Конан немного удивился когда, вместо того, чтобы войти в одну из гостеприимно распахнутых створок двери, они свернули в сторону.

— Самый короткий путь далеко не всегда является самым верным, — важно произнес Мохсендар. Мы войдем с другой стороны, через Ползающие Дворы… и да помогут нам боги!

Объяснения были излишни: пройдя мимо парадного входя, откуда, несмотря на жаркую летнюю погоду, тянуло холодом и сыростью, Конан ощутил, как из темноты на него веет ужасом, способным заледенить кровь даже самого храброго человека. В дворцовом вестибюле находилось нечто такое, встречи с Чем лучше избежать. Тем более что это было вовсе не то зло, о котором упоминала высокородная заказчица и о котором так настойчиво напоминал не в меру болтливый советник.

— Охранный дух, созданный одним из величайших магов прошлого, вышел из повиновения, — снова пояснил вполголоса советник. — Он не может покинуть это помещение, но уничтожит всякого, кто будет настолько безрассуден, чтобы войти туда. Неважно кто будет перед ним — слуга, стражник или особа королевской крови. Поэтому на заседании Королевского совета было решено оставить все как есть. С той стороны дверь в вестибюль заложена особым заговоренным камнем…

— Лучше расскажите мне, о каких еще ползающих дворах вы упоминали? — перебил его Конан, от всей души сожалея, что не может встретиться с магом, который нагородил вокруг дворца все эти смертоносные головоломки. Воспитанные с детства взгляды уроженца Северной Киммерии и опыт самого знаменитого вора Шaдизара пробудили в нем сильнейший гнев против подобного коварства. Но что толку обращать свой гнев против того, кто умер много лет назад? Поэтому Конан благоразумно предпочел вслушиваться в восторженные речи своего проводника. Мохсендар восхищался Священным дворцом так, будто тот был построен специально для него или как будто все начиняющие его загадки и ловушки были плодом его разума.

— Ползающие дворы были построены очень давно, при Наимасане Разумном, — охотно откликнулся собеседник. — Это своего рода символ вечного движения и обновления мира. Мудрецы древности считали, что те, кто проведет некоторое время в подобном месте, преисполнится вселенской гармонии… Только они могут не отпустить нас, пока сами не захотят! — закончил он с некоторым страхом. — Ползающие дворы обладают собственным разумом; если они сочтут, что нашим душам недостает единения с вселенской гармонией… Сейчас вы все увидите своими глазами… только бы они сегодня не захотели загадывать нам свои загадки!

Тем временем путешественники приблизились к довольно высокому забору, сделанному из аккуратно связанных между собой стеблей тростника. Пройдя в низкую калитку, они оказались в небольшом пространстве, огороженном забором со всех сторон. Здесь ничего не было — только серая пыльная земля, на которой для чего-то провели множество волнистых линий, каждая из которых повторяла узор другой, немного его сглаживая. Напротив виднелся проход, через который они попали в следующий двор, потом еще в один… Дворы были похожи между собой, даже примерно одинаковой величины, но в то же время в каждом было что-то, отличающее его от всех прочих. Посреди одного лежало несколько круглых желтоватых камней, похожих на головы великанов, в углу другого виднелся крохотный прудик.

Вскоре всем начало казаться, что они провели в этом странном месте, по меньшей мере, несколько лет и проведут здесь всю оставшуюся жизнь. Когда один из стражей случайно наткнулся на мелкую монету, которую выронил несколько дворов назад, путешественники заметно пали духом.

Они устроились на отдых в одном из дворов, посреди которого стояла арка из ослепительно-белого резного камня. Мохсендар, устроившись поодаль, принялся что-то чертить на земле. Бесшумно приблизившись, Конан увидел перед собой не что иное, как план какого-то помещения.

Занимаясь ремеслом охотника за ценностями, он навидался таких рисунков более чем достаточно. Знания, полученные в городе воров, а также необычайно острая интуиция и варварская хитрость подсказали киммерийцу то, что с его точки зрения было более чем очевидно.

— Вот здесь должна быть дверь. — И, протянув руку через плечо испуганно подпрыгнувшего советника, Конан стер пальцем кусочек одной из линий. — Это что за план, дворцовые покои?

— Нет, — ответил Мохсендар, с трудом оправившись от испуга. — Я пытаюсь воспроизвести по памяти расположение Ползающих Дворов. Хотя я прекрасно понимаю, что любые попытки обречены на неудачу: дворы изменяются по своему усмотрению подобно облакам в ветреный день… Дверь? Мы только что миновали этот двор, там находился пустующий постамент с надписью «идеальный человек» на одном из древних офирских диалектов. Но там не было иных проходов кроме тех, двух, которыми мы воспользовались.

— Сейчас посмотрим, — улыбнулся ему Конан. — А если прохода и вправду там не окажется — сделаем его сами!

— Как можно, господин Конан, — забормотал вконец перепуганный советник. — Гнев богов падет на наши головы…

— Главное — цель, а цель у нас священная, — повторил хитроумный северянин случайно услышанные слова одного странствующего жреца.

Хитрость возымела действие и отряд вернулся во двор, где должна была отыскаться нужная дверь. Правда, то дороге туда, им пришлось пересечь только три неправильных прямоугольника, огороженных тростниковым забором, теперь же они миновали шесть. Откуда появилось еще три двора, так и осталось загадкой.

Внимательно осмотрев нужную стену, варвар заметил, что на одном ее участке веревка, связывающая высохшие желтоватые стебли, немного отличалась по цвету и была менее истрепанной, чем та, которая удерживала тростник на остальном пространстве стены… Не тратя времени на лишние разговоры, Конан уперся в стену плечом. Несколько пучков тростника тотчас же вывалились на ту сторону, открыв изумленным взорам уже начавшим терять надежду путешественников дорогу, ведущую прямо к дворцу. Небрежно пожав могучими плечами в ответ на хор восторженных голосов, северянин направился вперед по шестиугольным бледно-зеленым плиткам. Когда последний из стражей выбрался из пролома и они отошли от коварных дворов на довольно большое расстояние, любознательный варвар уступил внезапно возникшему желанию и оглянулся назад. Ограда снова была целой; от дыры, через которую они только что пролезли, не осталось и следа.

Через одну из дверей, предназначенных для прислуги, они попали сперва в коридорчик, завешанный гобеленами, а затем в один из залов анфилады первого этажа. Несмотря на то, что снаружи царил нестерпимый зной, здесь было прохладно как в глубоком подземелье. Окна, забранные ажурными решетками, искусно выточенными из светлого камня, не позволяли солнцу проникнуть вовнутрь. Время от времени по залам со звуком, напоминающим еле различимый шепот множества голосов, проносился холодный сквозняк, заставляя шевелиться занавески, колыхаться драпировки на стенах и сжиматься сердца путешественников от неясных, но весьма недобрых предчувствий.

Конан в отличие от остальных, не отвлекался на подобные пустяки, хотя он, как и все прочие, напряженно вглядывался и вслушивался, готовый встретить любую опасность. Но ничего, что было бы воспринято им как сигнал тревоги, северянин не ощутил; магией здесь тоже не пахло. Небрежно окинув взглядом интерьер дворцовых покоев, варвар мысленно отметил следы некоторого запустения. То тут, то там на поверхности драгоценной мебели или на крышке мозаичного столика можно было увидеть легкий налет пыли, рамы картин и длинного узкого зеркала носили на себе следы сырости, цветы в расписной кхитайской вазе бессильно повесили головки.

Советник на каждом шагу успешно подтверждал свою репутацию знатока Священного дворца. В первом из залов он нажал в одному ему известном порядке несколько кусочков мозаики на полу, в следующем повернул в другую сторону хвост собаки из барельефа, изображающего сцену удачной охоты… Некоторые из ловушек Конан успевал заметить за несколько мгновений до того, как Мохсендар подходил к ним, чтобы привести их в бездействие, некоторые даже для него были в новинку.