– Откуда ты так четко следишь за дорогой? Ведь с твоего сиденья ничего не видно? – заинтересовался Роман, бросив короткий взгляд назад.

– У меня перед глазами ноутбук, где встроен спутниковый навигатор. Он показывает и дорогу, и маршрут, и твой хвост.

– Хорошо оснащено ГРУ! – восхитился Роман.

– Смотри внимательнее! Сейчас перед перекрестком тебе в задницу упрется желтый автобус, который прикроет тебя от хвоста. Перестроишься во второй ряд, а в крайнем правом ряду будет моя «Волга». Все, закончили болтать! Выключаю глушилку!

Сразу же в кабину ворвался раздраженный голос Генриха:

– Где ты сейчас? Контрольное время истекает! Почему нет связи?

– Как много вопросов, и все сразу! У меня с тобой только односторонняя связь, так что я ничего не мог сделать, а у Зигмунда мобильник не отвечал! – на ходу сочинял Роман, перестраиваясь во второй ряд.

Генрих выпалил новую тираду, на которую Роман не успел ответить, так как занимался маневрированием.

– Когда ты будешь на улице? Сколько тебе еще ехать? Клиент уже рвет и мечет, ему надо идти на работу. Только сегодня он может пронести материал к себе в институт. Деньги получишь сразу, как выйдешь из подъезда дома! Только не опоздай, умоляю тебя! – пустил в ход последний козырь Генрих.

– На суматошную работу ты подрядился. Правда, бабки тебе хорошие платят, раз двадцать тысяч долларов в бардачке валяются! – щелкнув тумблером глушителя, заметил Антей.

Говорливого прибалта отрезало как ножом. Роман был рад этому, потому что сзади на него наезжал огромный автобус, сверкая ветровым стеклом во всю кабину, а слева в метре от него держалась серая «Волга» с оленем на капоте.

– Я думал, это фальшивые деньги, – растерянно ответил Роман, притормаживая перед перекрестком.

– Самые настоящие баксы, мы проверили. Поделился бы, бизнесмен! – предложил Антей, берясь за ручку правой двери.

– Запросто! – ответил Роман, протягивая руку к бардачку и одновременно тормозя перед перекрестком.

Мягко щелкнула открывшаяся задняя дверь «жигуленка». «Волга» чуть проскочила вперед, и у нее тоже открылась задняя дверца.

Роман не успел заметить, как Антей выскочил. Сзади басовито рявкнул сигнал автобуса, показывая, что пора трогаться с места.

Газанув, Торопов рванул машину вперед, и задняя дверца захлопнулась сама собой.

Как только дверца автомобиля закрылась, включился динамик над головой, и занудливый голос Генриха опять забубнил, то и дело срываясь на крик:

– Роман! Выйди на связь! Отзовись!

– Я слушаю вас. Имена лучше не называть, – спокойно заметил Роман, выезжая на улицу Тимирязева.

– Слава богу! Я думал, ты опять потерялся и мне снова придется тебя ловить! – выкрикнул Генрих, от возбуждения потеряв всю свою выдержку и осторожность.

– Я думаю, у вас что-то с аппаратурой или я нахожусь в зоне активного глушения. В Москве есть районы, где стоят глушилки и имеются очень большие электрические и магнитные поля. Так что вполне возможно полное отключение всей излучающей и принимающей аппаратуры. Даже прием телевизионных программ ведется по кабелю, – на ходу фантазировал Роман, стараясь своей болтовней отсрочить время активных действий противника.

– Ты меньше болтай и строго выполняй мои указания! – прервал его дрожащий голос Генриха.

«Тяжело, конечно, командовать смертником! Если минеры Антея пропустили хоть один заряд и взрыватель, то моя машина, несмотря на то, что бронирована, обязательно взлетит на воздух вместе со мной!» – мелькнуло в голове Романа.

– Ситуация изменилась! Вон, справа от тебя, небольшой рынок, видишь? – внезапно выпалил Генрих.

– Прекрасно вижу, – ответил Торопов.

«Они хотят произвести взрыв на рынке! Это двадцать килограммов пластита, плюс железяки моей машины, плюс оружие и боеприпасы в тайниках автомобиля… Погибнет до черта людей! Себя, любимого, конечно, больше всего жалко, но надо спасать всех!»

В подтверждение этой догадки «Мерседес» обошел «жигуленок» слева и унесся вперед, стараясь подальше уйти от места нахождения автомобиля Романа.

Генрих снова завопил, давая ценные указания:

– Подъезжай прямо к пивному павильону!

– Там же полно народу! Как меня ваш ученый найдет в такой толчее? – рявкнул Торопов.

– Выполняй приказ, пся крев! – заорал Генрих фальцетом.

Белая бумажная полоса, наклеенная на самый верх лобового стекла, засветилась красным светом.

По полосе ясно видимые даже при дневном свете побежали синие буквы:

«Не бойся! Все под контролем! Сухие штаны я тебе дам! Строго выполняй указания своего прибалтийского куратора! Антей».

У Романа немного отлегло от сердца. Правда, именно что немного. Не каждый день ему приходилось пересекать Москву, имея в машине двадцать килограммов пластита.

Понадеявшись на своего всемогущего друга, Роман отбросил сомнения, включил сигнал правого поворота и стал переезжать невысокий бордюр, отгораживающий автомобильную дорогу от площади, одновременно дразнясь:

– Не надо ругаться! У всех нервы на пределе. При чем тут песья кровь? Мне пенензы[1] нужны, а не собаки.

– Стой возле павильона и жди. К тебе подойдет высокий худой мужчина в бейсболке, ему и отдашь посылку! – рявкнул Генрих и замолчал, как будто отрезали связь.

– Я же ее еще не вынул! Я что, при всех на виду разбортовывать колесо буду? – наигранно заволновался Торопов.

Никакой реакции из эфира не прозвучало.

Подъехав к павильону, Роман остановился, выключил мотор и стал наблюдать за праздношатающейся публикой.

Двое мужчин, одетых в одинаковые брезентовые куртки с белой надписью «Метрострой», по виду натуральные алкаши, стояли, прислонившись к металлическому ограждению стеклянной стены, и незаметно осматривали выходящих из павильона мужиков. На женщин алкаши никакого внимания не обращали. Судя по красным носам и трясущимся рукам, мужики страшно хотели выпить, но ожидали третьего. Типичная картина возле продовольственного магазина во время обеденного перерыва.

Наконец появился третий. Синхронно взмахнув руками, работяги отошли от ограждения и пошли к деревянной скамейке. Поставив на скамейку трехлитровую банку с пивом, вытащили из карманов литровую бутыль «Белого орла», две аппетитные воблы, три огурца в прозрачном пластиковом пакете, половину буханки черного хлеба и приступили к священнодействию.

Высокий мужик, не торопясь, вытащил из бокового кармана сложенную газету, развернул ее, встряхнул и аккуратно расстелил на скамейке. Разложив на газете рыбу, неторопливо стал разделывать, красиво раскладывая по газете. Аккуратно отрывая плавники, хвост, оглянулся по сторонам, достал из того же кармана перочинный нож и взрезал живот первой вобле.

Роман даже в кабине почувствовал соленый запах свежепросоленной рыбы. Беловато-розовое мясо у воблы так и просилось на язык.

«Почему у меня никогда нет времени, чтобы просто посидеть с друзьями, попить пива? Вечно эта гонка без конца и начала! То ты стреляешь в людей, то в тебя целятся… Думал, займусь бизнесом под крышей ГРУ, накоплю денег и заживу в свое удовольствие. Так нет – не получилось! Надо опять кого-то убивать, резать… Шансов дожить до пятидесяти лет почти нет», – текли мысли, навеянные спокойной идиллической картиной мирной московской жизни.

Мужики тем временем нарезали огурцы, хлеб, поставили белые пластмассовые стаканчики числом шесть штук и теперь радостно потирали руки, предвкушая хорошую выпивку.

«Внимание! Внимание! – замигала красным светом бумажная полоска на ветровом стекле, и Роман очнулся от своих мыслей. – К вам приближается подозрительный объект!»

Взглянув на часы, Роман обнаружил, что контрольное время взрыва уже прошло.

«Значит, взрывники Антея обезвредили все заряды!» – обрадовался Торопов, не отрывая взгляда от постороннего парня.

Непринужденной походкой к машине со стороны рынка шел парень лет двадцати. Одет он был в серую ветровку и черные джинсы. На плече парня висел скрипичный футляр.