— «Идиллия на щепке в луже», — подумал «ловец удачи», когда один из моряков пообещал по кружке доброго эля темных эльфов каждому… из живых компасов.
Карнаж пытался поймать взгляд Гортта, но тот молча стоял рядом, опустив глаза в палубу. Почему гном ему об этом не сказал? «Ловец удачи» не сводил глаз с друга и молча тянул лангвальдский чай, как вдруг выпустил металлическую трубку — за спинами наемников и моряков промелькнули две фигуры, которые несли одного из моряков. Бледная как мел рука бедолаги соскользнула с плеча, и на палубу из разжавшихся пальцев выпал медальон в виде кленового листа с изумрудом посередине. Медальон Сильвана. Один из моряков чертыхнулся и поспешил подобрать побрякушку. Случайно встретив взгляд широко распахнутых черных глаз он замер, поджал губы и, отвернувшись, снова подхватил тело полукровки и вместе с напарником они оттащили того к трюмам так быстро, словно за ними кто-то гнался…
Неспешно проходя возле борта Феникс косился на торчащие из воды у береговой линии рифы. Словно острые драконьи клыки они проплывали в стелящемся над водой тумане. Вот куда должно было завести корабль шаргардской гильдии это зловещее место. Полукровка не стал дознаваться каким образом капитан ориентировался по тем членам экипажа, у кого была часть эльфийской крови. Хотя догадывался.
Остановившись, «ловец удачи» проводил взглядом то, что осталось от выброшенного на рифы корабля. Немного, и скорее всего потому, что обитатели приближающихся доков Venorik Suul были стеснены в строительных материалах. Собрать остатки чьей-то жизни для того, чтобы подкрепить собственное бытие на этом гниющем нарыве… Или простое бельмо на глазу у хрониста, который, зная о существовании потаенных цитаделей на северной оконечности Материка, никогда не будет полностью уверен, даже если пересилит себя и напишет-таки, что наступили долгожданные мир и покой.
Огромный кусок земли, усыпанный пеплом лесов край. Разлагающийся ломоть, куда во время странствий ни за какие посулы не хотел попасть Карнаж, теперь стал заманчив. Там было опасно, там творилось черти что. О, да! Как часто это приходилось слышать. И пересказывалось все из уст в уста в основном теми, кто и близко ни разу не был. А полукровка был… на самом краешке. Даже когда его по пятам преследовал убийца темных эльфов, нанятый Рейтцем из Красных Башен, «ловец удачи» побоялся скрыться, переступить границу Истании и утопить подошвы ботфорт в черном пепелище, мертвом лесе, раскинувшем руки с запада на восток. Поверженный гигант древних времен упирался пятками в горную гряду на юге и припадал головой к водам океана на севере. Сгореть в окружении вод… Пасть на грудь, придавив собой жертв, принесенных во имя мирного договора Ларона и Истании. О, нет! Этот край мира слишком ужасал своей неизвестностью и запахом смерти, и куда больше, чем во сто крат более реальный кинжал наемного убийцы.
— Не меня, случаем, ищешь, Феникс? — окликнул проходящего мимо «ловца удачи» Бритва.
Карнаж остановился и посмотрел на гнома.
— Валяй. Я знаю что ты хочешь спросить…
— Ничего, — тут же перебил полукровка.
— Прости, но самый простой способ преодолеть это место… — не унимался Тард, но Карнаж снова его перебил.
— Ничего о нем не знать.
Бритва замолк. Выждав несколько мгновений он вдруг улыбнулся и сказал:
— Ты уже почувствовал? Этот дух, что витает здесь? Что ж, рад приветствовать вас, мэтр Карнаж, в самом свободном месте на Материке и во всем мире! Клянусь кишками Основателя!
«Ловец удачи» картинно расшаркался перед гномом и поблагодарил.
— В чем же заключается его свобода, сударь? — спросил «ловец удачи» с нескрываемым сарказмом.
За свою жизнь полукровке приходилось слышать такие слова если не в каждой вольнице, то, по крайней мере, достаточно часто, чтобы они успели набить оскомину. И, как правило, они оказывались далеки от правды пропорционально пафосу, что изливался с таких вот признаний в его длинные острые уши.
— Ты тут рожи-то не корчи, хулитель, — одернул Тард, — Я дело говорю.
— Не сомневаюсь, — поспешил вставить Карнаж, — Но очень хотелось бы знать, чем здешняя «свобода» свободнее тех «свобод», что на остальном Материке?
Гном задумался. Что и говорить, полукровка требовал объяснений вполне обоснованно. Тем паче такой бродяга, что «наелся» досыта сказок о свободах вольниц и, всякий раз расхлебывая из общей бадьи вместе с наемниками и ворами очередную кашу политического эксперимента, имел право на свой скепсис. Следовательно, Бритва должен был оказаться убедителен и хорошо подбирать слова, не так как он сделал до этого. Подобная фраза годилась для обращения главаря разбойничьей шайки к своим недалеким последователям, которые и в самом деле считали, что грабили «богатых» с намерением накормить-таки когда-нибудь «бедных». Однако и сама нужда разъяснений возникла перед главой убийц драконов впервые. Так вышло, что более никто из отряда не потребовал разъяснений. Поголовно подчинившись общему, почти романтическому, настроению, щедро приправленному жаждой битвы, наемники начали готовиться к походу через Пепельные Пустоши.
— Как тебе сказать, — начал Бритва, — Возьмем наш Материк: на нем всегда и всюду драконы считаются либо великим благом, хранителями мироздания и прочее, либо настолько же великим лихом нашего времени. Эпохи, когда эти крылатые твари жили порознь не в счет.
— Согласен, — поддакнул Карнаж, — Потому как, озабоченным идеями выживания в своем одиночестве, им не с кем из соплеменников было разглагольствовать о судьбах мира. Теперь же все по-другому. И я тому пример.
— Ну, раз ты все так хорошо понимаешь, тогда, не блуждая вокруг да около, скажу прямо: здесь драконы — объект охоты, такой же, как косуля или олень в охотничьих угодьях феларского графа. Также просто здесь обстоит дело и со всем остальным. Божества, короли, история или сама судьба… Короче, можешь забыть старых вершителей. Здесь их нет.
Глаза полукровки загорелись. Наконец-то! Есть место на Материке, где драконы лишены сакрального статуса. Где их могущество не ставят и в грош! И, вдобавок ко всему, альфа и омега истины — ты сам.
Тарда передернуло, когда он увидел, как заострились черты лица полукровки, как заблестели его огромные черные глаза.
— «Черт возьми, вот это эффект!» — подумалось гному, с изумлением наблюдавшему способность Феникса к мгновенному преображению.
Спокойное, слегка усталое, но живое лицо наполовину эльфа преобразилось в злую маску, исказившую тонкие черты до такой степени, что они казались неестественными и в своем восторге, и в остальных обуревавших владельца эмоциях.
До этого Тарду уже доводилось видеть Карнажа таким. Тогда, когда он, Бритва, пинками выпроваживал наемников из борделя в ночь, чтобы никто не успел помешать им утром вернуться на корабль. Гортт, чьи вести явились причиной поспешного отправления убийц драконов, не считая настораживающего бегства моряков, куда-то запропастился, и гном решил сам напоследок навестить Ютай перед отплытием, поблагодарить за радушный прием и все в этом духе. Это могло стать для него роковым решением. Не успел он подняться по ступеням к коридору, ведущему в ее апартаменты, как кто-то толкнул его в темноте и он кубарем слетел вниз. Что-то свистнуло в воздухе, и Тард ощутил жгучую боль в плече. Кто-то набросился сзади, пока Бритва с руганью выдергивал дротик. Но голыми руками такого головореза, каким был гном, взять оказывалось невозможно. Перехватив удар он сунул тот самый дротик в горло островитянина, с головы до ног одетого в темно-синие одежды. Опрокинув противника, Тард оперся рукой о стену. Перед глазами все плыло, ноги подкашивались и к горлу подступала тошнота. Яд… Выхватив топор, гном двинулся по лестнице к комнате Ютай, опасаясь за ее жизнь.
Не успев ее окликнуть, Тард тут же схватился с двумя убийцами поджидавшими в темном коридоре. Куда там… Оба через мгновение свалились под ноги с прорубленными головами.
— Ютай!!! — громко позвал гном.
