Зашипев, я решительно надавил на спуск. Истошно взвыв, оружие мгновенно сделало из атакующих кашеобразный круг. Демонстрация мощи не произвела на муравьёв никакого впечатления. Команду фас никто не отменял. Я отчаянно потряс оружие. Перезарядка, чёрт!
Тро истошно взвыл и отпрыгнул в сторону. По правой ноге потекла струйка крови. Я не стал дожидаться укуса, отбросив пинком первого нападающего и скакнул в сторону на добрых пять метров. Мельком взглянул на оружие. Поникшая груша медленно наполнялась. Десять секунд. Преследователи рванули следом. Напарник яростно отбивался и шипел как бешеный. Похоже, он пахнет сильнее.
Я перескочил на свободное место и выстрелил назад в кучу преследователей. Ошмётки с глухим чавканьем разлетелись в стороны. Щёлкая жвалами, уцелевшие насекомые снова бросились в атаку. Придержав нож, отпрыгнул в сторону, машинально отметив, как толпа резво обтекает круг из погибших собратьев. Точно, запах!
Я отчаянно сиганул на жёлтую склизкую лужайку и, не удержавшись на ногах, крепко приложился спиной об пол. Нож выскользнул и отлетел на границу круга. В ноздри шибануло густым аммиачным запахом. Я беззвучно выругался. Вокруг по окружности тесно сгрудились муравьи и сосредоточенно уставили на меня подрагивающие усики. Что, потеряли добычу, кровопивцы?
– Тро, намажься их кровью! – заорал я, опираясь на локоть.
Напарник мельком глянул в мою сторону и резко взмыл в воздух. Я восхищённо открыл рот. Пролетев добрый десяток метров, он клубком прокатился по размазанным трупикам, извалявшись в липкой гадости, и затих.
– Тро, ты жив там?
– Ноги болят! – страдальчески отозвался напарник, окружённый озадаченными муравьями.
– Значит, они ещё есть, – философски заметил я, поднимаясь. – Ты пока полежи там!
Муравьи не среагировали на движение, а продолжали тупить в одну точку. Эх, примитивные хитиновые ребята! Наращивать мозги вам надо, непрерывно эволюционировать над собой. Однако уходить пора. Подобрав нож, я присел на корточки в полуметре от муравьёв. Щедро извозил лезвие в раздавленных потрохах и поднёс к жвалам ближайшего насекомого. Он нервно взмахнул усами. И вся реакция? Несильно ткнул ножиком прямо в центр жвал. Муравей затряс головой и попятился. Из ранки выступила янтарная капелька. Опять завоняло химией. Ладно, рискну. Провёл ладонью по полу, сгоняя слизь в кучку. Поморщившись от назойливой вони, задержал дыхание и намазался до головы.
Холодея от ужаса, нерешительно шагнул прямо в гущу муравьёв. Тесня собратьев, насекомые невольно подвинулись. Сработало! Не торопясь я подошёл к напарнику. Он уже отдышался и с интересом наблюдал за происходящим.
– Идти сможешь? – поинтересовался я, оценив рваные укусы на его ногах.
– Выбирать не приходится! – недовольно морщась, проворчал он, размазывая едко пахнущую слизь по телу.
– Тогда пошли!
Мы осторожно побрели к выходу. Встречные муравьи, озадаченно пошевелив усами, освобождали путь, очевидно считая нас ближайшими родственниками. Наверно так оно и есть. Ведь у всего живого есть общий прапра в энной степени предок.
– А почему ты не попытался с ними договориться? – внезапно прервал мои размышления Тро, едва миновал высокий порог выхода.
– А ты считаешь этих тварей разумными? – ехидно поинтересовался я.
Тро на секунду завис, оценивая ответ. Задрав голову вверх, присел и ритмично захлопал по ляжкам, гулко подквакивая. Настоящее тритонье чувство юмора! Отсмеявшись, вперил в меня жёлтый искрящийся взгляд и прокомментировал:
– А ты на редкость умный полукровка, Махс!
Я скромно улыбнулся. Ну а то! Стараюсь понемногу.
Решив проблему с маскировкой, стали двигаться не торопясь, экономя силы. Пару раз повстречались очередные розыскные отряды. Учуяв родной запах, насекомые пошевелили усами и оставили нас в покое. На развилках я снова ориентировался по направлению движения воздуха. Тро начал всецело доверять моему чутью и даже перестал пререкаться.
Опять поворот. Монотонно брести становится скучновато. Складывается стойкое впечатление, что движемся по громадной всё расширяющейся спирали. Конечно, муравьям хорошо, у них всего две команды, стоять и пастись. А я существо с тонкой душевной организацией и поэтому устал.
– Пить хочется! – уныло пожаловался напарник сзади.
– Мне тоже, – отозвался я.
Да, проблема. Без воды долго не протянуть. А кстати, сами муравьи вообще должны тут что-то пить и есть? Ну, с едой-то понятно, в этот раз им не повезло, убежала. А так чего доброго придётся и муравья съесть. Только выбрать самого упитанного. Матёрого секача – трёхлетку. Не весь же он несъедобный. Клыки отпилим. От тушки останется филей там какой-нибудь, или вырезка опять же.
– Тро, а ты как насчёт муравьёв? – не оглядываясь, в такт дыханию поинтересовался я.
– Что, муравьёв?
– Ну, это, съесть.
Тро озадаченно умолк. Я уже начал беспокоиться, не сморозил ли какую-нибудь тритонью бестактность, как напарник отвис.
– Да, помню, были времена, когда я ел всякую гадость, – мечтательным голосом начал он. – Я едва вошёл в пору зрелости, а был немногим старше тебя, такой же желторотый.
При упоминании о теперешней внешности, у меня снова возникли почти судорожные попытки любым способом отыскать зеркало. Судя по всему, невинным вопросом о съедобности насекомых я создал благодатную почву для разговора. Напарника просто несло.
– … мы тогда ещё застряли в болотах Огарра. Ты наверняка не слышал о них?
Я разумно промолчал в ответ.
– И то верно, – размеренно шагая, продолжил напарник. – Откуда тебе знать. Ты малёк из Диких земель ещё не вылезал. А мне пришлось и ползать, и плавать и даже летать почти по всем знаемым землям.
– Как это летать? – недоумённо поинтересовался я.
– А вот так! Летать! – гордо подтвердил Тро. – Мы смогли приручить огромных харров. Каждого выращивали из яйца. Помню, целую кучу мяса скормил питомцу. Здоровенный такой вырос. Одно крыло дважды больше чем я. Ждёт, поди, теперь меня дома.
Я попытался представить, о чём идёт речь. Что-то большое, наверное.
– А что насчёт болот Огарра? – вернулся я к теме начатого разговора.
– А что с болотами?
– Ну, ты сказал, что ел там всякую гадость.
– А, точно! Тогда Дикие обложили нас со всех сторон. Кругом вязкие топи, ни проплыть, ни пройти. Шумно булькают пузыри, воняет невыносимо. Тело зудит, хочется чистой воды. Больно кусают пиявки. Поначалу мы убивали их и выбрасывали, а когда совсем оголодали, стали есть. Выжмешь внутренности, подсушишь на ветерке, и ничего. На вкус почти как мясо, хорошо заходило…
– А выходило потом наверняка плохо? – невинным голосом поинтересовался я, сворачивая в очередной отнорок.
– Что?
– Ну, в смысле, насколько пиявки оказались съедобны?
– А, это да! На самом деле, гадость была знатная! Помню, живот пучило, не хуже чем трясину вокруг. А уж как рыгал я…
В голове возник ужасающий образ дёрганого воздушного шара в виде вспученного и рыгающего напарника. Пожалуй, лучше повременить с дегустацией. Впереди опять показался круг темноты. Очередная дверь. Я предупреждающе поднял руку, и напарник понятливо замолк. А в спину сквозит изрядно, похоже, что впереди огромный объём. Может выход? Сердце учащённо заколотилось. Осторожно заглянув за край стены, прислушался и втянул носом воздух. Вроде тихо и пахнет обычно. Перехватив грушу, шагнул в проём. Тро бесшумно скользнул следом.
Едва миновав дверь, я поражённо замер. В перспективу огромного зала рядами уходят нелепо раскоряченные в воздухе фигуры. Некоторые отдалённо напомнили фильмы Дискавери о динозаврах. Только когтей и клыков здесь гораздо больше. И видового разнообразия.
– Что это? – ахнул за спиной Тро.
– Пока не знаю, но лучше спрятаться! – озадаченно шепнул я, отходя к стене. Нечего на виду маячить.
Напарник и не подумал прятаться. Так и застыв посреди входа, заворожено уставился на парящих монстров. Опять завис. Мысленно чертыхнувшись, я подскочил к нему и дёрнул за руку:
