– Спасибо, – прошептал он.

Вивьен кивнула, глянула за спину Дарби и подняла одну бровь: в этом искусстве ей не было равных. Шейн понял знак.

– Что ж, – произнес он, поворачиваясь к Дарби и ее спутнику, – почему бы тебе не представить нас.

Только тут Дарби поняла, что Шейн впервые видит Стефана. Далеко не согбенный старик, каким он его представлял (или надеялся, что так будет?), он был живым воплощением всех норвежских божеств, о которых Шейн узнал в одном из скандинавских интернатов.

– Вивьен, Шейн, разрешите представить вам делового партнера моего отца Стефана Бьорн-сена. – Она плавно повернулась к гостю и продолжила: – Стефан, это Вивьен де Палма и Шейн Морган.

Шейн заметил мимолетное удивление в глазах Бьорнсена, хотя улыбка не сходила с его лица. Гость протянул ухоженную руку:

– Приятно познакомиться.

Шейн оценивающе пожал его руку. Сильная, но очень гладкая. Без мозолей. Без характера. Ответная вежливая улыбка Шейна была чуть менее искренней, чем он рассчитывал.

– Мне также. Как вам Вашингтон? Вы здесь впервые?

– Нет, я уже бывал в вашем прекрасном городе раньше. – Он помолчал секунду, как будто больше сказать было нечего, затем улыбнулся и обнял Дарби. – Хотя никогда прежде у меня не было такой прекрасной спутницы.

Стефан кивнул Шейну: его слова были более чем прозрачны. Не то чтобы он бросал Шейну вызов, намекая, что Дарби – его трофей. Это было бы слишком просто. Но в этой ситуации Шейну лучше ретироваться. Перевес сейчас был на стороне Стефана. Можно просто гордо покинуть поле боя без единого выстрела. Дарби была сладким безумием, но два дня с ней не стоили таких осложнений.

Шейн решил завести разговор ни о чем, втянуть в него Вивьен и потерять Дарби и Стефана в толпе. Всегда можно было послать букет в дом Ландонов с запиской: «Было весело. Будешь на Бали, найди меня». Он на самом деле уже был за спиной у Вивьен, когда сделал ошибку, глянув на Дарби.

Та легко выскользнула из-под руки Бьорнсена, изо всех сил пытаясь скрыть раздражение. Шейн едва узнал ее: макияж был непривычно ярким. Затем она бросила на Шейна быстрый взгляд, как бы говоря: «Ты можешь поверить в эту чушь?» Вот это была уже настоящая Дарби. Шейну пришлось скрыть смех внезапным приступом кашля. Лицо девушки просветлело, глаза потеплели, и она обворожительно улыбнулась. Если бы Шейн встретил ее до уроков «Хрустальной туфельки», он подумал бы, что это у нее от рождения. Дарби грациозно выступила вперед и произнесла:

– Почему бы вам не присоединиться к нам? – Она перекинула волну шелковистых волос через плечо и обернулась к своему спутнику: – Ты не возражаешь, Стефан?

Шейн поборол желание победоносно улыбнуться Бьорнсену. Она превосходно ему подыграла. Теперь все мысли о побеге были окончательно забыты. Только один вечер? Если кто-то и мог заставить его забыть обо всех заботах, то это была Дарби.

И, хотя она четко дала понять, что помощь ей не нужна, Шейн все же поддержал ее. И сделал Вивьен своей союзницей. Это игра, без которой она жить не может.

– Вивьен, я не удивлюсь, если у вас с мистером Бьорнсеном найдутся общие знакомые.

Крестная сразу все поняла, как он и ожидал. Чуть сжав руку Шейна в знак признательности, она ринулась в бой. С улыбкой, при виде которой другой собеседник сразу бы спасовал, она крепко ухватилась за руку Бьорнсена.

– Вы, несомненно, бывали в Мэровуде, у Кингсли? – сладким голосом пропела Вивьен, увлекая шведа в другую сторону.

Если Стефан и был огорчен, то не подал вида. Он улыбнулся новой спутнице, почти положившей голову ему на плечо.

– Не думаю, что мне приходилось там бывать.

– Так мы можем легко это исправить. Они занимаются торговлей в Северной Европе. – Она взмахнула своими прекрасными накладными ресницами. – Неплохое знакомство.

Шейн и Дарби обменялись взглядами, маленькая, чуть выше пяти футов[3], Вивьен будто на поводке тащила огромного гостя прочь.

– А ты высокий малый, – последнее, что они услышали, прежде чем эта странная парочка скрылась за дверьми Кеннеди-центра.

Дарби повернулась к Шейну.

– Мои поклоны королеве. Проведи я хоть сто лет в «Хрустальной туфельке», все равно бы этому не научилась.

– Она чудо. Но вот тебя я бы не стал недооценивать. Ты великолепно справилась.

Девушка рассмеялась.

– Новичкам везет. Или это был просто шаг отчаяния.

Шейн поглядел вслед Бьорнсену. Его золотая голова возвышалась над толпой. Потом они с Дарби вошли внутрь и оказались в увешанном флагами зале Наций.

– Он совсем не такой, каким я его представлял.

– Как и я.

– Что, тяжело приходится?

Дарби сухо улыбнулась.

– А что, хочешь поколотить его после школы?

Неплохая идея, а еще он должен коснуться Дарби. На самом деле он хотел гораздо большего. Если она была проблемой, то он уже давно в ней увяз. Чего теперь переживать? Шейн взял девушку за руку и повел сквозь толпу.

– Думаешь, я его сделаю?

– Было бы забавно посмотреть. Но нельзя же бить людей просто потому, что они выглядят лучше тебя.

Шейн был уже готов что-то сказать и вдруг застыл на месте.

– Почему нельзя?

Дарби захохотала и тут же осеклась, когда на нее стали оборачиваться люди.

– Ты бы видел выражение своего лица, – сказала она, хихикая. – У тебя нет проблем с твоим эго.

Он притянул девушку ближе и сжал пальцами ее руку. Дарби чуть замедлила шаг, но Шейн заметил, как у нее перехватило дыхание. Этого было достаточно.

– Я думал, мы это выяснили еще в лимузине. – Он сжат ее руку крепче. – И в примерочной.

Дарби посмотрела на него и высвободила руку, но он по-прежнему прижимал ее к себе и наклонился еще ближе.

– Может, прошмыгнем куда-нибудь в укромный уголок гардероба? – прошептал ей на ухо Шейн, пока они подходили к очереди, сияющей шелками и драгоценностями. – Я бы тебе кое-что напомнил.

– Вот чего ты хочешь, – хотела фыркнуть Дарби, но получилось не очень: в этот момент Шейн кончиками пальцев коснулся ее груди.

– Ты знаешь это.

Чтобы никто ничего не заподозрил, он отодвинулся на приличное расстояние, когда они пошли по красному ковру, ведущему к дверям. Не ради себя, а ради Дарби, которая в этот вечер была с Бьорнсеном и явно не хотела пересудов за спиной. Именно поэтому для интимных прикосновений Шейн выбирал наиболее безопасные моменты. Не шокировать публику. Хотя с Дарби так весело. Он подумал о веселье. Плохой Морган, плохой.

Они прошли мимо огромного бюста Джона Кеннеди и приближались к театру Эйзенхауэра, где и проходил прием.

– Боже мой, – прошептала Дарби, – да здесь только в фойе столько драгоценностей, что хватит выплатить национальный долг.

Шейн подавил желание погладить ее по шее.

– Ты выглядишь просто сногсшибательно без всех этих цветных стекляшек в ушах.

– А как насчет стекляшек на шее, на руках и в каждой складке моего платья?

– Не говори мне про складки платья. Я пытаюсь вести себя хорошо.

Дарби сверкнула глазами. Шейн пожал плечами, подмигнул ей и сказал:

– Так сестричка тебя не совсем ввела в курс дела? Ты с ней говорила после того, как увидела Стефана Версту?

Дарби едва не прыснула со смеха.

– Перестань. Теперь так каждый раз буду думать, как посмотрю на него.

– А сама ты его по-другому назвала?

– Возможно. Мое определение было поскромнее.

Шейн посмотрел на нее.

– Рад подсказать идею.

– Да, из тебя еще тот самаритянин.

– Я сообщу, когда снова стану делать добрые дела.

– Не сомневаюсь, – ответила девушка.– Тебе следует уложиться за один час. Мистер Верста и я должны присутствовать на разных мероприятиях следующие три дня.

Они присоединились к людям, пытающимся пробиться к дверям на речную террасу, откуда открывался великолепный вид на реку Потомак. Шейн предложил тут же сбежать и забыть про все.

– Может, ты мне свое расписание дашь? Взгляд Дарби говорил, что он сошел с ума.