В гримуборную неожиданно ворвался Нельсон. Он замер на месте, внимательным образом осмотрел Джессику и удовлетворенно кивнул. Потом протянул ей плотные листы бумаги.

– Ознакомься со сценарием. Съемка начинается завтра ровно в девять утра. В отель за тобой заедут в семь утра. Постарайся быть готовой к этому времени.

Я боюсь, ужасно боюсь! – хотелось крикнуть Джессике. Но она сумела взять себя в руки и, как показалось ей, спокойно кивнула.

– Я буду готова.

Вернувшись в отель, Джессика поужинала одна, а потом поднялась к себе в номер. И тут же раздался телефонный звонок.

– Как тебе понравилась гостиница? – услышала она знакомый голос Нельсона. – Я специально выбрал отель с привычным для тебя названием – «Бель-Эр». – Он довольно рассмеялся. – С точно таким же, как название того места, где расположен ваш собственный дом в Хьюстоне!

– Я это сразу поняла. Спасибо, – поблагодарила Джессика. – Хотелось бы чувствовать себя здесь как дома, но…

– Ничего не бойся. Ты была сегодня великолепна. Истинная царица! Просто внимательно слушай мои команды и замечания завтра – и все получится. Кстати, оператор у меня Алан Кроненберг, который работал еще с Ингмаром Бергманом.

– Сам Алан Кроненберг?! – вырвался восхищенный возглас из груди Джессика.

– Да. А ты с ним что, знакома? – хмыкнул режиссер.

– Нет. Нет, конечно! Но я очень много читала о нем. Про него пишут, что он волшебник камеры. – Джессика помолчала. – И все же, Джон, как могло так случиться? Столько профессиональных актеров маются без роли, а ты выбрал на такую выигрышную роль именно меня?

– Понимаешь, случай ведь тоже имеет в кино большое значение, наряду с талантом. Вспомни хотя бы Питера О’Тула. Он был юристом и не мечтал об иной карьере. А стал великим артистом. Если бы он был помоложе, я бы взял именно его на роль императора Аврелиана.

– Да, он великолепен. Никогда не забуду его пронзительных голубых глаз в «Лоуренсе Аравийском», – вздохнула Джессика. – Когда я впервые увидела этот фильм, мне было лет десять. Я тогда в Питера О’Тула просто влюбилась.

– Только, пожалуйста, не влюбляйся во время этих съемок, – шутливо попросил Нельсон. Но голос его предательски дрогнул.

Или это только ей показалось?

– Мне сейчас не до любви, Джон, – заверила его она. – Я волнуюсь как первоклассница.

– Все будет хорошо. Верь мне! А пока тебе надо выспаться. Спокойной ночи! – И Нельсон повесил трубку.

Джессика легла на широкую кровать, установленную в ее номере, и вскоре глаза ее закрылись.

Но сон, который ей приснился, был какой-то странный. Вроде бы она оказалась на стадионе, зрители хлопают, свистят, кричат, она бежит по дорожке, а впереди ее бежит мужчина. Лица его не видно. Она его не может догнать. Но вот он неожиданно останавливается, оборачивается, и она видит его пронзительные голубые глаза и насмешливую улыбку. А потом незнакомец вновь вырывается вперед и исчезает за поворотом.

Что за ерунда? – недоумевала она утром. Почему стадион? Почему я бегу по дорожке? Я вообще-то не совершаю пробежки, а делаю только зарядку по утрам.

Она спустилась к завтраку, но все время почему-то думала об этом странном сне и странном незнакомце с пронзительными голубыми глазами.

А Джон Нельсон, живший в другом отеле, в это время думал о том, что ему скоро будет сорок, а личная жизнь не удалась. Две женщины, с которыми связала его судьба, с удовольствием снялись в его фильмах, и популярность их еще больше возросла. Джон отдал им много и душевных сил, и тепла, и нежности, а взамен – ничего. Похоже, эти женщины привыкли брать а не давать.

Потом в его жизни появилась итальянская пианистка Клара Риччарделли. Он познакомился с ней в Венеции – когда плыл на гондоле по одному из венецианских каналов. В районе знаменитого Моста Вздохов Джон услышал, как кто-то играет на фортепьяно. Музыка доносилась прямо из открытого окна одного из зданий. Нельсон знал толк в музыке, он сам когда-то серьезно учился играть на флейте, и исполнение показалось ему божественным.

Он приказал гондольеру причалить к берегу и сошел на мостовую. Приблизившись к дому, из которого доносились звуки музыки, он, набравшись смелости, спросил у одного из мальчишек, которые околачивались перед подъездом, кто это так замечательно играет. Мгновение спустя он уже знал ответ. Играла Клара Риччарделли – молодая, но подающая надежды пианистка, недавно выигравшая международный конкурс пианистов в Вероне.

Вернувшись в свой гостиничный номер, Джон Нельсон полез в Интернет, и через минуту на экране его компьютера появилась полная творческая биография Клары, а также множество ее фотографий. Девушка показалась ему неописуемо красивой. Огромные глаза, тонкие черты лица, нежный рот, изящный подбородок с милой ямочкой. Глядя на ее фото и вспоминая, как она играла, Джон Нельсон внезапно почувствовал, что сгорает от желания увидеть ее. Он позвонил своим итальянским друзьям, и на следующий день на каком-то званом ужине был представлен Кларе.

Когда он увидел ее, то понял, что пришел не зря – в жизни она оказалась даже еще более прекрасной, чем на фотографиях. Он стоял перед ней, не в силах оторвать взгляд от нежного лица, и чувствовал, как внутри у него все буквально переворачивается.

После его настойчивых просьб она согласилась встретиться с ним на другой день на площади Святого Марка. Они встретились, вместе постояли на площади, покормили голубей, осмотрели собор Святого Марка и его колокольню, обошли палаты Дворца дожей, и Нельсон окончательно понял, что пропал. В Кларе присутствовало что-то, что невозможно было описать словами. Какая-то божественная магия, какое-то таинство, которое, казалось, лишало Нельсона остатков разума. Прямо на площади Святого Марка Джон признался Кларе в любви и стал умолять ее уехать с ним в Америку.

Сначала она глядела на него, как на умалишенного. А потом… согласилась.

Но лучше бы она этого не делала. Потому что очень скоро сказка превратилась в кошмар. Когда Клара оказалась в Америке, выяснилось, что за ангельской внешностью девушки скрывается весьма скверный характер. Сухой, бездушный и крайне эгоистичный. Джону пришлось убедиться, что во всем мире для Клары не существует никого, кроме нее самой: ее славы, ее гастролей и, разумеется, денег. А он служил лишь инструментом для того, чтобы добывать для нее и первое, и второе, и третье.

Холодная и расчетливая Клара, используя широкие связи Нельсона и его огромную известность, быстро познакомилась с нужными людьми, организовала собственные выступления на самых престижных концертных площадках мира. Опираясь на знакомства, которые водил Нельсон среди банкиров, финансировавших выпуск его картин, она сама обзавелась выгодными контрактами.

Но чем больше росла слава самой Клары, тем холоднее становилась она с ним в постели. Порой, ссылаясь на головную боль, она неделями отказывалась заниматься с ним сексом. И одновременно могла без всяких объяснений, даже не предупредив его, уехать отдыхать на какой-то экзотический курорт. Порой Нельсону приходилось буквально умолять ее вернуться. От этого он чувствовал себя униженным и раздавленным. Нет, это были совсем не те отношения, о которых он мечтал…

Все кончилось, когда он внезапно узнал о связи Клары с одним известным немецким дирижером. Тот годился Кларе в отцы, но был очень знаменит. И Клара, судя по всему, сделала выбор.

В тот самый момент, когда Джон Нельсон узнал об этом, к его дому на Кэролл-авеню как раз доставляли бехштейновский рояль, который он купил в качестве подарка Кларе к ее дню рождения. Он видел, как распахнулись ворота виллы и как рабочие осторожно повезли поставленный на специальную платформу рояль к главному входу. Словно оцепенев, Нельсон смотрел, как они подхватили его на лямки и начали втаскивать в холл. И только когда рабочие потащили рояль по широкой мраморной лестнице на второй этаж, он наконец сбросил оцепенение и кинулся к ним с криком: