– Закрой вход, – ответил откуда-то сверху мужской голос.

За спиной раздалось тихое скрежетание. Олаф резко обернулся, готовый отпрыгнуть, и увидел, как медленно опускается огромный черный камень, отрезая его от привычного мира.

Джани несколько раз порывался сползать на разведку, но и Келвин, и Люсьен в один голос потребовали от него лежать тихо. Стрекозы кружились далеко, у самого горизонта, но уж очень зоркие глаза у этих насекомых. Потом Аль вдруг вздрогнул всем телом, указал рукой на запад. Оттуда приближалось чудовище.

– Вот кто летучек жег! – тут же сделал вывод Келвин.

Непосредственной опасности для людей пока не было – диковинная тварь проползла стороной. Потом вдруг остановилась и откуда-то с морды полетели будто красные искорки. Люсьену показалось, что он слышит чьи-то крики. Насекомое поползло дальше. Вскоре летучки взлетели все вместе, огромной стаей, а снизу в них полетели знакомые белые струи, только очень часто. Несколько стрекоз мгновенно сгорели, остальные полетели на восток.

– Как оно их! – восхитился Люсьен.

– Это еще что… Вот каково людям, которых летучки высадили в степь. От такой твари не убежишь, – покачал головой Келвин. – Так что лежи тихо, Джани, очень тихо. А ночью надо уходить на север.

– Как же? – не понял воин. – А сотник?

– У сотника своя голова, если еще осталась. Сам видишь – тварь неизвестная, плюется чем-то. Как с такой воевать?

– Да мы бы сумели, – Аль неопределенно поднял арбалет, посмотрел на Люсьена.

– У нас отравленные стрелы, – решился тот. – А эта штука пробивает любой панцирь, сами видели.

Джани и Келвин переглянулись.

– Отравленные стрелы? А как же Договор?

– Повелитель Чивья разрешил нам пользоваться ядом, – признался Люсьен.

– Врешь! – Джани даже подскочил бы, не удержи его старший товарищ. – Повелитель разрешил людям пользоваться ядом! Врешь!

– Нет, это правда, – терпеливо сказал Люсьен, отмечая, как Аль тихонько, из-под руки навел арбалет сперва на Джани, потом на Келвина. Учится парнишка! Лысый опаснее во сто крат, опытный, тертый вояка. – Там, за горами, в Темьене, есть люди, которые воюют с восьмилапыми на манер повстанцев Фольша. Только война у них оттого, что нет в Темьене никакого Договора, и двуногие там в рабах томятся. Тогда Повелитель заключил с этими джетами свой Договор. И разрешил пользоваться ядом… Своим слугам в войне с теми, кто Договора не чтит.

– И летучки не чтут Договора? – усомнился Келвин. – Они, кажется, не едят живых людей… Хотя как знать.

– Они жгут города с самками и потомством, – напомнил стражник. – Какой тут может быть Договор?

– Верно, – легко согласился Джани, у которого уже появилась новая мысль. – Ладно, поверю. Только давайте-ка на чудище испытаем это оружие!

– Да успокойся ты! – прикрикнул на него Келвин. – Вот же дурак! А если оно одно такое? Пусть со стрекозами воюет. Вон как они его разозлили – может быть, побежит за ними до самого города, да и сожжет его своей слюной.

– Тогда нам дорога открыта.

– А если оно не одно? Если там его логово? Испытать… Испытать оружие на нем хочется, да только что будет с испытателем, если ничего не выйдет? Я таких тварей прежде не встречал, и сказок о них не слышал. А ведь давно известно, что…

– Тише!

Аль не зря привлек внимание спорящих – чудище возвращалось. Люди затаились, приготовив луки, Люсьен успел передать Келвину стрелу из своего колчана. Все насекомые разбежались, не осталось даже мух. В тишине слышно было только как постукивают зубы во рту Доллы.

Насекомое между тем пошло медленнее, приблизилось, повернулось на месте и так же медленно поползло на запад. Воины видели странные черные лапы, множество поблескивающих глаз. Но где жвала? Травоядное оно или хищник? Странный, яркий хитин – такой обычно у безобидных тварей, кроме разве что некоторых видов пауков. Но у них нет такого крупного жала на спине…

Щелкнул арбалет. Аль не выдержал, всадил в тварь стрелу – а может быть, просто дрогнул палец? Люсьен уже начал приподниматься, готовясь стрелять в глаз, но насекомое даже не вздрогнуло, будто и не почувствовало нападения. Скоро тварь скрылась за чахлыми кустами, стражник положил оружие.

– Ты не попал?

– Попал, – дрожащим голосом сказал Аль. – Прямо в бок. А стрела куда-то отскочила, и все. У него такой крепкий хитин, что… А может, это какое-нибудь речное чудище?

– Во-первых, вот что, – Люсьен не спеша встал и основательно врезал каблуком в лоб юноше. Тот опрокинулся на спину. – Чтоб больше, Фольшев сын, не смел без команды стрелять!

– Твоя воля – закон, – проныл Аль, держась за рассеченный лоб обеими руками.

Люсьен только покачал головой, удивляясь такой крепости черепа. Другой бы хоть ненадолго сознание потерял… Видимо, не все в порядке в этой голове.

– Во-вторых, речные чудища далеко от воды не уходят, а тут в горах какие могут быть реки? Ручьи одни.

– Оно ушло туда, – печально сказал Келвин. – У него там логово и, поди, потомство. Даже за летучками не погналось. Нельзя нам к горам. Сотник может и выживет, он в огне не горит, а мы пропадем. Джани, тебе не сиделось – сбегай-ка осторожно туда, где летучки воинов своих оставили. Посмотри, что там, только не высовывайся, кто-то мог и живым остаться.

Джани, почесав раненую руку, охотно отправился на разведку. Низко пригибаясь, он побежал в сторону недавнего боя, стараясь укрываться за островками кустов. Очень скоро он увидел первых жертв – разорванных почти на части воинов. Дальше Джани шел от трупа к трупу.

Больше всего его удивляли раны – будто каждого из слуг стрекоз рубили по нескольку человек с разных сторон, и рубили основательно, не спеша и не ленясь. Колени у Джани задрожали. Он прошел еще немного и увидел целую груду искромсанных в куски тел. Жуки-падальщики уже почуяли запах крови, сосредоточенно выбирали лакомые кусочки…

Джани хотелось пройти дальше, но впереди уж виднелись первые скорпионы. Они не искали еды – поглощали пищу на месте. Ее хватало везде, куда ни кинь взгляд – кровь и тела. Воин вернулся, почти не скрываясь.

– Если кто и уцелел, то сейчас сломя голову несется прочь отсюда, – доложил он Келвину и Люсьену. – Страшно смотреть, что эта тварь с ними сделала. Хотите взглянуть? Надо быстрее, а то скорпионы уже здесь.

– Незачем смотреть, – поморщился Келвин. – Надо тоже на восток идти. Хотя что я говорю? На север, мы у самых гор, потихоньку дошагаем до Хажа.

– Вы идите, а я мне нельзя, – хмуро ответил Люсьен. – Я должен точно узнать, что случилось с сотником. Да и про это насекомое не мешает знать побольше… Мимо нас проползло и не заметило, не очень-то оно зоркое, выходит.

– Как хочешь, – Келвин поднялся, поправил оружие, разглядывая горизонт. – Думаю, летучки появятся здесь довольно скоро. Пора отправляться, а то попадем в клещи.

– Я с тобой, Люсьен! – Аль встал, все еще потирая ушибленный лоб. – Ты Око Повелительницы, значит, один идти не должен. И еще – не могу же я Келвину подчиняться? Это неправильно, его королева Тулпан на службу не брала пока.

Стражник задумался. Вообще-то, он очень боялся идти к горам, и всерьез подозревал. Что обратно не вернется. Аль – парень неплохой, жалко его гробить. Но в интересах Повелительницы прежде всего разузнать о новой твари, появившейся в степи, и отправить донесение в Хаж. По этой причине полезно иметь под рукой гонца, ведь первые известия вполне могут передать Келвин и Джани.

– Хорошо, идешь со мной. Прощай, Келвин, и передай там, что Долла совсем еще малышка, ни в чем не виновата перед Хажем.

– Долла… – тчарракец задумался. – Значит, нам с Джани самим ее вести? Ладно.

– Отпусти меня с ними! – вдруг попросил Джани. – Пожалуйста, Келвин! Я очень хочу с Олафом-сотником повидаться. Сам пойми – нам к нему надо прибиваться. А что он мертв – не верю. Карателя ничем не взять.

– Что это ты задумал? – нахмурился Келвин. – Хочешь, чтобы я один через степь с девчонкой на руках шагал? Совсем недавно Паоло потеряли, теперь и ты решил голову скорпиону в жвалы сунуть? Да знаешь ли ты, что…