Рандл неловко поерзал в кресле и переглянулся с Дунканом. Француз это заметил, и в его голосе звякнул металл.
— Если в главном валу имеется структурный дефект, более высокие обороты могут привести к перманентному и необратимому повреждению с полной потерей хода, и я категорически подчеркиваю этот факт.
Тут вмешался Дункан:
— Мы находимся под полным грузом, а посему осадка составляет двадцать саженей. На восточном побережье Северной Америки нет достаточно глубоких гаваней, куда мы можем зайти, даже учитывая необходимость ремонта. Американцы нас не пустят в свои территориальные воды. Ближайшим безопасным местом швартовки является галвестонский рейд на техасском берегу Мексиканского залива — и то лишь после отстыковки гондол и их буксировки за границу глубин в сто саженей.
Старший помощник на «Золотом рассвете», молодой человек лет тридцати, с волевым подбородком и открытым, честным взглядом, до сих пор проявлял себя безупречно при всех аварийных ситуациях на борту. Кстати сказать, именно он первым проник в задымленный, охваченный пожаром туннель гребного вала.
— Сэр, если позволите… — Все тут же повернули головы в его сторону. — От синоптиков Майами поступила корректирующая сводка. Штормовое предупреждение распространилось на Южную Флориду, включая пролив. Наш текущий курс приведет танкер прямо в ураган.
— Даже при пятнадцати узлах мы успеем пройти Флоридский пролив и окажемся в Мексиканском заливе с суточным запасом, — заявил Дункан и оглянулся на Рандла за подтверждением.
— Если скорость перемещения урагана сохранится, то да, — осторожно начал Рандл. — Однако если ситуация изменится…
Старпом не сдавался:
— И все же, сэр, я хотел бы напомнить, что ближайшим местом для безопасной якорной стоянки является подветренный берег острова Багама…
— Да вы хоть знаете, сколько стоит этот груз?! — Дункан даже осип от злости. — Ничего вы не знаете! Так вот, позвольте вас просветить: восемьдесят пять миллионов долларов! Одни лишь банковские проценты с этой суммы составляют порядка двадцати пяти тысяч в сутки! — В его голосе прорезалась новая, чуть ли не истеричная нотка. — А на Бермуде вообще нет верфи, где можно выполнить капремонт!
Бесшумно распахнулась дверь приватных апартаментов, и в салон ступила Шантель Александер. На ней не было ни единой драгоценности, лишь скромная блузка из жемчужного шелка и строгая темная юбка, однако кожа лица и рук отливала золотистым загаром, а легкий макияж оттенял размер и форму глаз. Ее красота заставила всех умолкнуть, и Шантель отлично это понимала.
Она пересекла каюту и встала рядом с мужем.
— Это судно вместе с грузом должно идти прямым ходом на Галвестон, — негромко промолвила она.
— Шантель… — начал было Дункан, но она остановила его резким жестом:
— О любых иных портах или маршрутах можете забыть.
Шарль Гра покосился на капитана Рандла, ожидая, что тот проявит власть, данную ему законом. Увидев, однако, что капитан хранит молчание, француз сардонически усмехнулся и устало пожал плечами, демонстрируя полнейшую потерю интереса к обсуждению.
— В таком случае обязан уведомить вас, что я вместе с моими помощниками немедленно покидаю судно, как только будет закончен временный ремонт. Прошу организовать транспортировку. — И вновь Гра интонацией подчеркнул слово «временный».
Дункан кивнул:
— Если мы вернем себе ход в полдень, как вы и обещали, то — учитывая запас топлива на борту вертолета — к завтрашнему утру танкер окажется на достаточно малом расстоянии от восточного побережья Флориды.
Во время этого разговора Шантель не спускала глаз с комсостава «Золотого рассвета» и теперь вмешалась снова. Голос ее был по-прежнему ровным и негромким.
— Если кто-то хочет присоединиться к полету, я готова принять отставку любого из офицеров этого судна.
Дункан открыл было рот, собираясь выразить протест по поводу столь наглой узурпации власти, однако Шантель обернулась к нему, вздернув подбородок. Что-то в ее глазах и постановке головы напомнило Александеру старого Артура Кристи: та же твердость и готовность встретить любой поворот судьбы, та же гранитная целеустремленность… Как странно, что он не замечал этого раньше… «Должно быть, не туда смотрел», — подумал он. Шантель точно уловила момент его капитуляции и спокойно обернулась к офицерам «Золотого рассвета».
Один за другим они прятали глаза, не желая встречаться с ней взглядом. Первым поднялся Рандл:
— С вашего разрешения, миссис Александер, я должен заняться подготовкой к возобновлению хода.
Шарль Гра остановился и бросил взгляд на Шантель, после чего улыбнулся так, как может улыбаться только француз при виде красивой женщины.
— Magnifique![21] — восторженно шепнул он, отсалютовал и вышел из каюты.
Как только Шантель с Дунканом остались наедине, она медленно повернулась к мужу и с открытым презрением бросила ему в лицо:
— Когда в следующий раз у тебя не хватит смелости, дай мне знать, договорились?
— Шантель…
— По твоей милости мы оказались в таком переплете — и я, и Питер, и вся «Флотилия Кристи». Так что теперь выпутывай нас всех, пусть даже это будет стоить тебе жизни. — Ее губы сжались в узкую линию, она мстительно прищурилась. — Что было бы очень кстати, — негромко добавила она.
Пилот легкого «бичкрафт-барон» перевел сектора газа обоих двигателей в положение «22» и задал предельно малый шаг на винтах, одновременно с этим выполняя пологий разворот со снижением, чтобы получше рассмотреть удивительное судно, которое быстро выплывало из ранней утренней мглы, сползавшей с островов.
Тот же самый туман скрадывал низкие очертания флоридского побережья со стороны западного горизонта. Затушеванные этой дымкой бледно-зеленые воды и темные пятна рифов Малой Багамской банки частично терялись в тени слоисто-кучевых облаков, повисших на высоте четырех тысяч футов.
Пилот выставил 22° на закрылках; самолет слегка клюнул носом, давая лучший фронтальный обзор, и продолжил снижение сквозь облачность. На несколько мгновений стекла кокпита застило плотной серой пеленой, а затем «бичкрафт» вновь вырвался на солнце.
— Так, и что скажете? — обратился пилот к своему соседу.
— Махина будь здоров, — ответил тот, подстраивая фокусировку бинокля. — Черт, никак не могу разобрать название.
Необычно широкий нос судна гнал перед собой толстую подушку кипящей воды, а зеленая палуба простиралась чуть ли не до горизонта, лишь на границе видимости заканчиваясь отвесной стеной кормовой надстройки.
— С ума сойти! — Пилот покачал головой. — Прямо монтажно-испытательный комплекс, да и только.
— Это точно, — согласился его напарник, разглядывая ходовой мостик, который действительно напоминал гигантское здание для вертикальной сборки ракет на мысе Канаверал, только в уменьшенном масштабе. — Попробую их вызвать на шестнадцатом. — Второй пилот опустил бинокль и выжал тангенту микрофона. — Балкеру, идущему курсом на юг. Ответьте борту сто пятьдесят девять береговой охраны. Как слышите, прием?
Заминка с ответом была вполне предсказуема. Даже в стесненных водах с интенсивным трафиком вахту на этих уродах несли небрежно, и оба наблюдателя погрузились в мрачное молчание.
— «Золотой рассвет» — борту сто пятьдесят девять. Слышу вас отлично. Переходите на двадцать второй.
В двухстах милях южнее Трог дернулся и опрокинул пепельницу, вырезанную из донышка снарядной гильзы, рассыпав по столу мокрые вонючие окурки. Он торопливо выставил двадцать второй канал, указанный радиооператором «Золотого рассвета», одновременно с этим включив радиопеленгатор и режим записи магнитофона.
На мачте «Колдуна» медленно повернулось кольцо поисковой антенны, нащупывая эфирный сигнал, чтобы вывести курсовой угол танкерного передатчика на индикаторы приборов захламленной радиорубки.
— Доброе утро, «Золотой рассвет», — прозвучал характерный южный говор второго пилота. — Сообщите, пожалуйста, порт приписки и судовой манифест.
