Ник резко вскочил на ноги, и на мостике воцарилась тишина. Все вернулись к своим обязанностям, и никто не поднял глаз на капитана, медленно пересекавшего палубу. Говорить ничего не пришлось, хватило простого движения. Ник смутился — слишком уж легкая и недостойная его победа.

Он взял себя в руки, прогнал слабость, набираясь уверенности, настраиваясь на решение неподъемной задачи, и остановился у распахнутой двери радиорубки. Трог оторвался от приборов; мужчины обменялись понимающими взглядами. Два человека, полностью посвятившие себя делу, — тут не до лирики.

Ник кивнул и двинулся дальше. Его мужественное лицо выражало твердость и непреклонность. Однако едва он пересек мостик и, остановившись у бокового окна, взглянул на величественную стену льда, сомнения вспыхнули с новой силой.

Ради чего все жертвы? Чего он достиг? Стоило ли отказываться от простых радостей жизни, избрав крутую дорогу к успеху? Сколько прекрасных мгновений упущено в спешке, сколько любви, теплоты, дружбы! С внезапной болью Ник подумал о женщине, что некогда была ему женой. Она ушла и забрала с собой сына. Но почему? И с чем он остался после стольких лет самоотречения?

Позади зашипело радио, и сквозь треск помех прорвался голос на шестнадцатом канале:

— Всем! Всем! Всем! Терплю бедствие!

Ник развернулся и бросился к радиорубке, пока спокойный, уверенный голос зачитывал координаты «Золотого авантюриста».

— Угроза неизбежного столкновения. Готовимся покинуть судно. Может ли кто оказать помощь? Повторяю. Может ли кто оказать помощь?

— Боже! — промолвил Дэвид. — Их подхватило течение и несет на мыс Тревоги со скоростью девять узлов. Они в полусотне милях от берега, а нам еще идти двести пятьдесят.

— Где «Ла-Муэт»? — прорычал Ник. — Где этот проклятый черт?

— Сэр, мы просто обязаны связаться с «Авантюристом». — Старший помощник бросил взгляд на карту. — Высаживаться на шлюпках в такую погоду — чистое самоубийство.

— Благодарю, старпом, — сдержанно ответил Ник. — Я всегда с удовольствием выслушиваю ваши советы.

Дэвид вспыхнул, но под румянцем скрывалось не смущение, а гнев. Несмотря на огромное напряжение, навалившееся на Ника, он отметил это и взял себе на заметку: старший помощник обладал не только умом, но и упорством и решительностью.

Аллен, конечно, прав. Сейчас следует думать только о спасении жизней.

Ник поднял голову и взглянул на айсберг. Низкое облако зацепилось за гребень и, закрученное ветром, сорвалось и стало сползать по склону, словно сбежавшее молоко из огромной кастрюли.

Пришло время выходить на связь. Похоже, «Ла-Муэт» одержала-таки верх в игре в молчанку. Ник уставился на облако, составляя в голове сообщение. Надо во что бы то ни стало убедить капитана отложить высадку и дать «Колдуну» хоть немного сократить расстояние, а то и вовсе добраться до лайнера, пока тот не налетел на скалы мыса Тревоги.

Безветрие усугубляло царившее на мостике молчание. Команда смотрела на капитана, ожидая его решения, и только эфир на несущей частоте шестнадцатого канала потрескивал и подвывал.

Внезапно тишину разорвал глубокий сочный голос с ярко выраженным французским акцентом. Ник прекрасно помнил его даже после стольких лет.

— Капитану «Золотого авантюриста». Говорит капитан спасательного буксира «Ла-Муэт». Иду к вам с максимальной скоростью. Вы согласны на открытую форму Ллойда «без спасения нет вознаграждения»?

Лицо Ника осталось непроницаемым, хотя сердце едва не выпрыгнуло из груди. Итак, Жюль Левуазан прервал молчание.

— Нанесите на карту его координаты, — негромко приказал Ник.

— Они нас опередили! — На лице Дэвида отразился испуг, когда он отметил местоположение «Ла-Муэт». — На сотню миль!

— Ничего подобного. — Ник тряхнул головой. — Он лжет.

— Сэр?

— Лжет, я говорю. Записной враль. — Ник поднес огонек к сигаре, раскурил ее и только потом обратился к радисту: — Вы засекли его?

Трог взглянул на экран радиопеленгатора, отслеживающего передачи с «Ла-Муэт»:

— Получена только одна обсервация. Мы не сможем…

— Просчитайте наилучший маршрут из залива Сан-Хорхе, — прервал его Ник и повернулся к Дэвиду. — А вы нанесите на карту расчетную точку.

— Разница составляет больше трехсот миль…

— Ну вот, — кивнул Ник. — Старый разбойник ни за что не стал бы выдавать свои координаты всему миру. Мы впереди, идем на пять узлов быстрее и возьмем «Золотой авантюрист» на буксир раньше, чем он появится на радаре.

— Сэр, вы будете согласовывать контракт с «Флотилией Кристи»?

— Нет, мистер Аллен.

— Но если мы не вмешаемся, они примут условия «Ла-Муэт»!

— Сомневаюсь, — пробормотал Ник и едва не пустился в объяснения. «Дункан Александер, будучи страховщиком собственных судов, не примет открытую форму Ллойда, пока лайнер на плаву и не на буксире. Он постарается выторговать почасовую оплату и премиальные, а на это не пойдет Жюль Левуазан, выбивая куш пожирнее. Оба мошенника будут торговаться до тех пор, пока суда не окажутся друг от друга в прямой видимости. К тому времени я возьму „Авантюрист“ на буксир, а после выбью через суд из этого ублюдка Дункана двадцать пять процентов стоимости лайнера…»

Но Ник ничего этого не сказал и прежде, чем покинуть мостик, сухо бросил старпому:

— Так держать, мистер Аллен.

Ник вошел в каюту, захлопнул дверь, привалился спиной к створке и зажмурился, пытаясь взять себя в руки. Ведь все по-прежнему было на волоске, еще немного — и он вышел бы на связь, отдав преимущество «Ла-Муэт» и оказавшись в проигрыше.

Капитан услышал слова Дэвида Аллена: «Видали? Ничем его не проймешь. Бедолаги готовы были уже грузиться в лодки, а ему хоть бы хны. Наверное, унитаз замерзает, когда он ходит по малой нужде». И хотя голос звучал приглушенно, в нем отчетливо слышалось негодование.

Ник постоял еще немного с закрытыми глазами, затем оттолкнулся от двери и выпрямился. Ему хотелось действовать, тем более что ожидание и неопределенность вымывали остатки сил и решительности.

«Господи, пусть мне повезет добраться до них вовремя». Ник и сам не знал, чего было больше в этой молитве: желания спасти людей или надежды получить награду.

Капитан «Золотого авантюриста» Бэзил Рейли был высок, его поджарое тело дышало силой и энергией. На сильно загоревшем лице проступали более темные пигментные пятна. Густые усы отливали серебром, словно шкура песца; в глазах, окруженных тонкими морщинками и упрятанных под мешковатыми веками, светились ум и спокойствие.

Он стоял в наветренном крыле ходового мостика и наблюдал за огромными черными волнами, налетавшими на беспомощное судно. Лайнер развернуло к ним бортом, и с каждым ударом корпус вздрагивал и тяжко, безжизненно кренился, неохотно поддаваясь натиску стихии. Волны перекатывали через леерное ограждение, проносились по палубе и срывались обратно в море, разбиваясь тучей белых брызг, подхватываемых ветром.

Капитан поправил спасательный жилет, сдвинул жесткие парусиновые лямки и в который раз оценил ситуацию.

«Золотой авантюрист» напоролся на льдину в «собачью» — полуночную — вахту, традиционно отводимую для самых молодых судовых офицеров. Удар был едва заметен, но его хватило, чтобы нарушить глубокий сон капитана, — легкая заминка и слабое дрожание пробудили инстинкт опытного моряка.

Притопленный кусок айсберга, так называемый щенок, — самое опасное, что может встретиться судну. Большие айсберги выступают высоко над водой, хорошо отражают лучи радара, и их легко заметить невооруженным глазом. Даже нерадивым вахтенным по силам избежать столкновения. Однако «щенок» — совсем другое дело. Он сидит в засаде, вся его масса скрыта под темными бурлящими волнами.

Заметить такую льдину можно, лишь всматриваясь в подножия волн и обращая внимание на закрученные спиралью потоки воды, словно там рыскает по кругу огромное морское чудовище. Ночь скрадывает все признаки даже от самого зоркого взгляда, а ведь еще случается, что вода подмывает края льдины и они прячутся под поверхностью футов на десять, превращая айсберг в отточенное горизонтальное лезвие длиной двести-триста футов.