ненужный завод по производству радиодеталей "общего назначения". Строили в прошлом ненужные заводы, было такое, нельзя отрицать строительство заводов. Причислять их к "наукоёмких" — большой грех и ошибка, но заводы появлялись. Построенный завод был настолько "наукоёмким", что через двадцать лет существования "приказал долго жить". Но это уже другая история. Правда, у всех наших "историй" есть необъяснимое свойство: они "переплетаются".

Во времена "цветения социализма" вновь построенные предприятия притягивали трудящихся, как магнит: заработки на "вновь открываемых" предприятиях были выше. Но только вначале, а потом всё приводилось "к единому знаменателю", как и на других заводах. Коротким куском времени с большими заработками на новом предприятии успевали пользоваться решительные люди, для которых деньги были выше, чем "любовь к родному заводу" где они трудились ранее. Работаю на предприятии десять лет за гроши, а тут открывается новый завод, и ставки там выше, да и работа вроде бы интересная, так почему бы не попытать на новом предприятии нашего "рабочего счастья"!? И шли люди в отдел кадров за расспросами о нужности новому заводу.

Заводились "предательские" разговоры в среде работников старых предприятий, кто готов был оставить привычную обстановку ради большего заработка на новом месте. Отдел кадров открывшегося завода, имел возможность широкого выбора специалистов всех профилей, что приходили устраиваться с других заводов. Но кто-то очень "умный и бдительный", а таких у нас всегда хватало, начальником отдела кадров нового завода поставили бывшего работника "органов". Подобное сочетание могло родиться только в "стране советов": "технарские" способности граждан, приходящих устраиваться на работу, поручили оценивать бывшему работнику "органов".

Или завод собирался выпускать секретную продукцию и фильтрация" работников была необходима? Нет, радиодеталь — всего лишь радиодеталь, секрета, как таковая, она не представляла. Тайна крылась в том, как её изготовляли? Какая тайна, когда оборудование и технология были из-за "бугра"? Тогда что охранял бывший работник органов!?

Наши "органы и члены" всегда числились всёзнающими, но в среде простого народа были и такие, кто не трудясь в органах знал о них больше самих работников органов. Одна из многих неразгаданных тайн нашей жизни! Всё знающие граждане говорили, что начальник отдела кадров в чём-то и когда-то проштрафился перед "своими", но поскольку у нас "свой своего не бросает в беде", то и его не оставили без внимания: поставили заниматься кадрами для завода. Ни в электронике, ни в слесарном и в токарном делах "начальник", разумеется, ничего не понимал, но "очень хорошо понимал линию партии" и этого было вполне достаточно, чтобы от устраивающихся на работу граждан на "вверенное ему предприятие" требовать подробнейшей автобиографии: "где, когда, кто, с кем и как!?"

Сидит в кресле начальника отдела кадров бывший чекист и дано ему право "фильтровать" граждан желающих работать на вверенном ему заводе. Пусть всего лишь кадры доверили ему "товарищи свыше", но и этого вполне хватает для проявления гордости: "кадры решают всё"! Древняя коммунистическая уверенность, в кою он верит без оговорок! Опыт по "выявлению и распознаванию "неблагонадёжных элементов" у него громадный, и техника выявления "неблагонадёжных" отработана до совершенства! Чётко знал, какие следует задавать вопросы, от которых обязанному отвечать на них не отвертеться!

Сидит "товарищ", радуется: "не-е-ет, от меня ничего не утаишь, всё расскажешь! Прежде и не таких, как ты, "на чистую воду" выводил"! Какое неописуемое удовольствие — "выявить" всякого, как бы он "не скрывал свою враждебную сущность"!

А что если… бдительный дядя, чем и как лишить тебя удовольствия "разоблачать и выявлять"? Просто: не ждать "наводящих" вопросов от тебя, а сразу сказать, что ты неблагонадёжный, и что пытаешься устроиться на завод с единственной целью: "выведать все секреты производства радиодеталей и продать их за рубеж!"

Так и сделал:

— Какая у вас специальность?

— Электрик.

— Разряд?

— Высший.

— Почему хотите работать на нашем заводе? — удивительно, почему не сказал: "моём"?

— У вас зарплата выше. Да и работа интересная.

— Где вы сейчас работаете? — сказать, где? А зачем ему такие сведения?

— Временно не работаю.

— В армии служили?

— Три года. Как положено.

— В каких войсках?

— Стройбат — место "отбывания воинской повинности" покорёжило завкадрами.

— Были судимы? — по долгу службы "товарищ" знал, кого в "стране советов" призывали "служить родине" в стройбаты!

— Нет — "товарищ" от беседы наливался скукой.

— За границей бывали?

— Был. В войну. В Рейхе… — и вот он, миг взаимного наслаждения: "кадровик" подался вперёд и его глаза увеличились! — ничего не знаю из охоты на птицу, но с поведением охотничьей собаки с названием "стойка" познакомился в литературе. Это момент, когда "легавая", увидев птицу, замирает, держа хвост параллельно земле и поджав лапу. "Стойка"! Знак хозяину:

— "Поднимай громыхающую палку на уровень моего хвоста"! — правую, или левую лапу поднимают охотничьи псы — не знаю. Думаю, что и у собак есть "правши" и "левши". Пожалуй, у начальника тогда поднялись все четыре конечности, кроме "пятой": от такой "нервенной" работы, коей отдал всю жизнь, "пятая", основная мужская конечность, отказывалась работать. Но и четыре конечности — "сверхстойка"!

Но не совсем "собачья": отсутствовал хвост и "стойка" оставалась только в глазах.

Я человек миролюбивый, зла никому и никогда не делал, но иногда опускался до такого "сволочизма", коему и названия нет!

Что начальник? Была в чём-то его вина? Нет.

"На заре становления советской власти" "большие дяди" сказали юноше:

— "Ставим тебя на святое дело охраны молодого советского государства от происков как "внешних", так и "внутренних" врагов! "Внутренние" опаснее: они всё знают, столько и понимают…и вообще они — "свои". "Свои" всегда хуже "чужих". Бди"! — и он "бдил"… Или "бдел"?

Но поскольку никто не научил, как нужно выполнять то и другое, то свободу действия выбирал по обстановке. У иностранцев такое называется "карт-бланшем", а у нас — "воля", коя маленького человека делала большой сволочью. Это была его личная "заря становления", но что "закат" мог придти раньше срока — об этом он не думал. Из разговоров знал, что вчерашних "хранителей" государства самих "хоронят" без объяснений причин "постановки к стене", но думал:

"они что-то не так сделали… или сказали… я — другой…"

Почему при назначении не ответил:

— Сапожник я хороший, но "охранник государства" — ни к чёрту: на месте охранника "советского рейха" быстро в сволочь превращусь! — как можно было такое заявлять, если "вождь всего советского народа" сказал:

— "Не умеешь — научим, не хочешь — заставим"!

За годы работы в "органах", применяя "перекрёстные" допросы, приходил к "установлению истины", как бы вопрошаемые не вертелись в намерениях утаить правду. Ничего иное, помимо признания "врага" не радовало, и чувствовать способности "великого разоблачителя" приносили громадное удовольствие. Его счастье от сознания "служу родине" было полным!