Литмир - Электронная Библиотека

– Спасибо, что скрашиваешь мой путь сказками, Фольш, – поблагодарил Олаф.

– Я говорю это для того, чтобы ты осознал: Повелитель Чивья помнит себя еще маленьким, пугливым, неразумным. Потом он стал расти, вместе со своими соплеменниками… Мутация создала много видом разумных пауков, способных общаться между собой. В то же время у них часто разные предки, не все расы восьмилапых могут скрещиваться между собой. А кому-то не повезло, и разум их остался в зачаточном состоянии. Что ж, они тоже дали потомство, тоже нашли себе место. Например, шатровики. Ведь ты замечал, что шатровики очень похожи на смертоносцев?

– Шатровики заметно мельче и слабее.

– Слабее их воля. В поединке сознаний смертоносец всегда побеждает, вот шатровики и не могут сражаться с ними на равных, – терпеливо пояснил Фольш. – А насчет мельче… Знаешь, сколько живут шатровики? В среднем около трех лет. Битвы, поединки в брачный период, пожирание самцов самками в голодные времена, пожирание самок потомством в самые голодные времена… Это не касается только Старой Самки, которая есть в каждой большой семье шатровиков, эта тварь сидит в самой глубине, в паутине, никогда не выходит наружу. Поверь, внешне она ничем не отличается от самки смертоносца, еще и покрупнее многих.

– Откуда ты так хорошо знаешь про шатровиков? Вырос у них? – сотник довольно грубо намекнул на популярную малоприличную байку о самом глупом воине, которого взяли к себе жить шатровики. «Вырос у них» означало – не сыном ли ты ему приходишься? Не твоя ли мать сидит в затянутой паутиной роще? Но Фольш то ли не знал этой сказки, то ли просто не обиделся. – Я думал, тебя больше интересуют люди.

– О, про людей я знаю даже больше, чем ты! А о шатровиках мне рассказывал один приятель, точнее, приятельница. Возможно, ты ее увидишь…

– Когда я увижу тебя? В настоящем теле?!

– Скоро, обещаю, – посерьезнел Фольш. – Я рад, что ты не боишься. К твоей ненависти все же примешивается любопытство. Ты еще не потерян для людей, Олаф.

На закате второго дня Люсьен с Келвином под ползли друг к другу пошептаться. Так уж вышло, что общего командира для всех в отряде все-таки не было, прибившиеся к стражнику люди предпочитали слушаться своего, проверенного начальника. Хажец не спорил, утешаясь тем, что пять воинов в любом случае лучше двух. Ведь враги – что хищники, что стрекозы и их слуги, что Фольш – у них одни.

– Не знаю, где его и искать, – посетовал Люсьен. – Он говорил про черную скалу с белой отметиной, но где она? Я надеялся обнаружить следы сотника, ведь мимо этого места не пройдешь, Хлоя всех гонит на север, но ничего не вижу.

– Каратель, – пожал плечами Келвин. – Он следов оставлять не привык. А может быть, идет без привалов, ночью и днем – тогда он далеко от нас оторвался.

– С какой стати ему идти днем?

– Не пытайся предугадать поступки Олафа-сотника, – усмехнулся тчарракец. – Если бы это было возможно, то повстанцы давно бы его зажарили и сожрали. Меня больше беспокоит, не обманул ли он тебя, не пошел ли в другую сторону. Как все же вы потерялись?

– Он отправил меня в Хаж, потому что не мог тащить в горы девочку.

– А ты решил его провести, и идти следом? – уточнил Келвин. – Я так и подумал. Приказ королевы, я понимаю… Сотник не любит, когда в его дела кто-то вмешивается, это всем известно. Что ж, будем считать, что идем в Хаж, только сделаем крюк к горам. Найдем его – хорошо, а нет – пойдем дальше на север. Там спокойнее, патрулей летучек меньше. Кого там, у гор, искать?

– Наверное, ты прав, – с облегчением сказал Люсьен.

Стражник не любил размышлять, поэтому такое толковое объяснение его очень устроило. В самом деле, идти вдоль гор дольше, но гораздо безопаснее. А Олаф, если уж ему вздумается попасть в беду, еще как-нибудь даст о себе знать. Например, повстанцы, которые возможно обосновались в горах, не могут не оставить хоть каких-нибудь следов. Вот они-то и приведут к сотнику.

– Эх, перекусить бы горячего, – помечтал Келвин, оглаживая обожженную солнцем лысину. – Но надо, конечно, идти. А мне вот страшно ходить ночами. Кажется, что вот-вот наступлю на скорпиона.

– Дело привычки, – приосанился Люсьен. – Ты лучше за Доллой следи, а по сторонам мы с Алем будем поглядывать.

Долла почему-то сразу прониклась доверим к Келвину, старалась держаться поближе, а он и не возражал. Всю предыдущую ночь он тихонько рассказывал девушке всяческие истории о степной жизни, так что короткого столкновения с выбравшимся из норы земляным пауков почти не заметила. Впрочем, Аль оказался на высоте – сразу убил хищника из арбалета. Паоло и Джани долго хвалили меткость юного хажца, а у того даже хватило ума не сказать про отраву на кончике стрелы.

– Что ж, тогда, пожалуй, можно уже подниматься, – предположил Келвин. – Солнце почти зашло, летучки домой улетели.

Он даже не успел встать, только сел, и сразу заметил патруль. Стрекозы летели низко над землей, будто едва тащили сетки с сидящими в них лучниками. Девять штук – эскадра. Келвин мгновенно повалился в траву, но то ли именно в этот миг кто-то посмотрел в его сторону, то ли насекомые воспринимали своими фасетчатыми глазами всю степь сразу – строй мгновенно изменил движение и понесся к притаившимся людям.

– Вставай! – закричал Люсьен, подхватывая лук и выпрямляясь. – быстрее!

– Да нет же, лучше нам отбежать от них! – запротестовал было Келвин, уже делая первые шаги.

Но было поздно – из травы поднялись заспанные воины, зевающая Долла. Аль первым сообразил, что происходит, и выстрелил.

– Куда?! – взъярился Люсьен. – Куда метишь, Фольшев сын, до них еще далеко! Рассыпайтесь, рассыпайтесь!

Сам он прихватил Доллу за руку, оттащил пленницу в сторону.

– Не вздумай к ним бежать, слышишь?! – крикнул стражник, уже выцеливая первого врага. – Себя не пожалею, но тебя убью!

Люсьен всегда считал себя ответственным человеком. Арье помог им, прятал в своем сарае, подвергая смертельной угрозе всю семью. Если Долла опять окажется у стрекоз, речника обязательно казнят.

– Когда их тени упадут вон на те кустики с желтыми цветами, – еще стражник умел мгновенно успокаиваться, едва натянув лук, – откатывайся прямо по земле. Они разбираться не станут.

Долла, конечно, прозевала нужный момент и кинулась в сторону, только когда две стрелы вонзились в землю позади людей. Впрочем, целились не в нее – может быть, лучники узнали чернокожую девочку? Люсьен выстрелил позже, в тот самый миг, когда стрекозы взвились вверх, клином уходя в небо, спасая людей от ответной стрельбы.

Он метил в брюхо третьей справа летучки и чуть левее. Расчет оказался верным – именно там оказалась другая стрекоза одновременно со стрелой. Когда кончик оружия смазан ядом, достаточно любого попадания. Насекомое перестало махать крыльями и, перевернувшись, рухнуло на землю. Туда с воплем устремился Келвин – у него не было своего лука.

– Я тоже попал! – крикнул Джани. – Только в лапу!

Аль стыдливо промолчал, скорчился, перезаряжая арбалет. Люсьен наудачу выпустил еще пару стрел в медленно разворачивающуюся эскадру, посмотрел с тоской на солнце. Еще почти половина диска торчала над горизонтом. Почему же летучки до сих пор не в городе?! Клин опять пикировал к земле.

На этот раз все стреляли лучше. Люсьен лишь каким-то чудом избежал раны, стрела выпущенная из-под брюха стрекозы влетела в рукав куртки, ударилась о вшитый железный брусок и застряла там, проткнув добротную кожу. Стражник понял это только когда после выстрела не смог согнуть левую руку. Зато сам опять действовал удачно, еще одно насекомое рухнуло на траву.

Завыл Паоло, прямо ему в живот угодил тяжелый дротик. Проткнутый насквозь, воин мелкими шагами пошел куда-то в степь, перебирая руками по древку. Зато Джани опять попал, и теперь удачнее – стрела ударила стрекозу прямо в глаз, оглушила и не позволила выйти из пике. Летучка грянулась о землю с ходу, человек под ней даже не вскрикнул.

16
{"b":"137176","o":1}