Гладиаторы были не только военной силой, которую любой политический авантюрист мог использовать в своих целях, они были еще источником дохода, как всякая рабская и притом квалифицированная сила. Блистательные аристократы, включая сюда и самих императоров, извлекали из своих школ немало выгоды, причем это отнюдь не считалось зазорным. Но существовала целая категория людей, для которых содержание гладиаторской школы было единственным ремеслом и средством наживы; они назывались «ланистами» (слово «lanista» одного корня с «1аnius» — «мясник») и, так же как содержатели публичных домов, всеми презирались. Тем не менее обойтись без помощи ланисты, который знал толк в гладиаторах, продавал их, покупал и отдавал внаем, бывало иногда невозможно. Ни у кого из помпейских богачей и аристократов не было собственной гладиаторской школы; откуда было взять те 20 или 30 пар с «заместителями», которые обещают уже знакомые нам объявления. И Нигидий Маий, и Суеттий Церт, и Попидий Руф должны были обращаться к ланисте. Начинался настоящий торг человеческой кровью; магистраты для устройства игр получали обычно от городской казны определенную сумму, к которой те, кто желал блеснуть, прибавляли еще и свои деньги.

Гладиаторские игры стоили дорого: знакомый уже нам старьевщик из Петрония предполагает, что дуумвир его города истратил на игры 400 тысяч сестерций. При Марке Аврелии установлена была определенная такса с разрядами для игр и гладиаторов, выше которой ланиста не смел запрашивать, но в те времена, о которых сейчас идет речь, ничто не сдерживало его жадности; особенно наживался он на известных бойцах, прославивших себя рядом побед. Один римский юридический памятник дает примерно среднюю цену на гладиаторов: за каждого убитого или тяжело раненного устроитель игр платил ланисте 4000 сестерций; за выступление каждого уцелевшего — 80 сестерций. Устроитель, естественно, был заинтересован в том, чтобы уцелело больше гладиаторов; публика, наоборот, хотела видеть жестокий бой, кровь и смерть. Перед началом игр поэтому принимались меры, которые должны были убедить публику, что все будет без обмана: жребием определялось, кто с кем из гладиаторов должен сражаться, устроитель игр осматривал оружие; вспомним, как Ехион ставит в заслугу «нашему Титу», что он даст превосходное, т. е. острое оружие и что игры будут настоящей бойней, без пощады для побежденных.

Гладиаторские игры происходили в амфитеатре, и помпейский амфитеатр принадлежал к числу самых старых, чьи развалины сохранились до нашего времени. Находился он на краю города, почти у самой городской стены. Место это, со своими деревьями и одинокими маленькими домиками, тихое и уже почти не имевшее городского вида, оживлялось только в дни игр толпой зрителей и множеством торговцев, которые наскоро разбивали легкие палатки или ставили под навесами столики с едой и питьем. Построен он был в пору оживленной строительной деятельности в Помпеях, которая падает на первые времена Сулловой колонии, Квинктием Вальгом и Марком Порцием на собственные средства в благодарность за избрание их в квинквенналы. Как гласит надпись, они «отдали это место на вечное владение колонистам». Рассчитан он был тысяч на 20 зрителей; по величине — это средний амфитеатр (ил. 51): большая ось всего здания равна 135,7 м, малая — 104 м; большая ось арены — 66,7 м, малая — 35 м (ср. Колизей: оси всего здания — 187,8 и 155,6 м; оси арены 85,8 и 53,6 м). Снаружи он имеет обычную для амфитеатра форму эллипса и кажется скромным и приземистым, потому что арена и ряд сидений расположены ниже уровня земли. Во избежание расходов на слишком высокую стену, была выкопана яма в форме очень большой и глубокой миски: дно ее служило ареной (слово «арена» означает «песок»: площадку для гладиаторских боев и звериной травли усыпали песком), а бока — местом, где были устроены сиденья. Круглая каменная стена, поддерживаемая снаружи рядом аркад (ил. 50), служила опорой только для третьего и отчасти для второго яруса.

Арену от зрителей отделяла стена высотой в 2 м, расписанная сценами из гладиаторской жизни и звериной травли; в ее верхние травертиновые плиты вставлена была железная решетка для защиты от зверей, если бы те вздумали кинуться с арены на публику. Места для зрителей распределялись между тремя ярусами: нижний (пять рядов) предназначался для членов городского совета, магистров, особо уважаемых граждан и почетных гостей; здесь же находилось место устроителя игр; средний (12 рядов) — платный; верхний (18 рядов) — даровой. Над верхним ярусом шла широкая терраса с галереей, в которую проделаны были многочисленные проходы для зрителей верхнего яруса. Над галереей находились отдельные маленькие ложи для женщин, так как по указу Августа они могли присутствовать в амфитеатре только на самом верху. Один ярус отделялся от другого невысокой стенкой, за которой шел узкий проход. Сиденья сделаны были не сразу при постройке амфитеатра: первоначально зрители усаживались просто по земляным склонам и деревянным скамьям, сколачиваемым от случая к случаю. Из надписей, выбитых по верху стены, отделяющей арену от зрителей, мы узнаем, что некоторые магистраты по распоряжению городского совета употребляли деньги, выданные на устройство игр, не на игры, а на устройство постоянных каменных сидений. Ко времени гибели города амфитеатр был совершенно закончен.

Мы говорили уже, что амфитеатр предназначен для 20 тысяч человек; в нем могло поместиться население целого небольшого города. Надо было думать о том, как избежать толкотни и давки при входе и выходе, и строители хорошо справились с этой задачей, остроумно комбинируя внутренние коридоры и наружные лестницы. Входов было шесть (рис. 44): два из них (каждый шириной в 5 м) находились на линии большой оси и вели прямо на арену (1 и 2). Через них входили, кроме зрителей, гладиаторы, через них же впускали на арену зверей. Так как амфитеатр с юго-восточной стороны находился слишком близко от городской стены, то здесь вход (2) сделали не так, как на противоположной стороне, а повернули его под прямым углом на запад. Параллельно этому колену, с той же западной стороны, устроены были два более узких прохода (3 и 4); они вели не на арену, а в коридор (ил. 49), идущий кругом всего здания и проделанный под нижними рядами второго яруса; два таких же прохода были с восточной стороны амфитеатра. Против середины длинной оси коридор этот («тайник», по терминологии древних архитекторов) наглухо был замурован в обеих половинах — восточной и западной; таким способом рассчитывали избегнуть толкотни в тайнике и заставить публику пользоваться не особенно удобным ходом около городской стены. Толпа, влившись в тайник через все шесть проходов, расходилась по местам первого и второго ярусов, куда из тайника шли лестницы: одни вниз, другие вверх. В третий ярус можно было подняться из второго по лестницам, делящим ярусы на отдельные отсеки — «клинья»; но гораздо удобнее было спускаться сюда с верхней террасы, куда вело несколько лестниц: две двойные и две простые. Был еще один вход, узкий и темный (5), прямо с арены наружу, — это «смертная дверь», через которую выносили тела павших гладиаторов. Крыши над амфитеатром не было, ее заменял тент, о котором особо сообщалось в объявлениях и который в жару или дождь натягивали над зрителями.

Рис. 44.

Сохранилось изображение амфитеатра, сделанное в Помпеях неизвестным художником в одном доме возле театра. Сюжетом он избрал событие, случившееся при Нероне в 59 г. н. э. и долго волновавшее умы помпейцев. На гладиаторских играх кроме помпейцев присутствовали жители маленького соседнего городка Нуцерии. По какому-то ничтожному поводу между гостями и хозяевами началась перебранка; сначала ограничивались словами, потом полетели камни, наконец в дело пошли ножи. Художник изобразил дерущиеся фигуры на арене, на лестнице и вокруг амфитеатра. Из нуцерийцев многие были ранены и многие убиты. Дело дошло до Рима, и сенат запретил в течение 10 лет устраивать в Помпеях