Мы вышли из комнаты Марата, посвятили Руслана и Злату в планы на вечер, потрепали Риту (оказывается, так назвал собаку отец Марата) и вышли на улицу.
– Итак, про бабушку, – начала я рассказ. – Дело в том, что от нее ушел муж десять лет назад…
Было так необычно идти с Маратом по осенним улицам, загребая ногами опавшие листья, и о чем-то болтать. Я чувствовала гордость, наблюдая, как прохожие оглядываются на нас, и просто упивалась безграничным счастьем.
Мы поднялись на бабушкин этаж. Я позвонила в дверь. Она почти сразу же распахнулась.
По бабушкиному виду я сразу поняла: что-то произошло.
– Проходи, шутница, – сощурившись, процедила она.
Мы с Маратом вошли в прихожую.
– Это что? – Не глядя на Марата, бабушка сунула мне в руку какое-то письмо.
– Письмо. А в чем дело?
– Можно подумать, ты не знаешь. Это же ты его принесла.
– Ну, да, может быть. Утром почту захватила. А что случилось? – Я ничего не понимала.
– Почитай и узнаешь. За такие шутки я на тебя обиделась. Это совсем не смешно.
Марат вопросительно посмотрел на меня. Я пожала плечами и стала изучать конверт. В графе «Отправитель» были написаны фамилия и имя-отчество… дедушки.
– Не может быть, – едва слышно сказала я и вытянула из конверта письмо. Пробежала его глазами. Общий смысл письма был в том, что дедушка раскаивается в своем поступке, что не мог найти себе места все эти десять лет, но стыдился вернуться к бабушке. А сейчас почувствовал, что больше так жить не в силах, поэтому и написал письмо. Кроме того, назначил ей встречу, на которую она должна явиться, если согласна его простить.
Я взглянула на бабушку.
– Зачем ты это написала? – выкрикнула она. – Поиздеваться решила? Да, от меня ушел муж. Да, я говорила для самоуспокоения, что он ушел на время, в магазин, а ты издеваешься! Полина, это жестоко. Я от тебя такого не ожидала. Как ты могла причинить мне такую боль?
«Для самоуспокоения? – суетливо подумала я. – Так бабушка что, говорила про магазин намеренно?»
– Ба, но я это письмо не писала. – Я развела руками.
– Не обманывай.
– Клянусь тебе, я не писала его! – отчаявшись что-либо доказать, повысила я голос.
Бабушка замерла.
– А кто же тогда?..
– Может, он сам? – произнес Марат.
Мы с бабушкой обе посмотрели на него. Молчание в коридоре висело полминуты.
– Это… это… я в шоке, – сообщила бабушка, приложив ладонь ко лбу. – Я не могу поверить…
– А может, поверишь? До встречи осталось три часа, – напомнила я.
Бабушка ойкнула и принялась суматошливо хвататься за разные предметы: то за телефон, то за пустой стакан, то за египетскую статуэтку. Она волновалась.
– Мне же приодеться надо! – панически воскликнула она и умчалась в свою комнату.
Мы с Маратом переглянулись и рассмеялись. Я провела его к себе.
– Я еще даже вещи не разобрала. Сразу к тебе помчалась.
– Ты так хотела меня видеть? – заглянул Марат мне в глаза.
– Не только хотела. Но и хочу. Я всегда хочу тебя видеть.
– А магазин? – вдруг спросил Марат.
– Что – «магазин»?
– Как же я буду отпускать тебя в магазин? Что, если ты не вернешься?
– Дурак. – Я даже обиделась на эти слова. – Не надо так шутить.
– Хорошо, – кивнул Марат, – по магазинам будем ходить вместе.
Я улыбнулась. Посмотрела на Марата. С момента нашей встречи он как-то посвежел, стал симпатичнее, хотя казалось, что дальше некуда.
– Что такое счастье, знаю я теперь. Быть с тобою рядом – милый мой, поверь… – тихо пропела я.
Марат молча притянул меня к себе и обнял.
– На следующие каникулы я сам приеду к тебе, – прошептал он мне на ухо. И, чуть поразмыслив, серьезно сказал: – Но о своих братьях и сестрах сообщи заранее.
Я ничего не ответила. Только прислонилась ухом к его груди.
«Действительно, – подумала я, – стук сердца любимого человека – самая лучшая музыка на свете».
Особенно если это сердце всегда находится рядом.
