Общими в описании названных авторов являются следующие принципы социальной организации ессеев. Отвергая частную собственность, рабство, торговлю, ессеи объединялись в общины, в которых господствовал принцип общей собственности, совместного труда и коллективного быта. Занимались они земледелием, скотоводством, пчеловодством, ремеслом, но не связанным с изготовлением военного оружия и снаряжения. По словам Филона Александрийского (I в. до н.э.), «у них вы не найдете ремесленника, изготавливающего луки, стрелы, кинжалы, шлемы, панцири, щиты, и вообще никого, делающего оружие, орудие или что бы то ни было, служащее для войны». Занятие отхожим промыслом предусматривало внесение всего заработка в общую кассу.
«Свидетельством свободы,— пишет Филон,— является их (т.е. ессеев) образ жизни. Никто из них не имеет ничего собственного: ни дома, ни раба, ни земельного участка, ни скота, ни других предметов и обстановки богатства. Все внося в общий фонд, они сообща пользуются доходами всех. Живут они вместе, создавая товарищества... и все время проводят в работе на общую пользу. Усердно трудясь, они смело соревнуются, не выставляя в качестве предлога ни жару, ни холод, ни какие бы то ни было изменения погоды. За привычную работу они принимаются еще до восхода солнца, а оставляют со только после заката, сохраняя при этом здоровье не меньше тех, кто участвует в гимнастических состязаниях...
Ежедневно питаясь вместе за общим столом, они радуются одному и тому же, будучи сторонниками малых потребностей и отвергая расточительность как болезнь тела и души. Общим у них является не только стол, но и одежда... И если кто-нибудь из них заболеет, то его лечат из общих средств и все помогают ему заботами и вниманием. Старики же, если они окажутся без детей, обычно завершают жизнь не только как многодетные, но как имеющие очень хороших детей... Отлично видя, что брак — единственное, что может в большей мере разрушить их общность, они отказались от него и вместо с тем прекрасно соблюдают воздержание...» В другом месте Филон говорит об отношении ессеев к торговле и рабству: «Нет у них и тех мирных занятий, которые легко ведут ко злу: так, они даже во сне не знают ни крупной, ни мелкой, ни морской торговли, ибо отклоняют от себя побуждения к корыстолюбию... У них нет ни одного раба, но все они свободны, взаимно оказывая друг другу услуги. Они осуждают господ, владеющих рабами, не только как людей несправедливых, оскверняющих равенство, но и как нечестивцев, нарушающих закон и установления природы, которая, подобно матери, всех породив и выкормив равным образом, сделала людой законными братьями не только по названию, но и в действительности...»
Более подробно, нежели Филон, сообщает о внутренней жизни ессейских общин Флавий — порядок приема новых членов и их испытания, выбора должностных лиц общины, распорядок дня общинников, некоторые их обряды и в первую очередь обязательное омовение холодной водой, изучение и комментирование в нерабочее время священных книг, административные наказания за проступки членов общины и др. Флавий рассказывает о мужественном поведении ессеев во время войны с римлянами, когда они подвергались страшным пыткам, но не изменяли своим убеждениям. Говоря об идеологических воззрениях ессеев, Флавий сближает их с пифагорейскими учениями. Флавий сообщает также о существовании двух ветвей ессейства, одна пз которых признает брак в интересах продолжения человеческого рода. Филон отмечает наличие ессейских общин и за пределами Палестины. В частности, в специальном трактате «О созерцательной жизни» Филон изображает общину терапевтов в Египте, имеющую ряд сходных черт с палестинскими ессеями.
Даже отрывочные сведения, сохранившиеся в трудах античных авторов, рисуют весьма примечательную картину. Возвеличение физического труда, признание его обязательным для всех членов добровольно созданного коллектива, отказ от частной собственности и торговли, полная коллективность быта, резкое осуждение рабства как социального института, противоречащего естественному равенству людей, осуждение воин — программа необычная для того времени и несомненно представляющая собою одну из ярких страниц в истории социальных учений. Не случаен поэтому тот интерес, который проявляли к учению и образу жизни ессеев социальные реформаторы и утописты вплоть до XIX в.
Помимо трех перечисленных религиозно-философских и политических направлений Флавий называет ещё одно, наиболее политически радикальное течение. В него входили зелоты и сикарии. Это были возникшие в конце I в. до н.э.— начале I в. н.э. организованные религиозно-политические и террористические группы. Слово зелоты означает «ревнители». Согласно Флавию, основателями этого течения были Иуда Галилеянин (сын Хизкии, казненного Иродом вождя мятежников) и фарисей Цадок, «которые основали четвертую философскую школу и, собрав вокруг себя большое количество приверженцев, не только ввергли государство в смуты, но своей философией, о которой раньше никто не слышал, посеяли семена будущих бедствий».
Отличие зелотов от фарисеев обнаруживается главным образом в их политической программе, выражавшей интересы средних и низших слоев населения. Зелоты были радикальной в социальной области, патриотической и резко антиримской группировкой или, вернее, группировками. Антиримская направленность зслотизма прямо вытекает из «философии» Иуды Галилеянина, который возвел любовь к свободе до уровня религиозного догмата. Согласно этому учению, в передаче Флавия, в мире есть только один владыка — бог — и подчиняться кому-либо другому недопустимо. Отсюда вытекает не только отрицание военно-политического господства Рима и культа императора, но и конкретно-политический вывод о недопустимости уплаты налогов римлянам. Не случайно выступление и гибель Иуды Галилеянина связаны с первым мероприятием Рима после превращения Иудеи в императорскую провинцию — налоговой переписью, проведенной в 7 г. н.э. Квиринием, римским наместником в Сирин. Иуда Галилеянин и Цадок призывали народ противиться переписи, ибо она означает признание своего рабства, к которому неизбежно ведет уплата налогов Риму.
В новозаветной литературе сохранились также прямые отголоски движения Иуды Галилеянина. Борьбу Иуды Галилеянина продолжали его сыновья, которые были казнены римскими властями.
Другим радикальным и революционным течением, о котором повествует Флавий, были сикарии (от лат. sica — «кинжал»). Название возникло оттого, что приверженцы этого течения носили под плащами кинжалы, которыми поражали ненавистных римлян, а также знатных и богатых проримскя настроенных иудеев. В частности, согласно Флавию, первой их жертвой пал первосвященник Йонатан. Скорее всего, прозвище «сикарии» им было дано римлянами. Флавий кратко говорит; «те, кого называют сикариями, являются разбойниками». Как известно, такую кличку нередко в истории господствующие классы давали революционерам из низов.
По-видимому, сикарии, настроенные более антиримски, чем зелоты, представляли интересы самых обездоленных социальных низов.
Они тоже, несомненно, не были единой партией в современном смысле слова. В движение сикариев входили группы под руководством разных вождей, часто ожесточенно боровшихся не только с зелотами, но и между собой. Наиболее характерной особенностью сикариев является то, что острие кинжалов они направляли против собственных, иудейских богачей и угнетателей. Флавий рассказывает, что однажды, в день праздника, проникнув вместе с массой богомольцев в цитадель, сикарии сожгли там дом первосвященника и дворцы правителей. «Затем,— продолжает Флавий,— сикарии перенесли огопь в городской архив, чтобы как можно быстрее уничтожить долговые документы и сделать невозможным взыскание долговых сумм но обязательствам.
Этим они привлекли на свою сторону большое количество должников и подстрекали бедных против богатых».
О группе Симона бар Гиоры, героя антиримской войны 66 — 70 гг., Флавий сообщает, что он привлек на свою сторону множество недовольных и обратился к грабежам. При этом он не только грабил дома богатых, но и физически расправлялся с теми, кого считал своими врагами. В другом месте Флавий пишет, что Симон бар Гиора «провозгласил свободу рабам, свободным обещал награду и таким образом собрал вокруг себя всяких дурных людей из всей области... Его войско,— продолжает Флавий,— состояло теперь не только из рабов и разбойников, но немало там было граждан, которые подчинились ему как царю».
